Владимир Хардиков - Район плавания от Арктики до Антарктики. Книга 3

После этого случая старпом уже не покупал себе колец и до сих пор не носит на пальцах никаких, совершенно справедливо полагая, что любые, самые драгоценные кольца не стоят его гораздо более драгоценных пальцев. И с тех пор, отправляя боцманскую команду на опасные или высотные работы, всегда предупреждал боцмана о необходимости снимать на время работы обручальные кольца, чтобы избежать возможных случайных или закономерных зацепов за острые выделяющиеся части.

Страна Советов бурно развивалась в шестидесятые годы, укрепляя свой промышленный и военный потенциал, выполняя и перевыполняя задания очередных пятилеток и семилетки, к чему неустанно призывали глашатаи всех очередных съездов партии. Развитие было налицо и очевидно. Беда лишь в том, что развивались тяжелые, космические и военные отрасли. Легкая промышленность оставалась при своих интересах и существовала в основном на бумаге, не меняясь годами. Средства были не бесконечны, и одновременно успеть везде просто невозможно. Куба, Вьетнам и ряд других стран отнимали огромные средства, не давая никакой гарантии на их возврат и непредсказуемый исход: главное – они выступали против мировой гегемонии США. Бесчисленные коммунистические партии доселе неизвестных стран также требовали финансовых вливаний, в противном случае шантажировали свертыванием своей антиамериканской деятельности. Косыгинские реформы благополучно свернули, и начавшийся рывок постепенно уходил в свисток. Огромное внимание пропаганда уделяла романтике и строительству крупных объектов в Сибири, Казахстане и других окраинных республиках. Песни Визбора и Галича на пике своей популярности. Партийные лозунги на всех заборах и стенах домов призывали несознательных к активной деятельности: «Наша цель – коммунизм», «Кукуруза – царица полей», «Догоним и перегоним Америку» по надоям молока и всего остального… Страна жила энтузиазмом, всячески поддерживаемым партией и правительством. Казалось, еще немного усилий – и в самом деле построим коммунизм к 1980 году, и бесконечные комсомольские стройки в далекой глуши подтверждали великие устремления, хотя ехали туда не только «за туманом и за запахом тайги».

По мере улучшения материального положения люди мечтали о хороших красивых одежде и обуви, бытовых приборах и телевизорах, которые мало кто видел, но многие о них слышали. Полное отсутствие приемлемо-привлекательного ширпотреба на прилавках отечественных магазинов вынуждало гоняться за любыми иностранными изделиями, переплачивая в разы. Иностранные вещи случались редко. Во все еще закрытой стране подавляющая часть населения никогда не выезжала за границу, да и получить такое разрешение было неимоверно трудно. Исключение составляли работники дипломатических и внешнеторговых учреждений, спортсмены, артисты и моряки. Через них и попадали заморские редкости, вызывая зависть у окружающих. Перепродажа также была связана с определенным риском, можно было не только лишиться заграничной визы, но и угодить под уголовную статью за спекуляцию. Но недовольство состоянием своего ширпотреба понемногу росло, и людей ничего не останавливало пред страстными желаниями приобрести иностранные товары по любой цене. Картину немногим скрашивали поставки ширпотреба из стран социалистического лагеря, или, как их еще называли, стран народной демократии, собирая огромные очереди с ограничением на количество экземпляров в одни руки. Впрочем, это не решало проблем, а лишь несколько отодвигало их на задний план. Да и качество, вкупе с ассортиментом, тоже изрядно уступало западным аналогам. Перестроить легкую промышленность в одночасье невозможно: отсутствие кадров, оборудования и финансовых средств. Переориентация финансов на модернизацию легкой промышленности нанесла бы невосполнимый урон тяжелым отраслям, и в первую очередь военно-промышленному комплексу, на что руководство страны пойти не могло ни при каких условиях. Нужно искать другие возможности и способы. Первые робкие шаги в этом направлении лишь добавили соперничества, блатных связей и откровенно мошеннических схем, но проблемы от этого ничуть не уменьшились. Где-то на самом верху решили поэкспериментировать, создав закрытые внешнеторговые организации на основе откровенного бартера из-за хронического отсутствия свободно конвертируемой валюты, чтобы немного подсластить пилюлю для работников предприятий, работающих на внешний рынок. Естественно, что выделяемые квоты были совсем невелики, но на безрыбье и рак рыба. Ведомства, участники внешней торговли, создавали такие организации, ориентированные на высоко котирующиеся отечественные товары, имеющие большой спрос на внешнем рынке, и в обмен на них по паритету стоимости закупали товары ширпотреба, дефицитные на внутреннем рынке. Для работников этих ведомств существовала особая торговля, где они могли купить то, что невозможно было для остальных. Какая часть остро дефицитнейших товаров уходила «налево», история деликатно умалчивает, и какова нажива работников таких организаций, тоже тайна за многими печатями. Но, бесспорно, такие схемы устраивали многих местных руководителей партийного, хозяйственного и силового блока. Они-то в первую очередь и пользовались услугами таких магазинов, поэтому практически никогда не возникали уголовные дела по злоупотреблениям в таких сверхвостребуемых точках советской торговли.

В 1966 году Валентин Цикунов после окончания Сахалинской мореходки и уже будучи вторым помощником капитана работал на небольшом 70-метровом рефрижераторном судне грузоподъемностью 1000 тонн мороженой рыбы под названием «Алдан», стоявшем на линии Находка—Япония с различными портами Страны восходящего солнца. Возили в основном деликатесы: икра лососевая и минтаевая, в зависимости от сезона – разные лососевые в мороженом состоянии, а также китовое мясо, в изобилии поставляемое китобойной флотилией «Дальний Восток» из антарктических экспедиций южной части Тихого океана, а также гребешок, ракушки и трепанг и много других разнообразных тварей, пользующихся большим спросом у гурманов, особенно азиатских стран. А взамен этого добра в Союз везли товары японского ширпотреба: обувь, швейные изделия, одежду, различные куртки и пальто, включая джинсы, детские товары и многое другое, чего у нас не было, а было у нас совсем мало чего; после бесконечной гонки за Америкой и освоением космоса ресурсов не оставалось на второстепенные проекты, и тем более легкую промышленность. «Ходили до этого – походят и еще, как их отцы и деды» – вот и весь сказ.

Для стимулирования работников рыбной промышленности Министерство рыбного хозяйства создало внешнеторговую компанию под откровенным и броским названием «Дальинторг». Она поставляла Японии рыбную продукцию, а взамен на эквивалентные суммы завозила в Россию товары японского ширпотреба. На каждой плавбазе имелся свой магазин, где для членов экипажа предлагались японские товары, которые можно было беспрепятственно купить. Это и в самом деле было очень выгодно и удобно для работников плавбаз и добывающего флота и привлекательно для вновь поступающих в целях рекламы и возможностей, но проблему в стране нисколько не решало, вызывая лишь дополнительную зависть у непосвященных. Погрузка рыбной продукции производилась в рыбном порту Владивостока или Находки из холодильников. Выгрузка же японских товаров осуществлялась в торговом порту Находки. Система, по сути дела, бартерного товарообмена начала работать в 1966 году, и маленький рефрижератор теплоход «Алдан» стал первооткрывателем этой выдающейся в истории страны линии, работа на которой была спокойной и денежной. Строго обозначенное расписание: каждый рейс – только Япония, и обратно – только порты Приморья. Сразу же после открытия линии у членов экипажа появилось множество новоявленных и непрошенных «друзей», издалека чувствующих перспективную возможность неплохо поживиться через новых знакомых. Порты Японии в каждом рейсе были различными в зависимости от намерений покупателя отправить товары туда, куда он считает нужным. Работа на судне пришлась по душе всему экипажу, и на нем никто не просил замену: сидели до конца, пока кадры не присылали других жаждущих очередников из своего «золотого запаса».