Галина Альварес - Цветы на песке. Роман

– Не все пьют, – ответил Мурат, – и это стало чаще видно в последнее время, так как религия усилила своё влияние в обществе, но мы не активные верующие. Мы ведём нормальную жизнь и очень любим сухое вино, так же как и коньяк. Он здесь довольно популярен.

– В России коньяк тоже популярен – тут же вставила Зинка, – и пьют его довольно много. Но по сравнению с водкой, он считается более утончённым напитком.

– Мы это хорошо знаем, мы же жили в Москве, – сказал Керим и поднял свой бокал: – За дружбу!

– За любовь! – добавил его друг, и они выпили понемногу.

Вино было ароматно и свежо на вкус. И разговор продолжился, прерываясь время от времени громким смехом. Мурат много рассказывал об их приключениях в России. Он был хорошим рассказчиком, и подруги оценили его истории, полные нелепых ситуаций. Особенно им понравился эпизод, происшедший в Москве, на одной из центральных улиц. Там был задействован совсем молодой полицейский, и после грубого нарушения они сумели так заморочить ему голову, что он их не оштрафовал. Зинка громко смеялась, и Лариса тоже не отставала. Она прекрасно себя чувствовала в этой маленькой компании: всё было так не похоже на то, с чем она была знакома до сих пор. В их посёлке, когда собиралась компания, мужчины быстро напивались, начинали говорить глупости и бесцеремонно приставать к женщинам. А что до женщин, то тоже были такие, что напивались и вели себя ужасно. Короче, жизнь у них в посёлке была серая и убогая, и ей совсем не хотелось вспоминать об этом сейчас, в таком красивом месте и в таком приятном обществе.

Принесённые блюда были необычайно вкусными – ещё лучше, чем в отеле – и Лариса не удержалась, чтобы их не похвалить. Всё это пахло древесным дымом, необычными специями и чем-то ещё, чего она себе не представляла. Когда принесли баклаву на десерт, Лариса была уже так сыта, что попробовала только маленький кусочек. В течение всего обеда она чувствовала близость Керима и его внимание; то и дело он нежно трогал её руку или поглаживал плечо. Короче, её не удивило, когда после обеда, оплатив по счёту и коротко поговорив с одним из работников ресторана, обе пары были приглашены наверх, на второй этаж. Ларисе уже было не до церемоний; ей было важно только одно: она сходила с ума по сопровождающему её мужчине и хотела с ним близости любой ценой.

По окончании четвёртого курса академии Энрике не поехал домой на Кубу, как в предыдущем году, ему не полагалось. Кубинских студентов отправляли на каникулы на родину через год. С одной стороны это рассматривалось как поощрение, потому как кубинское правительство полностью оплачивало им проезд. Но с другой стороны это было обязянностью, поскольку молодым людям не позволялось пребывать вдали от родины дольше двух лет. Власти опасались за их идеологическую устойчивость.

Тем летом Энрике вызвали в иностранный деканат, занимавшийся студентами из других стран, и там ему вручили бесплатную путёвку в студенческий лагерь, расположенный на берегу Чёрного моря. Она давала ему право на отдых в студенческом лагере в течение одного месяца. В данном случае, в июле.

Эта поездка поначалу оставила его равнодушным. Ему совсем не хотелось отправляться куда-то на поезде, трястись в жарком вагоне два дня, чтобы оказаться в каком-то незнакомом месте под странным названием «Буревестник». Одна только дорога в оба конца была огромной потерей времени: целых четыре дня. Но когда он узнал, что многие из кубинских студентов решили туда поехать, у него изменилось настроение.

Так что через несколько дней Энрике и компания сошли с поезда на небольшой станции, расположенной на побережье. И надо заметить, что поездка оказалась довольно развлекательной. Они проводили день в каком-нибудь купе из занятых кубинскими студентами и играли в карты. На то время их любимой игрой была canasta . Устав от карт, они рассказывали анекдоты и громко смеялись. Несмотря на создаваемый кубинскими студентами шум, ребята понравились пассажирам, которые тоже направлялись на юг. Почти все эти люди ехали в отпуск и поэтому были в хорошем настроении. Как только они узнавали, что ребята кубинцы, то начинали выражать им свою симпатию и объявлять, что влюблены в Кубу и в Фиделя. Иногда к ним подходил какой-нибудь дядечка и предлагал выпить с ним стаканчик вина, а заодно спеть хором «Гуантанамеру».

По правде, когда Энрике получил путёвку и услышал слово «лагерь», у него в голове сразу возникла картинка, которую он в своё время запомнил навсегда: страшные цементные бараки с узкими окошками под крышей. Он жил в таких бараках студентом во время обязательных полевых работ. Это тоже называлось лагерем. Потому он сильно удивился, увидев курортное местечко на красивейшем побережье, где им предстояло пробыть месяц. Это больше походило на гостиницу. Лагерь состоял из множества одноэтажных коттеджей на несколько комнат, и у каждой комнаты имелась просторная терраса, оборудованная столами и удобными креслами для отдыха. Это чем-то напоминало отель Kawama , в Варадеро, где он подростком отдыхал с родителями. Энрике этого не ожидал и пришёл в восхищение. С первого момента он влюбился в это место, и у него появилось ощущение, что здесь его ждали приятные приключения.

И в самом деле всё случилось именно так. С утра они шли на пляж, который был очень живописен, хотя ему было не сравниться с Варадеро. Вместо тонкого белого песка там была галька, по которой было трудно ходить босиком. Но вода была очень прозрачная и ярко-голубая, и это, в какой-то мере, было похоже на тропическое море его родины. После обеда они занимались спортом: играли в настольный теннис, волейбол или бадминтон. По вечерам показывали кино, которое чередовалось с концертами или танцами. Небольшая студенческая группа типа Битлз играла мелодии из репертуара знаменитой ливерпульской четвёрки, а также модные мелодии тех лет и свои собственные сочинения. Отдыхающие студенты высоко оценивали их музыку. На танцах кубинские студенты вызывали настоящий фурор своим чувством ритма и умением красиво двигаться под музыку; самые красивые девушки сами приглашались с ними танцевать. Кубинцы же выделывали незнакомые в те годы в России латинские па под любую быструю мелодию, мастерски подстраиваясь под ритм; они танцевали парами и в кругу, и тогда самые смелые из русских студентов присоединялись к ним, особенно девушки, и пытались копировать их движения.

В те дни Энрике познакомился с Мариной. Её внешность была такой, которая не бросается в глаза с первого взгляда. Будучи привлекательной и изящной, она не выделялась из толпы; возможно, из-за скромности. В первые дни Энрике даже не заметил присутствия Марины, и на танцплощадке вообще не различал её среди прочих девушек, хотя в последствии она ему призналась, что всегда ходила на площадку и любовалась танцами кубинцев. Они познакомились на пляже, когда его группа случайно оказалась рядом с группой из пяти симпатичных девушек, студенток Московского Института Иностранных Языков. Марина учила английский и испанский (какая случайность!) и на тот момент закончила третий курс. Между обеими группами сразу возникла дружба, и молодые люди начали проводить время вместе.