Олег Нехаев - Забери меня в рай

– Вадька, это наш шанс! – тормошил его запыхавшийся Прокушев, помогая ему на ходу раздеваться. – Три победителя поедут в Америку! – и он радостно запел на мотив известной песни «America the Beautiful». – Амэрика, Амэрика…

– Какую Америку? – недовольно перебил его Вадим, оттирая замёрзшие руки. – Вроде и мороза почти нет, а я задубел совсем, пока шёл…

– Конкурс! Конкурс студенческих работ объявили. «Прыжок через океан» называется, – страстно пояснял Юрка. – Три лучших получат… Как их? Эти… Гранты! – и он учтиво подал молодой и дородной гардеробщице его одежду.

– Подожди, – попросил Вадим и, взяв у него из рук шапку, небрежно засунул её в рукав своего хлипкого пальтишка.

– Ну ты, блин, как пацан какой-то из деревни, – возмутился Юрка, вытаскивая обратно шапку. – Пора уже посолиднее становиться. Правда? – с напускной галантностью обратился он к гардеробщице, отдавая пальто. – Вот, пожалуйста! – но та ничего не ответила и, немножко улыбнувшись, смущённо посмотрела на него. Юрка, наклонившись к ней поближе, игриво сказал. – А ты ничего так… Новенькая? – и тут же брезгливо фыркнув, злобно продолжил. – Только вот если бы ты ещё «спасибо» научилась говорить! А то как… Как в Задрючинске своём каком-то…

В холле, дождавшись, когда пройдёт шумная группа студентов, Прокушев заговорщицки сказал Чарышеву:

– В общем так, Вадька, у меня гениальная идея… Такая гениальная, что всю жизнь нашу перевернёт! А надо-то всего ничего… Ты мне помогаешь написать статейку, а я тебе достаю разрешение на работу в рукописном отделе… В спецфонд… Ну и ещё там куда? Ты же хотел?

– Хотел… Ещё как хотел! – с восторженной заинтересованностью воскликнул Вадим. – Но они говорят…

– А у меня дядька замом в министерстве культуры работает. Сечёшь?! А если мы напишем… Ну если напишем что-то такое, чего ни у кого не будет… То победа нам обеспечена! Понимаешь?! А в Америке ты сможешь в любом научном фонде работать… Доступ получишь к какому угодно архиву… Ну и деньги…

– А сможешь? Разрешение достать сможешь?

– Да без вопросов…

– Слушай, а какие условия этого конкурса? – оживился Вадим.

– Пойдём. Пойдём! Сам всё прочитаешь.

– А Санька Коренной тоже с нами?! – спросил Вадим, когда поднимались на второй этаж.

– Не-е-е. Он же английский – ни в зуб ногой. А там знание языка обязательно.

– Да я тоже его не очень, сам знаешь, – раздосадовано сказал Чарышев.

– Ничего… У нас с тобой ещё есть почти целых полгода. Подучим! Главное сейчас для нас – хорошие работы написать.

– Каких полгода?! У нас же защита в июне! Забыл?

– Старичок, ничего я не забыл! Просто шанса такого может больше никогда и не быть! – Юрка доверительно обнял Вадима. – Понимаешь, никогда! Только сейчас! Это как трамплин для всей жизни! Сейчас или… Понял?! Идём!

Возле доски объявлений уже появились несколько студентов, с интересом обсуждавших положение о конкурсе. Юрка бесцеремонно отодвинул в сторону какого-то очкарика с рыжеватой шевелюрой и протолкнул Вадима к самому стенду.

– Смотри! – и он, ткнув пальцем в текст, стал сбивчиво читать. – Советский Фонд «Гуманитарная инициатива» и Американский Институт Гленнана оплачивают трём победителям перелёт в Вашингтон. В обе стороны! – и Юрка восторженно потряс указательным пальцем. – Семьдесят пять процентов страховки, проживание и питание в течение одного месяца. А также… – он перевёл взгляд на следующую страницу и с прежней бесцеремонностью пригнул голову возмущённого очкарика. – …А также обеспечивают удобный доступ к библиотеке Конгресса США, национальным архивам, различным образовательным и исследовательским организациям… А вот – самое главное! Ежедневная выплата стипендиату составляет 100 долларов… Понял?! Е-же-дне-в-ная! Это же, Чарышев, житуха, как в раю!

Когда они проходили мимо портретной галереи членов Политбюро ЦК КПСС, Юрка резко остановился и, вглядываясь в своё отражение в застеклённой рамке, аккуратно причесал волосы. И только потом увидел, что стоял напротив портрета Горбачёва. Генерального секретаря ЦК КПСС. Убедившись, что в коридоре никого нет, Юрка нагловато ухмыльнулся и, пафосно подняв голову, издевательски спопугайничал в горбачёвском стиле:

– Не надо… Не надо, понимаешь, тут подбрасывать… Я, товарищи, прекрасно осведомлён, что нужно простому народу… Советскому народу нужна, так сказать, гласность и перестройка! – он потряс рукой и выразительно посмотрел на другие портреты.

Чарышев подыграл и, состроив удивлённую гримасу, пародийно продолжил:

– Мы ещё с вами разберёмся, кто у нас здесь who is who?

Обнявшись, они рассмеялись. А потом вновь начали дурачиться.

Уже на следующий день Вадим по просьбе Прокушева написал два заявления на допуск в архивы. Юрка прочитал и поморщился:

– Ну не так же это всё надо писать! Напиши, что ты не просто студент «педа», а победитель молодёжного конкурса, что у тебя уже есть три… Целых три опубликованных научных статьи!

– Две! И то одна в соавторстве… – начал поправлять его Вадим.

Юрка пренебрежительно хлопнул по плечу Чарышева и недовольно сказал:

– Вадька, ты Вадька! Тобой же страна может гордиться! А ты… Дурачок, ты, дурачок… Мне бы твои способности… – с сожалением вздохнул Прокушев. – Ладно, пиши…

Вадим стал дописывать, а Юрка, прочитав перечень запрашиваемых документов, удивлённо спросил:

– А ты что не собираешься писать о своих декабристах?!

– Нет! У меня сейчас другая такая интереснейшая тема открывается. Я до такого докопался…

– Слушай, а ты тогда мне дай черновичок свой по этим твоим «первенцам свободы», – бесцеремонно оборвал его Прокушев. – Помнишь, ты доклад на конференции делал? А я что-нибудь из него своё сварганю. Договорились?

– Ладно, – сказал Вадим. – А разрешение когда дадут?

– Быстро. Ходатайство на тебя оформят и сразу перешлют.

– Слушай, а мне бы посмотреть, например, воспоминания Горбачевского, Вульфа… Закрытый фонд, говорят. Ну и к письмам Пушкина… Многие тоже нельзя нигде почитать…

– Пиши! Всё будет. Не дрейфь! Допуск ко всему получишь! – с уверенной лёгкостью пообещал Прокушев и постучал себя кулаком в грудь. – Я тебе обещаю!

Они только пару раз сходили вместе в библиотеку. Недели через две Юрка, забирая несколько объёмных тетрадок «черновичка» по декабристам, клятвенно заверил Чарышева, что все бумажки уже оформляются и своё обещание он обязательно сдержит:

– Понимаешь, дядька в загранкомандировку неожиданно уехал, – пояснил Юрка. – Как вернётся, тогда мы с тобой этот допуск к самым редчайшим раритетам сразу и получим. Там только печать осталось поставить. Ты потом меня за это всю жизнь благодарить будешь! Хотя, честно говоря, я терпеть не могу вот эту возню со всем этим старьём архивным… У меня на пыль эту аллергия жуткая. Я даже… Даже запаха её не переношу… – и он закрыл ладонью себе нос и презрительно поморщился.