Юрий Бригадир - Сны скорпионов

– Жесть, конечно, но холодновато, – резюмировал я.

– По замыслу Сереги, это должно символизировать некую чистоту смертельных помыслов, – почти оправдываясь, сказал Роман.

– Серега у нас кто? – спросил я, с удовольствием погружая ноги в песок.

– Серега у нас дизайнер и даже где-то чего-то лауреат. Он все это придумал и теперь, зараза, водку пьет. Мы его отправили подальше, а то он уже намеревался мутить прибой с воздушными шарами. Еще просил набор стеклянных поплавков для сетей, таких, знаешь, с голову.

– Ну и дали бы! – улыбнулся я.

– На шары нам денег не жалко. И даже на поплавки не жалко. А вот на прибой нам сильно жалко, поскольку его здесь отродясь не было, а он пытался искусственный спроектировать.

– Однако, размах, – безразлично похвалил я.

– Это еще что! – с плохо скрываемой гордостью сказал Бессмертный, – вон там – отсюда не очень хорошо видно, правда… поскольку далеко… – там мы водопад сделали. На том берегу видишь – скалы?

– Ну.

– Там водопад.

– А зачем он, если не видно? – поинтересовался я.

– Это отсюда не видно. А с малого понтона посередине – очень даже хорошо. Малый – это «Варяг», последняя пристань. Серега сказал, что создает настроение. Еще бы! Там обрыв, с него по расписанию вода, как накопится в верхнем резервуаре – сливается. Ночью подсвечена. Декорация, одним словом, подделка. Тут все подделка, фальшивка. Но стильная.

– А где «Варяг»? – спросил я.

– За «Атлантидой» не видно, после покажу.

– «Атлантида», я так понимаю – вот эти плотики с фонтанами? – уточнил я.

– Ага. Мы не сильно мудрили с названиями. Брали первое, что приходило в голову. Нравится?

Я промолчал. Скалы, песок, зелень, голубая вода. Озеро было обалденно красивым и без всех этих «атлантид».

– Здесь, поди, – предположил я, – куча всяких домов отдыха и всего такого?

– Вот тут ты не угадал. Здесь ни одной собаки на сто верст, – ответил Роман, – здесь даже дороги нет. Не поверишь, мы это место в архивах нашли, а потом по фотографиям со спутника проверяли, потому что на обычных картах этого озера нет. Это фантом. На колесах добраться сюда можно только зимой, когда речка встает, и летом, когда воды мало. Весной не проехать. Да и осенью тоже хода нет. Мост был, но развалился лет пятнадцать-двадцать назад. Брод знал только один местный старичок, из деревни, которую уже десять лет как вычеркнули, а сам дед в доме для престарелых загорает. Мы его вывезли, он нам и показал. А вообще, это даже не озеро. Примерно сорок лет назад тут был карьер. Камень добывали военные для каких-то сугубо мирных целей. Яма получилась изрядная, поперек себя шире, потому как план тогда привыкли перевыполнять. Все бы ничего, да как-то в один день сдуру вскрыли, перерезали экскаватором к свиньям водяную жилу. Ну и все, что на дне карьера, в течение двух с небольшим часов оказалось под водой. Самосвалы, техника, вагончики. Немного людей, да… Их, кстати, так и не нашли.

– Никого? – поинтересовался я.

– Ни одного, – с удовольствием подтвердил Бессмертный.

– Глубоко здесь? – задал я уже функциональный для меня вопрос.

– Где «Варяг» – около семидесяти пяти – восьмидесяти метров. Под «Атлантидой» – по-разному. У берега, конечно, немного. А вот с дальних точек – где пятнадцать, где двадцать. Фактически это не озеро, а яма с чистой родниковой водой – хоть в бутылки разливай. Можно было бы, конечно, и курорт тут соорудить со временем. Но вода дико холодная. На дне четыре градуса, что летом, что зимой. Студеная вода, ключевая. Верхний слой летом прогревается. Искупаться можно, отчего нет. Но нырять я бы не советовал, потому как здесь теплые и холодные слои перемешиваются, как им, сука, вздумается. Можно и на поверхности в ледяной слой попасть. Бассейн видишь посреди «Атлантиды»? Он пластиковый, многослойный, в озере мешком плавает, мы там воду подогреваем. Вот в нем плавать можно. А просто в озере – не советую. Ногу сведет или сердце схватит, а спасателей Малибу у нас нет, только санинструктор где-то бегает. Были, правда, вначале, дайверы-монтажники, когда острова собирали, но они уехали потом, естественно. В общем, нечего вам в воде делать… Не, ну если кто захочет утопиться – пожалуйста! – хмыкнул Роман, – но не советую. Подводных камер у нас нет. Заказали было, а потом решили не мудрить, слишком дорого. И так уже из бюджета выперлись – хер поймешь, куда деньги уходят. Прорва какая-то…

– Так всегда, – подтвердил я, – мне как-то на ремонт смету выставили. Написали сто штук, а вышло полмиллиона.

– Это что ты ремонтировал?

– Квартиру.

– Хе-хе. Я смотрю, ты домосед, – усмехнулся Бессмертный, – комфорт любишь?

– Тишину.

– А. Ну это одно и то же. Короче, давай, Волков, заселяйся.

– Как туда пройти? – спросил я.

– Белое здание – это все в одном, условно – хозблок, за ним типа пирс плавучий, думаю – временный. Потом его уберем. Чтобы земли у вас больше под ногами не было никогда. Так сценарист придумал. Все, бывай! Через полчаса общий сбор, приедет ведущий, массовик-затейник этот со склерозом, начнем работать. Обеда нет пока, сухой паек в баре. Потом наладим питание.

– Зачем вам затейник со склерозом? – поинтересовался я.

– Сейчас технологии это позволяют. Гарнитуру в ухо, суфлер с ноутбука читает, все довольны. А так он крутой затейник. Алкаш, правда. У нас же не театр, если что – дубль-другой переснимем, не вопрос.

– А нормальные люди у вас есть? – нисколько не надеясь, спросил я.

– Ты на себя посмотри! – фыркнул Роман, – откуда их взять? Нормальные люди в космосе нужны, в авиации. А здесь шоу уродов. И для уродов.

Это верно, подумал я. Как ни крути – вся вселенная состоит, в основном, из уродов! Весь мир – сплошная показуха, косорылое скандальное шоу, тут режиссер был абсолютно прав. В этом мире гнилая яркая этикетка всегда важнее содержания.

Я подошел к изящному белому сараю с навесом под названием «хозблок» и решительно взялся за дверную ручку.

– Волков! Или как там тебя? – негромко окликнул меня Бессмертный.

– Да какая разница? – усмехнулся я, оглянувшись. Режиссер уже сидел на песке, одной рукой ловко листал блокнот, а другой щелкал зажигалкой, подкуривал сигарету.

– И то верно. Я тебя предупредить хочу. Твои коллеги будут думать, что ты самоубийца. Кривой, тупой и неправильный, но для них это в порядке вещей. Для них чем уродливей, тем лучше. А я, ты знаешь, нихера не против. Только запомни! Там, откуда ты пришел, ты, может быть, что-нибудь и значишь. А здесь другой мир. Мой. Здесь я сильнее. Потому что я его создал. Знаешь, сколько миров я создал?

Он страстно хотел признания. Ну это понятно, режиссер, что с него взять! Петух из-под топора. Головы уже нет, а гонору хоть отбавляй. В другой раз, Роман, похвастаешься. В другой… Кто-то как-то сказал в пьяном угаре, что режиссеры делятся на два типа: одни думают, что они боги, а другие знают это точно.