Георгий Нипан - Алая раковина сердца. Инди-новеллы

Фотоаппарат всегда был с ней. Потом она сама фотографировала Муху, долго выбирая освещение и место для съемки.

Наконец сели за праздничный стол. Никита открыл бутылку шампанского и разлил вино в граненые стаканы. Они выпили за здоровье Мухи-Цокотухи, ей исполнилось двадцать три года. На второй бутылке Король Лир захмелел, и из него посыпались рифмы.

По просьбе именинницы Лир стал читать стихи о любви. Читал он замечательно, каждый раз исполняя маленькую пьесу.

Держа в одной руке кусок мела, а в другой – кусок угля, он встал напротив неоштукатуренной стены из красного кирпича.

Последние строки Лир произносил, раскинув руки на стене и уткнувшись в нее лбом.

– Еще! Еще! – закричали Муха-Цокотуха и Пчелка Кларидская.

Король Лир задвинул оконные шторы и принес две свечи. Посадил Муху рядом с Пчелкой, дал каждой в руку по свечке, затем встал на колени и зажег свечи.

Лир свел зажженные свечи и наклонил их в руках Мухи и Пчелки так, чтобы расплавленный воск капал на его руки, сложенные в молитве. Девушки всплакнули. Притихший Король поднялся с колен и сел за стол. Немного помолчали, Никита поднял стакан с вином, внимательно посмотрел на всех сидящих за столом и сказал:

– Стихи не пахнут перегаром. За нас, блаженных и юродивых!

Выпили еще вина, и через некоторое время стало шумно и весело, Муха запела песни, а Алешка вернулся к мольберту. Он натянул на раму свежий холст и набросал черновой вариант новой картины:

В граненом стакане с игристым желтым вином, оставленном на подоконнике, плавает кусок льда, на котором стоят Никита, уткнувшийся в картину, и Король Лир, читающий стихи. Над ними вьются Муха-Цокотуха и Пчелка Кларидская с крылышками на спине. За окном день, но солнечный свет заслонили многоэтажные темные дома, а единственный лучик света, падающий на стакан, растапливает льдинку. В окно бьется ласточка, она видит надвигающуюся опасность, но не в силах помочь, потому что окно закрыто, и вся надежда на маленького зеленого лягушонка, который, упершись в стакан передними лапами, пытается его опрокинуть.

В джунглях ООО «Киплинг» водился только один человеческий детеныш – системный программист Миша Головин по прозвищу Маугли. Все остальные обитатели ООО, похожие на людей, в действительности были антропоморфными животными: начиная от генерального директора – Медведя Балу и заканчивая кучей менеджеров-бандерлогов, немеющих от одного вида Змея Ка – директора по маркетингу. Многочисленному зверью не удалось сожрать Маугли: Мать-волчица, непосредственная начальница Маугли, сама лаялась с Шерханом – начальником охраны и его шакалами, когда Маугли забывал включить сигнализацию при уходе или застревал за компьютером на всю ночь, а Багира, финансовый директор компании, просто ему благоволила: ей нравились умные детеныши.

В чужую историю он попал случайно. Во время обеденного перерыва, в кафе, куда стекались клерки из разных компаний, не на шутку поцапались секретарша Софи и стажерка Черная Мамба: обе из команды Недобитого Билла – корпоративного психолога, любителя организовывать «team building», жирного поросенка, околачивавшегося около года в Штатах.

НедоБилл прибыл вовремя: еще чуть-чуть – и Софи с Мамбой, к большому удовольствию обитателей джунглей, испортили бы друг другу макияж.

– Так, так! – закричал НедоБилл. – Надо разрядить агрессию в игре. Вы – наездницы: находите себе скакунов и выплескиваете свою ненависть в схватке на «лошадках».

Софи, не раздумывая, подняла юбку и забралась на загривок НедоБилла, которому давно мерещилось, как он сам залезет на Софи. Но – как бы чего не вышло, а тут просто корпоративная игра. Просто игра, во время которой промежность Софи натирает его потную шею. Никто не запрещает втягивать носом запахи.

Мамба, также в корпоративной юбке, осмотрелась и схватила за руку Маугли. Рядом не оказалось ни Матери-волчицы, ни Багиры. Миша присел и подставил девушке плечи.

Джунгли выли от восторга. Худой и жилистый Маугли, под всеобщий смех, ловко обходил жирного и неповоротливого Недобилла. Наездница Мамба, пользуясь маневренностью своего скакуна, последовательно распахнула на Софи блузку, обнажив ее тело до белья, задрала на ней юбку по самые плечи и растрепала волосы. Впрочем, чувствуя свою безнаказанность, она успокоилась.

– Брейк! – крикнула появившаяся Багира. – Немедленно слезай с Маугли!

Она дернула Черную Мамбу за ногу. Мамбе понравилось сидеть на плечах Маугли, но с Багирой спорить было опасно.

– Не обязательно подставлять шею каждой сучке, – тихо сказала Багира. – Эта чертова Мамба, похоже, несколько раз кончила, пока на тебе скакала. Что ты скажешь своей девушке? От твоей рубашки, извини, разит, как от использованной…

– Ничего не скажу! – перебил Маугли. – Говорить некому: «своя девушка» три дня назад от меня ушла.

– Бедный мальчик! – сказала Багира и пригладила растрепанную шевелюру Маугли. – Так иди в туалет, выбрось эту рубашку в мусорное ведро и вымой шею. Я отправлю нашу курьершу, чтобы она купила тебе свежую сорочку.

Работа не шла. Маугли тупо пялился в монитор. Мерещились женские ноги. В 17.00 пришел e-mail от Черной Мамбы:

«Надо бы отметить победу! Ты как?»

Маугли не ответил, но в 19.00 объявилась сама Мамба.

– Так, выключаем компьютер и идем со мной в итальянский ресторанчик. Не боись, Маугли! Женщина платит!

Красное сухое вино не забирало. Разгоряченная физиономия Мамбы с узким лобиком, выщипанными бровями, громадными ресницами вокруг свинячьих глазок, прыщавым носиком и пухлыми сочными губищами в сочетании с ее банальной похабелью – кто, с кем, как и когда – только усугубляли одиночество. Маугли заказал абсент «Xenta».