Юрий Бригадир - Сны скорпионов

«Слава богу», – искренне подумал я, а вслух предложил:

– Можно приодеть.

– Хм, – высказала аргумент женщина по хозяйственной части.

– Понимаете, молодой человек, – терпеливо начал мне объяснять Буденный, – это же шоу. Реалити-шоу, телевизионное.

– С картинками, – подсказал я.

– Да, – не моргнув глазом, согласился главный, – а у вас вид, как будто вы в очереди стоите за – я не знаю! – бесплатными лекарствами! Да вас и там не заметишь! – радостно продолжил Буденный, – я бы за вами занимать не стал, я б вас просто не запомнил.

Недаром Сеня мне говорил, что ты, мол, как китаец среди пекинцев. Спящий осьминог – и то, тварь, на дне заметней.

По сути, все, что мне теперь было нужно – тянуть время. Шоу с телевизорами мне было глубоко по барабану. Но где-то по зданию ходили невыносимые лично для меня люди. Встреча с этими поганцами не сулила мне никаких мятных пряников. Поэтому я выдержал театральную паузу и сказал, как мне показалось, глубокомысленно:

– Для любого шоу требуется подтанцовка.

– Это верно, – оживилась женщина-хозяйственник, – дайте-ка мне анкету, Николай Алексеевич.

Буденный протянул ей измятый лично мною на колене листок, та нетерпеливо вырвала его из холеных пальцев и углубилась в чтение.

– Так… один раз. Холодное оружие? – удивленно подняла она голову, – что это было – бритва, кинжал?

– Нет, – покачал я головой, – финка.

– Шрам можете показать? – неожиданно сексуальным голосом попросила женщина.

Я секунду подумал, кивнул головой, поднялся, снял пиджак, бросил его на стул и расстегнул рубашку.

– Поближе подойдите! – отчего-то прохрипела хозяйственница.

Я сделал шаг вперед.

– Еще ближе! – в этот раз заинтересовался уже Буденный.

Мне было нетрудно, и я подошел прямо к их столу. Бояться мне было нечего. Когда-то давно, в мой, как сейчас помню, пятнадцатый день рождения я не в меру выпил (откуда же мне было знать про свою меру?) и обидел ровно такого же мудака, как и я. Точно такой же мудак, как и я, молодой и гарцующий, включил быка-производителя и пропорол мне бок самодельной финкой с наборной рукоятью.

– Вообще-то, – сказал бомж-режиссер в авторской футболке, – если вы били в это место, то шансов умереть у вас почти не было.

– Да теперь-то я знаю. Но ребята утверждали, что сердце слева.

– Ну не настолько слева! – вдруг заржал совершенно неинтеллигентным смехом Буденный.

– Не настолько, – подтвердил я, – можно одеться?

– Да, конечно, – с сожалением разрешила женщина.

Я тщательно застегнулся, заправил рубашку в брюки и вдруг в этот момент услышал, что сзади резко открылась дверь и несколько пар абсолютно не бальной обуви застучали по паркету.

– В чем дело?! – раздраженно вскрикнул Буденный.

– Прошу извинить, – сказал за моей спиной немного простуженный голос, в котором не было даже намека на раскаяние, – проверочка, в здании находится особо опасный преступник. Кто такие, и что у вас здесь происходит? – деловито поинтересовался голос.

– Мне кажется, это не ваше дело, – зачем-то стал лезть на рожон главный, который, судя по всему, всю жизнь руководил и с детства не терпел таких вот простуженных и отмороженных.

– Погодите, Николай Алексеевич, – пришел на помощь более гибкий творческий работник в футболке, – у людей ведь работа! Я думаю, вы не по адресу, – обратился он к служивому, – мы здесь проводим кастинг, и здесь случайных людей нет. Все они приглашены нами после тщательного изучения.

– Кого вы проводите? – помолчав секунду и не найдя в своем словаре такого слова, спросил простуженный.

Трое за столом переглянулись, и слово взяла женщина:

– Отбор для участия в телепередаче, понимаете?

– А, понял, извращенцы, блядь, – без всякого выражения сказал невидимый мне человек, – так, проверьте вон то помещение, – коротко приказал он.

Пара-тройка людей в крепкой обуви рванула в другой конец комнаты, где таилась еще одна дверь, которую я не сразу заприметил. Теперь я их разглядел краем глаза. Ничего мирного они из себя не представляли – черные терминаторы с черными автоматами в черных масках, прямо как из пионерского ужастика. Терминаторы, мешая друг другу, резко рванули дверь за ручку, так же резко проникли внутрь и практически сразу оттуда раздались сдавленные крики.

– Там кто у вас? – поинтересовался служивый.

– Слушайте, прекратите балаган, – возмутился Буденный, там у нас уже прошедшие кастинг, отобранные, то есть!

– Кастинг-хуястинг, – задумчиво проговорил простуженный, прошел мимо меня вперед, и я, наконец, увидел его хотя бы частично в профиль.

Поворачиваться к нему, а также сверлить его любопытными глазами я первый не собирался. Служивый в штатском производил впечатление. Метр восемьдесят, девяносто килограммов, стрижка – вшам не разгуляться, а под пиджаком выпирали либо два кастета, либо два пистолета.

– Попрошу всех встать, – сипло проговорил он, для непонятливых показал ладонями – как это делается и повернулся ко мне.

– Я стою, – вежливо подсказал я.

– Вижу, – пронзительно посмотрел мне через глаза прямо в мозг простуженный и вдруг взялся пальцами за мой бейджик.

– Что значит «встать»? – возмутился в этот момент за его спиной единственный оставшийся сидеть Буденный.

– Волков, значит? – тихо, не отвечая на его реплику, спросил у меня сиплым голосом человек с двумя кастетами.

– Волков, – согласился я.

– Это хорошо, что Волков, – кивнул он несколько раз головой, понемногу теряя ко мне интерес.

После этого он повернулся к моим вершителям судеб и, сдерживая раздражение, продолжил:

– Мало того, что встать, еще и руки поднять!

– Что? – угрожающе, но как-то не очень убедительно, протянул Буденный и, само собой, от возмущения привстал.

– Давайте, давайте! – бесцветно, но твердо, произнес простуженный.

– Да я вас… – главный по кастингу стал лихорадочно придумывать самый извращенный способ уничтожения служивого.

– Милый мой, – презрительным голосом произнес главный у терминаторов, – полчаса назад в вашем гнилом бизнес-центре был, как по нотам, убит гендиректор одной фирмы. И убийца, я думаю, еще здесь.

– Где это «здесь»? – испугался Буденный.

– В здании! Так что вы или прекращаете тут паясничать, или я вас сейчас подозревать начну со всей пролетарской ненавистью.

– Николай Алексеевич, встаньте, я вас умоляю, мы и так от графика отстаем! – взмолился гламурный бомж в суперфутболке.

– Ну, знаете, я этого так не оставлю… – театрально возмутился Буденный, тем не менее – медленно вставая.

– Да ради бога, – устало, но с ненавистью произнес простуженный.

Все трое подняли руки, причем наиболее смачно в этой ситуации выглядела женщина. При этом упражнении у нее поднялись немалые сиськи и стали раздражать всех своими сосками, каждый размером с добрый советский болт.