А. Айзенштадт - Снимая маски псевдонимов. Пять поэтов-однофамильцев

«У будущего моего биографа, если он действительно захочет написать мое жизнеописание, будет немало возни со мной. Интересных материалов обо мне он не найдет; их нет, ибо я в высшей степени неинтересный человек», – писал Айзенштадт. Однако, Михаил Константинович, – мы в этом убедимся, – лукавил. Хотя материалов о его жизни действительно немного.

Разнятся даже данные о месте рождения нашего героя: одни источники указывают на Новгород, другие – на Минск, третьи – на Щедрин Могилевской губернии (что наиболее вероятно). Отец его был врачом, мать, судя о всему, – домохозяйкой. «Мне не везло с самого детства, – писал Айзенштадт не без юмора. – Мое детство было нормальное. Для человека, хотящего, чтобы о нем когда—нибудь писали биографии, нормальное детство – непреодолимое препятствие. Мои родители меня любили. Я любил своих родителей. Отец меня никогда не порол. В школе я учился очень хорошо. Учителя ко мне относились чутко и внимательно. С товарищами никогда не дрался. После того, как я отпраздновал пятнадцатый год своего рождения, я не попытался напиться вдрызг. Я окончил среднюю школу, не став курильщиком. Сами видите, что детство мое было неважное. К жизни в двадцатом столетии оно меня не подготовило. Юность была не лучше».

Юность была не лучшей уже по более серьезным обстоятельствам, так как пришлась на Октябрьскую революцию и гражданскую войну. Революцию семья Айзенштадт не приняла. Жили они тогда в Новгороде. Михаил позже вспоминал, как родители обменивали свое имущество на продукты, как стоял ночами в очередях за хлебом, как уводили знакомых в ЧК… В 1919 году ему удалось эмигрировал в Латвию. Родители вскоре умерли, а Михаил поселился в Риге, где жил газетной работой. Он был знаком с Игорем Северянином, они обменялись стихотворными посвящениями.

В 1923 году Айзенштадт перебрался в США, где стал постоянным сотрудником знаменитой эмигрантской газеты «Новое русское слово», много лет вел авторскую колонку «О чем говорят слухи—факты» под псевдонимами Железнов и Аргус. Он опубликовал бесчисленное количество сатирических фельетонов, рассказов, политических комментариев. Валентина Синкевич писала: «Некоей отдушиной от далеко не легкой и безоблачной жизни на новом месте была газетная рубрика „Слухи и факты“, которую вел знаменитый юморист Аргус (настоящие имя и фамилия – Михаил Айзенштадт), родившийcя еще в 1900 году в России и покинувший ее после революции. Его веселые фельетоны любили все эмигранты – и „старыe“, и „новые“, включая таких знаменитостей, как Бунин и Адамович».

Перу Аргуса принадлежит ряд книг:

«Восточный герой». Поэма. Нью-Йорк, 1948.

«Полусерьёзно, полушутя». Сатира, юмор, лирика. Нью-Йорк, 1959.

«Другая жизнь и берег дальний». Проза и стихи. Нью-Йорк, 1969.

В 1951 году вышел сборник юмористических рассказов Аргуса на английском языке – «Moscow on the Hudson» о жизни русских эмигрантов в США. В 1953 году была опубликована его книга «A Rogue With Ease» о приключениях обедневшего русского беженца, выдававшего себя за князя.

М. К. Айзенштадт умер в 1970 году в Нью-Йорке. «Нью-Йорк таймс» писала об Аргусе: «Этот невысокий человек в массивных очках отличался незаурядным умом и чувством юмора… Его книги гуманистичны и несут доброту, несмотря на колючки сатиры».

Георгий Адамович отмечал: «Все русские юмористы – ученики или потомки Гоголя, и Аргус в этом смысле исключения не представляет. Нам, его современникам, писания его дают умственный отдых, позволяют забыться, нас они развлекают, и лишь в редких случаях мы отдаем себе отчет, что за этими обманчиво—поверхностными, легкими, быстрыми зарисовками таится острая психологическая проницательность. Мысленно соглашаюсь с Буниным, который утверждал, что „блестящие строки“ рассыпаны у Аргуса повсюду».

Михаил Константинович был не только журналистом и юмористом, но и настоящим поэтом. Стихи Михаил стал писать подростком, а в 17 лет был уже автором нескольких публикаций. Поэт писал: «Я бежал из России с томиком стихов Блока. Ничего почти не успел захватить с собой, кроме тоненькой книжечки стихов. Мы все такие. Удивительные. Мне кажется, что в мире нет другого такого народа, для которого поэзия была бы так важна, как для нас. Поэзия для нас делала политику и творила жизнь. Мы дышали поэзией и, по-видимому, продолжаем дышать». Кстати, последней напечатанной работой Аргуса была рецензия на первый авторский сборник стихов И, Бродского.

Г. Адамович писал о стихах Железнова: «Внимательный читатель заметит в них борьбу автора с самим собой: борьбу, т. е. затаенное, более настойчивое, чем на первый взгляд кажется, влечение к лиризму и наперекор ему, вошедшее в привычку, неодолимое стремление иронизировать. Примирить одно с другим трудно. Изменить себе, изменить своему творческому стилю Аргус не пожелал, и одинаково пристрастившись и к лиризму, и к иронии, он был и остался в нашей здешней литературе явлением оригинальнейшим». Л. Гатова, в свою очередь, отмечала: «Поэзия М. К. Айзенштадта напоминает мне пастушескую свирель своей искренностью и музыкальностью».

Ирина Чайковская, рецензируя первый том недавно вышедшей в США антологии «Русские поэты Америки», писала: «Хороша подборка стихов Аргуса (Михаил Айзенштадт), 40 лет писавшего очень смешные фельетоны для «Нового русского слова», ежедневной нью—йоркской газеты, основанной в 1910 году и не так давно, увы, прекратившей свое существование. Стихи же Аргуса далеки от веселости. В их названиях часто встречаем императив: «Не спрашивай…», «Замолчи…», «Не грусти…». Стихи обращены к верной и чуткой подруге, с кем поэт делит «невменяемую тяжесть тупой, неповоротливой судьбы». Конец одного из стихотворений трагически парадоксален: «И молить, упрашивать Бога, /Чтобы Он позабыл про нас». Не потому ли оставленность Богом воспринимается как благо, что из—за выпавших на долю горестей возникает желание уйти из-под наблюдения, спрятаться даже от Всевышнего, тем более, что он «не спас», как сказала поэтесса, оставшаяся по ту сторону занавеса?».

Что же, пора познакомиться с поэзией Михаила Константиновича Айзенштадта-Железнова (Аргуса).