Нонна Беспалова - Скрипачка и Пилот, или На двух берегах

Нора не соблюдала никакой определённой диеты, но она не любила сладкие йогурты и хлеб предпочитала ржаной. В России она всегда пыталась отыскать продукты, вкус которых она помнила с детства. Нашла вкусную сырокопчёную колбасу, буженину. К её сожалению у многих продуктов, с виду похожих на прежние, вкус стал другим. Её любимая в детстве выпечка: языки, рожки с повидлом, калорийные булочки, песочные кольца – всё это исчезло совсем. Мороженое тоже стало другим, невкусным. Может быть, она просто разлюбила мороженое. Бывший муж, Серёжа, тоже испытывающий вкусовую ностальгию, просил привезти косхалву. В прошлый раз Норе не удалось её найти.

Нора смолола и сварила кофе. Немного сахара добавила прямо в джезву, только чтобы не было горько. С чашкой кофе села перед телевизором, побегала по каналам, не нашла ничего интересного для себя и не заметила, как задремала. Проснувшись, сразу вспомнила о встрече и посмотрела на часы. Четыре. У неё час, чтобы привести себя в порядок. Волосы ещё влажные, можно будет уложить, нужно снять крем с лица, одеться и слегка накраситься. Через сорок минут она была готова. Вымыла кофейную чашку и опять включила телевизор. С экрана на неё смотрело красивое строгое женское лицо диктора новостей, Нора не вслушивалась, но интонации были такими, как будто эта дама зачитывала приговор. «Спуститься к нему или пригласить его сюда?», – думала Нора, – «Пусть приходит. Надо сразу установить отношения накоротке, у меня нет времени на ухаживания». Зазвонил телефон: «Нора? Я могу подняться к вам?»

– Да, конечно. Заходите.

Он позвонил в дверь и Нора сразу открыла. Олег стоял с букетом белых хризантем. Они улыбнулись друг другу очень откровенными улыбками. Нора подумала, что она не ошиблась в выборе, а улыбка Олега, скорее всего, говорила о том, что он тоже не хочет тратить время на долгие ухаживания. Олег обвёл её глазами. Нора сменила лиловый свитер на чёрный, вместо джинсов надела чёрные брюки, на шее поверх свитера завязала яркий шёлковый платок. Она подрезала стебли хризантем на разделочной доске и поставила их в высокий хрустальный кувшин. Пока она ходила по кухне, наливала воду, она чувствовала его присутствие всем телом, от него шла тёплая волна. «Кажется, он обладает тем же свойством, что и я. Да, подобралась парочка!» Нора поставила кувшин с хризантемами на стол и немного помедлила. Олег подошёл к ней сзади, наклонившись к её уху негромко произнёс: «Может, ну его, этот театр? Может, пойдём в кино и возьмём билеты на последний ряд?».

– Зачем на последний ряд?

– Чтобы целоваться в темноте.

Олег говорил это шёпотом близко к её уху, и она чувствовала на шее его тёплое дыхание. Нора повернулась к нему лицом, и они оказались очень близко друг к другу. «У меня есть идея получше», – сказала Нора охрипшим голосом, поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы. Он обнял её, прижал к себе, но не набросился на неё, как она ожидала, а продолжал целовать не торопясь, пока Нора не попросила: «Пойдём в спальню». Олег отпустил её и пошёл за ней, придерживая её за плечи. У постели он повернул её к себе, развязал платок и стащил с неё свитер. Он спустил с плеч бретельки от лифчика, поцеловал её в плечи, потом взялся за застёжку. Нора шевельнула плечами, отступила от него на шаг и начала раздеваться сама. Олег тоже стал не спеша раздеваться, глядя на Нору. Вольтова дуга взаимного желания не слабела, и было даже приятно немного затянуть это состояние, прежде чем соприкоснуться телами. Нора разделась догола, дала ему посмотреть на себя и легла в постель, откинув одеяло. Он лёг к ней, оставив на себе трусы. Норина рука быстро нырнула к нему в трусы, сделала несколько лёгких движений и стала стаскивать трусы вниз. Он помог ей освободить себя от этого совершенно лишнего предмета, приостановился и спросил: «Тебе сегодня можно?» «Ты можешь ни о чём не беспокоиться», – ответила Нора. Она собиралась занять позицию сверху, но он опрокинул её на постель, и начал в привычной позе, не торопясь и внимательно глядя на неё. Нора застонала и прикусила губу. Он поднялся на колени и подтянул её к себе. Обеими руками он держал её чуть ниже пояса и управлял её телом. Норе оставалось только не мешать ему. Она упёрлась в постель ногами позади него и выгнулась в спине. То, что должно было прийти, пришло неожиданно. Нора вцепилась в простыню и вскрикнула. Через несколько секунд он отпустил её и лёг рядом, потом посмотрел на часы: «Пять минут седьмого. Ты действительно хочешь в театр?»

– А ты?

– Я бы остался в постели.

– Нет. Мы пойдём в театр, а потом вернёмся в постель.

Олег сморщился и недовольно застонал.

– Вставай, вставай. Я сварю кофе.

– Не надо кофе. Я не пью кофе на ночь. Раз уж ты непременно хочешь в театр, давай пораньше выйдем, успеем что-нибудь перекусить у них в буфете.

– Ерунда. Я сейчас сделаю яичницу.

Олег встал, натянул трусы и джинсы, накинул рубашку.

– Давай так. Я сделаю яичницу, а ты собирайся.

Олег решительно пошёл на кухню, Нора голышом юркнула в ванную. Когда она, уже одетая для выхода, пришла на кухню, Олег сидел за маленьким столом, перед ним стояли нарезанный белый хлеб, блюдце с несколькими ломтиками сыра, масло и большая сковорода с яичницей. Нора включила электрический чайник и села к столу. Олег разделил яичницу пополам, положил в тарелки. Нора намазала белый хлеб вологодским маслом и принялась за яичницу. «Надо же, как вкусно», – удивилась Нора. Здесь, она имела в виду, в России, в Москве, всё было удивительно вкусно. В Америке приходилось готовые продукты выбирать с осторожностью: можно было нарваться на что-нибудь совершенно несъедобное. Нора вспомнила, сколько ею было выброшено колбасы, печенья, консервов, вылито напитков, вроде Root beer или ягодного пунша. Она приехала из Европы и думала, что в Америке, как и там, можно брать наугад любую упаковку, любую яркую коробочку и всё будет хорошо. Щёлкнул чайник. «Тебе налить?», – спросила Нора. Олег кивнул. Нора бросила в чашки по пакетику Lipton и налила кипяток. Олег сделал себе бутерброд с сыром и откусил кусок, запивая чаем. «Я так понимаю, мы оба не курим?», – спросила Нора.

– Я курил, бросил. Тяжело в полётах, особенно в дальних. Легче было бросить совсем.

– Я тоже курила. Но у меня не было настоящей привычки. Я бросила легко.

– Чем ты вообще занимаешься?

– Я играю на скрипке.

Олег поднял голову и вопросительно посмотрел на неё.

– Ты это серьёзно?

– Абсолютно. Я играла в оркестре, потом вынуждена была уйти, теперь преподаю.

– Что преподаёшь?

– То же самое. Скрипку. Ты что-нибудь знаешь о классической музыке?

– Представь себе, знаю. Мои родители очень любили оперу. Они в Москве всё пересмотрели, и пластинки часто ставили. Очень многие оперы могу узнать по любому отрывку.