Николай Горицветов - Чугунные крылья

А вот начальство больницы продолжало думать о Капитонове – близился консилиум у главного врача.

В это место, в основном, приходят в хорошем, даже радостном настроении. Здесь маленькие детишки с родителями, влюблённые парочки, молодожёны, компании друзей. Здесь ходят за руку, обнимаются, бывает целуются. И очень много запечатлевают себя фотокамерой на фоне достопримечательностей мирового уровня. Словом – посмотришь на народ в этом парке – может возникнуть впечатление, что вся страна живёт вполне счастливо.

Казалось бы, что здесь делать типам с мрачным взглядом на жизнь? Но бывали всё же исключения из правила. Если их и замечал обычный, весёлый народ, то не подавал виду. И вот, в последнее время всё чаще стал появляться в парке некто, выделяющийся, как сказал поэт, «лица необщим выраженьем» – какой-то угрюмый одиночка. Периодичность его появления достигла уже раза в неделю, бывало и чаще, а бывало, наоборот, он пропадал. Но кто это отмечал?

Этот парк слишком известен, чтобы его называть. В него приезжают туристы со всего мира. Каких только языков ни услышишь в нём – и западных, и восточных, от вездесущего английского до столь, казалось бы, близкого, но при этом столь далёкого украинского! И только указанный выше мрачный тип предпочитал не говорить ни на каком языке.

Так кто же это всё-таки был? Старик? Нет, молодой человек. Девушками, он, пожалуй, интересовался, но всё равно как-то напряжённо, не умея это выразить. Взглянуть на какую-нибудь ему бывало и приятно, но потом сразу же неприятно, а иногда и мучительно – от осознания недостижимости того, что он видит.

Может быть, это был просто какой-то урод? Вовсе даже нет. Он был крупного телосложения, таким же крупным было его лицо и все черты этого лица: задумчивые карие глаза, нос с горбинкой, рот длинный, но не безобразно, вполне соизмеримый с массивной квадратной челюстью. Верхняя губа чуть выступала вперёд, но это, опять же, только красило. Кое-кто считал этого парня даже красивым. Но это говорилось без толку, не теми, кем надо. Он, в связи с этим, считал такую свою наружность ещё одним проклятием, помимо всех бывших у него. А временами он мечтал даже изуродовать себе лицо. Но пока ещё не решался, да и не знал, как это сделать. И его лицо, пожалуй, действительно можно было бы назвать приятным, если бы не постоянная угрюмость.

А ещё в этом парке, помимо прочего, располагался действующий храм. Вот в него и направлялся своеобразный парень.

Таким вот человеком был Сергей Капитонов, помимо прочего, студент факультета философии… Это были все его странности, которые можно было обнаружить в парке кому-нибудь, кто решил бы за ним следить. Чтобы увидеть прочие отклонения, нужно было наблюдать его ещё и в других местах…

Ещё совсем недавно, пару месяцев назад, Володя с Яной бурно радовались своему заселению в московскую квартиру. Пусть комната всего одна, да и этаж первый и близлежащая трасса шумит, но это же Москва! То городишко Киржач под Владимиром, а то – Москва! Разницу не измерить ничем. И опять же – недалеко всё тот же парк.

Вот только не успела улечься радость, как возникла настороженность, а потом и вовсе страх. От соседей через стенку стали раздаваться душераздирающие вопли, как будто кого-то, как минимум, метят калёным железом.

Один раз под окна подъехала машина – не блещущая новизной тёмно-зелёная «девятка». Хрупкая девушка Яна в ужасе прильнула к окну. Из «девятки» вышел тот самый жуткий здоровяк. Яна панически смотрела на него, пока он не зашёл за угол дома.

– Володя! Володя! – закричала она жениху, столь же маленькому, как она сама. – Опять он приехал. Я не могу! Опять… – голос её сорвался.

– Успокойся, Яночка. Кто он, сосед что ли?

– Да! Этот непонятный страшный человек. Взгляд такой страшный, меня аж чуть не парализовало! Ты понимаешь, Володя, что нас рядом с каким-то маньяком заселили, понимаешь?!!

– Ты из-за криков его боишься?

– А из-за чего ещё?!! Где ещё можно такое услышать, где?!! Что он там делает сам с собой или с кем-то ещё?!! По-моему, ещё женские раздавались…

– Не знаю, по-моему, вопил только он, просто голос менялся до такой степени.

– Но отчего это происходит, отчего такие страшные вещи, Володенька, как ты думаешь?

– Он там, во время крика, вроде как, что-то произносит.

– Что?!

– Потише, Яна, потише, – шепнул Владимир, но девушку это только снова напугало. – Я пробовал вслушаться, что-то непонятное, вроде как не по-русски вообще.

– Заклинания какие-то людоедские! Ой, Володенька, миленький. – Яна стала опускаться на колени, но тот поднял её. – Умоляю, не надо нам больше никакой Москвы, уезжаем отсюда поскорее! Пока мы будем гадать, отчего он такой рёв издаёт, он нас схватит… и… и не знаю, что дальше. Может изрежет, может ещё что. Посмотри, какие мы, и какой он огромный! Что ему стоит нас схватить и к себе затащить?

Яна не переставала верещать одни и те же слова. При этом истеричном потоке слов Володя выдохнул, надув щёки и решил порассуждать:

– Но всё-таки он там не один живёт? Вот сейчас, кто ещё из машины выходил, кроме него?

Яна слегка опомнилась.

– За рулём был мужчина, в годах уже, седой. Но, может, они все сообщники?

– А женщина была?

– Ой, не знаю, может и была. Ну, не смотрела я, Володя, только он всё моё внимание поглотил.

– Так значит, это просто родители его! Может же так быть? Вырос у них психбольной детина, общаться ни с кем не может, только с ними, вот они и возят его всюду на прогулку.

– Может и так, но только, Володенька, заклинаю тебя всем, чем могу, давай уедем отсюда! Сходим в муниципалитет и всё!

– Уедем, уедем…

Последовали судорожные объятия и всхлипы.

Неудачным было и расположение квартиры молодых – в конце коридора. По пути к выходу нужно было проходить мимо этой самой ужасной двери на свете. Один раз Яна попробовала прошмыгнуть одна. При её приближении дверь открылась. Не успев рассмотреть лица Елены Сергеевны Капитоновой, Яна в ужасе ринулась обратно, что есть силы захлопнула дверь, закрыла все замки и затем долго плакала.

Крики возобновились… Володя с Яной уехали спустя три месяца после заселения. Вместо них нашлась другая пара, более габаритная.

– Ой, да неужели вы вселяетесь туда, где были мы? – зашёл разговор в коридоре муниципалитета.

– Да! А что?

– Да там рядом с нами живёт то ли маньяк, то ли не пойми кто, крики издаёт нечеловеческие!

– Что вы говорите! – воскликнул парень спортивного вида. – Надо ж, как интересно! Вот бы поскорее посмотреть на него!

У Капитоновых была ещё одна соседка, лет шестидесяти. До неё тоже доносились вопли, и сначала она тоже насторожилась, заподозрив тех самых новосёлов. Но когда поняла, кто их издаёт, то только лишь подумала с жалостью: «Что же такое случилось с Серёжей? Ну да, вздорили они там много, и вот… Эх, жизнь!».