Василий Скрипов - Душа и парус выплывут из дали…

Тогда, в начальных классах, учительница казалась мне уже немолодой женщиной. Но у нее был такой внушающий доверие облик, доброжелательное лицо, пышная прическа. Нелегко было моей маме убедить директора школы и Александру Ивановну принять на обучение глухого мальчика. В какой-то мере помогло то обстоятельство, что мама работала именно в этой школе воспитателем групп продленного дня. И все-таки это был риск – тогда глухих детей чаще всего отправляли в спецшколы.

Александра Ивановна оказывала мне максимум внимания, какое было возможно при классе, в котором более сорока человек. К счастью, особенных хлопот со мной не было, учился я хорошо и даже скучал на уроках, когда раньше всех решал задачки по арифметике или писал сочинения, пока все остальные пыхтели над диктантом. Когда меня вызывали к доске отвечать выученное домашнее задание, я легко справлялся – память была хорошая. Особенно любил задания по литературе – стихи Пушкина или Некрасова запоминались как по маслу.

Чаще всего учителя писали упражнения на классной доске, а если задания произносились голосом, то я заглядывал в тетрадку своей соседки по парте и переписывал у нее. Рядом со мной сажали самых красивых девочек класса и конечно, самых умных, отличниц-хорошисток. Само собой, я поочередно влюблялся в них, и когда девочки менялись, я вскоре забывал прежнюю любовь и начинал неровно дышать к новой соседке. Их сменилось не так уж много за школьные годы. Лена Стрельникова, Ирина Минина, Рита Шемякина, Галя Кокина. Но кажется, их было больше. Спасибо вам, умницы и красавицы, за ту помощь, которую вы оказывали мне. И за ваше терпение, потому что хоть я и был глухим, но в своих ухаживаниях мало чем отличался от обычных мальчишек – дергал за косички, высмеивал при случае, щипал за бок и так далее.

Однажды эти ухаживания довели меня до неприятной истории. У Риты появилась красивая заграничная авторучка – подарок родственников. Решив подшутить над девчонкой, я незаметно спрятал ручку к себе в портфель, а когда Рита начала искать ее, я сказал, что не видел. Тут началась перемена, и Рита сказала Александре Ивановне о пропаже. Была объявлена проверка всего класса. Я уже испугался, что зашел слишком далеко, но по-прежнему молчал. В конце концов пришлось признаться, что это я. В результате все, в том числе и моя мама, подумали, что я хотел стащить диковинную авторучку, и напрасно я пытался оправдаться – мне никто не поверил. До сих пор, вспоминая об этом конфузе, краснею от стыда.

***

В школе друзей у меня было не много. Понятно, почему – я был один глухой среди нескольких сотен обычных ребят массовой школы. Дружеские отношения у меня завязались с несколькими одноклассниками. Это Женя Торжевский, Юра Федотов, Андрюша Старостин. Но по-настоящему сдружился я только с одним – с Сергеем Ватрушкиным.

Он был украшением нашего класса – отличник, хороший спортсмен, организатор, доброжелательный и открытый. Не удивительно, что в старших классах его выбрали комсоргом. Невысокий, ладно скроенный, ловкий и подвижный, он был в числе лучших на общешкольных соревнованиях по кроссу, футболу и лыжным гонкам.

Но главное – Сережа любил читать, как и я. На этой почве мы и сблизились. Не помню, когда это началось, но у него дома была отличная библиотека, он стал приглашать меня к себе и давал редкие книжки. Дефицитный Александр Дюма, Морис Дрюон, тома «Библиотеки приключений» – что может быть лучше в школьные годы, когда книгами из доступных библиотек не насытишься?

Но еще важнее для меня было то, что Сережа быстро освоил ручную азбуку и довольно четко дактилировал мне по мере необходимости – на переменах и на прогулках. Впрочем, мы не так много времени проводили вместе – он был очень занятым человеком. Помимо общественной нагрузки комсорга, Сергей еще занимался в лыжной секции спортшколы, ходил в клуб интернациональной дружбы. Рассказывал мне о встречах с юными поляками или чехами, добиравшимися, как это ни удивительно, до нашего маленького уральского городка.

Далеко не сразу я узнал, что его отец – директор завода, не самого крупного в городе, но заметного – Ревдинского механического. Однако Сергей не кичился особым положением своей семьи, никак этого не подчеркивал.

После восьмого класса наши пути разошлись. Я уехал в Ленинград учиться в павловском техникуме, а Сергей закончил 10 классов в Ревде и осуществил свою заветную мечту – поступил в военный вуз в Свердловске. Мы с ним изредка переписывались и виделись на каникулах.

Интересное совпадение – когда у меня завязался роман с будущей женой, Сергей как раз пригласил меня на свою свадьбу в Ревде. Такого события я пропустить не мог, и поехал через полстраны, чтобы лично присутствовать на торжестве. Избранницей друга оказалась наша одноклассница Ирина, которую я хорошо знал, но во время учебы не замечал ухаживаний Сергея за ней. Или, скорее всего, основные события их романа разворачивались уже без меня, перед школьным выпуском.

Я подарил молодоженам свою картину маслом, где изобразил сюжет из жизни влюбленного юноши, с цветами в руках смотрящего с темной улицы на освещенное окно с силуэтом девушки. Этот сюжет с равным успехом можно было отнести и к моей тогдашней ситуации, и ко времени студенческих ухаживаний Сережи. Ирина была в восторге от подарка, и позже, когда я бывал дома у них, видел свою картину на стене, на почетном месте.

После окончания военного училища Сергей служил в артиллерийских войсках. Не обошлось и без направления в Афганистан. Оттуда он вернулся с ранением и подорванным здоровьем. Наши встречи становились все реже. Потом он служил на Украине, там и остался жить с семьей. Всегда с теплым чувством вспоминаю нашу дружбу и благодарю судьбу за то, что повезло встретить такого замечательного человека, как Серега Ватрушкин. Можно сказать, что он был моим первым настоящим другом.

***

Как не вспомнить и моего двоюродного брата – Виктора Соломонова, учившегося в одном классе со мной? Это счастливое совпадение, что мы были одногодки – Витя считался старшим, поскольку родился на месяц раньше.

Наши мамы были родными сёстрами, а отцы дружили и помогали друг другу. Вот и Витя, когда меня сосватали в его класс (он там учился с самого начала), тоже помогал мне – но не по учебе, а скорее оберегал от излишних приставаний тех мальчишек, что любят высмеивать слабых и необычных детей. Хотя и таких случаев хватало, но как я предполагаю, без Вити приключений у меня было бы гораздо больше. Он рос крепким и авторитетным уличным парнишкой. Я не замечал, чтобы он вступал в драки, но скорее всего, потому, что с ним не рисковали связываться.

Мы знали друг друга с пелёнок, а после того, как я потерял слух, Витя быстро освоил ручную азбуку, не ту академическую, а уличную-самопальную, с пальцами над губой или кукишем у носа. Но этой азбуки хватало мне для понимания того, что Витька хочет сказать.