Нонна Беспалова - Скрипачка и Пилот, или На двух берегах

Мама прожила ещё восемнадцать лет. Отец сделал всё, что мог. Маму наблюдали лучшие врачи. Папина страховка оплачивала любые процедуры и любые лекарства. Мама проходила курс лёгкой химии сначала каждые полгода, потом раз в год. Её оперировали при малейшей угрозе.

Всё это было утомительно, но она жила и не просто жила, она давала благотворительные концерты для стариков в субсидированных домах, в церквях и синагогах, она писала статьи для НЛО, преподавала английский на курсах для эмигрантов, бегала по выставкам и концертам, жила полной жизнью, ни на минуту не поддаваясь унынию.

Неожиданно болезнь обострилась. Маме выписали экспериментальное лекарство, курс которого их страховке обошёлся в несколько сотен тысяч долларов, а им, естественно, – ни копейки. Когда стало ясно, что даже это лекарство не может затормозить болезнь и счёт маминой жизни пошёл на недели, мама позвала Нору и они долго, больше часа разговаривали. Нора вышла зарёванная, отец посмотрел на неё испуганно, догадываясь, о чём шла речь. Нора подошла к отцу, обняла его: «Мама мне всё рассказала». Отец нахмурился: «Не понимаю, зачем она это сделала». «Мама чувствует себя виноватой. Хочет, чтобы я позаботилась о тёте Лёле. Я бы и так позаботилась». Отец мягко отстранил Нору и ушёл к маме в комнату. Больше они об этом не говорили и Норины отношения с отцом никак не изменились.

Папа был с мамой до конца, делал всё сам, не доверял никому. Он был её врачом, её медсестрой, её сиделкой и выходил погулять, только когда мама спала. Нору пускал к матери ненадолго, только развлечь её, поболтать, пока это было возможно, посидеть рядом и подержать за руку, когда мама впала в забытьё. Мама завещала себя кремировать, а пепел высыпать в речку, которая протекала позади их дома. Она просила мужа и дочь не собираться в день её смерти, а по-прежнему праздновать её день рождения. Так они и делали.

Завтра Нору, а потом и тётю Лёлю Дима отвезёт в Гончарный. Там всё близко и магазины и метро. Тётя Лёля так приободрилась с приездом Норы. Они будут вместе ходить по магазинам, гулять. Обязательно сходят в Андроников монастырь. Может быть, съездят куда-нибудь, в Кусково, например.

Водить машину в Москве Нора не решалась. Она не знала автозаправок, от поведения водителей на дорогах приходила в ужас, парковка по принципу «наглость – второе счастье» или «кто смел, тот и съел» и перспектива время от времени «общаться» с ребятами из ГИБДД вызывали стойкое нежелание с этим сталкиваться. Дима предлагал оставить ей свою машину, но Нора отказалась наотрез и теперь могла рассчитывать только на общественный транспорт.

Нора проспала до шести утра. Потихоньку взяла роман «Сlouds», который начала в самолёте, около восьми опять захотела спать и проспала ещё час. В доме стали слышны шаги и приглушённые голоса. Нора прислушалась и решила, что, если встанет, то никого не потревожит. В коридоре она тут же столкнулась с Димой: «Привет, Норик!». Они дважды поцеловались, «Что-то ты опухшая с утра, Ольга тоже, вы, что, вчера надрались на радостях?»

– Дима, мы селёдки объелись. Разве тётя Лёля дала бы нам надраться?

– Да, Норик. Тёща сегодня просто другой человек. Твой приезд подействовал лучше всех лекарств. Она Ольгу уже с утра загоняла. То не так, это не этак. Как спалось?

– Нормально. Проспала до шести.

– Мне Оля сказала насчёт твоих планов. Давай, завтракай, и я тебя отвезу.

– Твои планы я не нарушаю?

– Нет, не нарушаешь. Мне сегодня всё равно к одной певичке ехать, есть заказ от нашего «Метрополитен». Тебя отвезу и поеду.

В одиннадцать часов Дима уже тащил Норин чемодан на третий этаж старого дома в Гончарном переулке. После Диминого ухода Нора огляделась вокруг. Когда-то Нора выделила из денег, полученных за квартиру в Староконюшенном, сумму на ремонт этой квартиры. Норе хотелось смягчить тётин переезд из её дома на новое место, чтобы тётя Лёля не чувствовала себя брошенной «на выселках». Оля с Димой тогда наняли бригаду ребят из Луганска, и они очень хорошо всё отделали, и кухню, и ванную. Они поменяли паркет, поставили дополнительную дверь и сделали обе комнаты раздельными, каждую – со своим шкафом-купе. Ничего с тех пор не поменялось, но выглядело всё чистенько. Полы блестели, пыли на полках не было. Видимо, Ольга перед её прилётом наведалась сюда и убралась. Самое главное: в ванной всё было чисто, исправно и удобно. Под широкой раковиной стояла стиральная машина. Нора обычно брала столько вещей, чтобы можно было не стирать, но бельё-то стирать придётся. Сушилки нет, можно повесить лифчики и трусики на верёвках над ванной. Сейчас Нора примет душ, вымоет голову и выпьет кофе перед телевизором, но сначала она позвонит. Нора достала из кармана куртки визитную карточку, а из сумки телефон и набрала номер.

– Алло!

Это был его голос, приятный баритон.

– Здравствуйте, Олег! Надеюсь, вы не забыли своё обещание сводить меня в театр?

– Конечно, не забыл, прекрасная незнакомка! Простите, но я не знаю вашего имени.

– Элеонора. Можно просто Нора.

– Очень приятно, Нора. Дайте мне минут двадцать, и я скажу, какой спектакль я могу вам предложить.

– Позвоните мне через полчаса.

– Договорились.

Теперь можно было идти в душ. Нора всё возила с собой: мыло Irish Spring, к которому привыкла, шампунь и бальзам для волос с увеличением объёма, зубную пасту Аквафреш. Наверное, всё это можно было бы купить в Москве, но продавались эти вещи не на каждом углу, а суетиться и искать, не было ни времени, ни желания. Из душа Нора вышла расслабленная, довольная и сразу направилась на кухню. Кофемолка на месте. Пачку колумбийского кофе в зёрнах Нора тоже привезла с собой. Нужно заварить покрепче. В её Мак Лине сейчас четыре утра и Нору клонит в сон. Зазвонил телефон.

– Нора! Нам с вами повезло. Сегодня в Гоголь-центр «Обыкновенная история». Где вы живёте и когда я могу за вами заехать?

– А что такое «Гоголь-центр»?

– Это бывший театр Гоголя. Теперь там Кирилл Серебряников со своей труппой.

– А кто такой Кирилл Серебряников?

– Трудно с вами, с приезжими. Кирилл Серебряников – это известный театральный и кинорежиссёр. Фильм «Юрьев день» видели? Понятно. Доверьтесь мне. Этот спектакль стоит посмотреть. Давайте, я заеду за вами пораньше. Погуляем, поболтаем.

– Хорошо. Во сколько спектакль начинается? В семь тридцать? Приезжайте ко мне в пять.

Нора продиктовала адрес. У неё остаётся не так уж много времени. Нора заглянула в холодильник. «Так. Йогурты Dannon только сладкие, хлеб только белый. Сыр „Российский“. Ничего мясного. Овощей мало. Картошка, лук есть. Из фруктов – яблоки и виноград. Две пачки яиц. На первое время сойдёт. Завтра докуплю остальное».