Галина Альварес - Цветы на песке. Роман

– Послушай, chico , да ты у нас прямо превратился в профессора! Чего тебе не хватает, так это пары очков и портфельчика модели «дипломат».

В Москве они расстались, и весь август месяц Энрике не встречался с Мариной. Она уехала из города с семьёй; под Москвой у них была дача. Поскольку они совсем недавно познакомились, Энрике счёл неуместным навещать её за городом. К тому же это означало бы сделать следующий шаг в их отношениях. А он не был к этому готов, он не хотел быть связанным какими-либо обязательствами. К тому же, он был кубинец, а она русская. И он иногда спрашивал себя, какое у них может быть будущее. Его друг Эрнесто прямо заявил, что никакого. Эта русская девочка может легко превратиться в большую проблему. А есть ли у Энрике необходимость создавать себе лишние проблемы? И добавил, что в Москве миллион девушек, только выбирай. К тому же, ему остаётся только год учёбы в академии; потом он должен вернуться на родину, и поэтому не стоит усложнять себе жизнь серьёзными отношениями, чтобы потом их порвать. Потому что он не собирается на ней жениться, не так ли? Это было бы чистым безумием. Энрике думал точно так же, как и его друг, но ничего не мог с собой поделать: он не мог не думать о Марине.

Однажды вечером он не выдержал и позвонил ей по телефону, установленному в студенческом общежитии. На звонок ответил Маринин отец:

– Да, слушаю Вас!

– Вы не могли бы позвать Марину? – осмелился он ответить через несколько секунд молчания.

– Доченька, тебя спрашивает какой-то иностранец!

– А, это товарищ из лагеря, кубинец – послышалось издалека. Через несколько секунд тишины послышался её голос: – Привет! А ты почему мне так долго не звонил? Я всё это время ждала от тебя звонка.

Её искренность его полностью обезоружила, он даже почувствовал себя мерзавцем. Как мог он заставить её ждать целых две недели? Он не знал, что ответить и просто сказал:

– Я очень по тебе соскучился.

– И я тоже, но уже скоро мы сможем встретиться. В это воскресенье мы возвращаемся домой.

Как только Энрике услышал её голос, все его сомнения сразу исчезли. Он понял, как в самом деле по ней скучал, как ему не хватало привычных разговоров с ней, но не только разговоров: ему не хватало её кожи, её губ и запаха её волос.

Пять дней спустя они встретились на выходе метро «Парк культуры» и пошли погулять. Марина подарила ему быстрый поцелуй, так как стеснялась большого скопления народа, а он крепко её обнял. И в этот момент опять почувствовал, как она ему нужна.

Они направились к мосту и пересекли пешком реку, а потом вошли в парк через главные ворота. Лето кончалось; уже и был конец августа, но погода стояла хорошая, и в этом прекрасном уголке Москвы было очень оживлённо, особенно из-за присутствия большого количества детей, которые всё ещё были на каникулах. Молодые мамы прогуливались с малышами в колясках, в то время как влюблённые бродили по аллеям парами. Марина и Энрике тоже наслаждались прогулкой; взявшись за руки, они подошли к пруду, где сотни уток сновали в воде в поисках еды. Энрике всегда любил наблюдать за птицами, и ему было неважно, какие они: маленькие воробьи, прыгающие с ветки на ветку, или большие лебеди, гордо плывущие по тёмной поверхности озера.

Рассказывая ему о своём пребывании на даче, Марина отметила, что место, где она находилась, было просто райским.

– Как-нибудь съездим туда и сам посмотришь, какой там замечательный лес.

Лес?, подумал Энрике, для чего ему какой-то лес? Ему и в этом парке хорошо. А вообще-то ему нравится город, в своём постоянном движении. В городе можно ходить по улицам и наблюдать за жизнью во всех проявлениях. Несмотря на то, что Энрике был бедным студентом, он по-своему наслаждался пребыванием в столице. Когда было жарко, его друзья кубинцы собирались и все вместе отправлялись на пляж на Москву-реку; это был довольно скромный пляж в северо-западном районе, но он был песочным и очень даже неплохим для купания. Иногда они ходили в кино или просто болтались по улицам. И даже когда не возникало идей и они оставались в общежитии, им всегда было чем заняться. Они пили кубинский крепкий кофе, играли в карты, слушали музыку или разговаривали. И им всегда было весело вместе и хорошо.

– Если бы ты только знал, сколько интересных людей проводит лето в Переделкино! – воскликнула Марина, рассказывая ему о знаменитых литераторах, имеющих дачи в посёлке.

Даже в прошлые времена там жили знаменитые поэты и писатели. Например, Исаак Бабель, рассказывала она с энтузиазмом. Слышал ли он о Бабеле? Это был великолепный рассказчик, кстати, еврей. Он много писал о жизни своего народа. К несчастью, был репрессирован и расстрелян в тридцатые годы.

– И Борис Пастернак, – продолжала Марина, – он получил Премию Нобеля и вынужден был от неё отказаться. Я как-нибудь расскажу тебе его грустную историю. В переделкино жил Корней Чуковский, знаменитый детский поэт, когда я была маленькой, то обожала его книги.

Марина рассказывала без остановки о жизни в посёлке. На улицах Переделкино можно запросто столкнуться с Евгением Евтушенко, Беллой Ахмадулиной или Булатом Окуджавой. Для русских и советских литераторов Переделкино – это такое важное место, что его можно сравнить разве что с Олимпом. Как и на знаменитой греческой вершине, там всегда собираются литературные божества. А для неё, молоденькой девчонки, очень много значит возможность видеть их всех в лицо.

– И как твоя семья сумела достать дачу в таком эксклюзивном месте?

– Мои бабушка и дедушка по папиной линии владели небольшим домом в деревне, в окрестностях Переделкино ещё с дореволюционных времён и сумели его сохранить, несмотря на революции и войны. Посёлок вырос и домик оказался внутри. А родителям очень повезло, потому что, благодаря должности папы, его не отобрали позднее. Это очень старый дом, но уютный, и мне ужасно нравится проводить там лето. У нас есть большая стеклянная веранда, выходящая в сад. Весной там цветёт сирень и жасмин, а в августе астры и гладиолусы. Каждый день под вечер мы собираемся на веранде пить чай. Почти всегда к нам заходят соседи или приезжают из города друзья родителей. За разговорами мы засиживаемся до ночи, и чаепитие переходит в ужин.

– Как интересно! – сказал Энрике без особого энтузиазма и подумал, что не смог бы рассказать Марине ничего интересного о своём кубинском доме, расположенном в третьеразрядном районе Гаваны под названием Луянó. Дом тоже очень старый, но совсем неуютный: обветшалые стены с облезшей краской, а крыша течёт каждый раз, как идёт дождь. Ему не хотелось рассказывать ни о продуктовой карточке, ни о тараканах, заполнивших дом, ни о том как его матери не удаётся их истребить, несмотря на массу отравы, которая совсем не действует. И вообще, ни его родители, ни их соседи не разговаривают о литературе, а только обсуждают, где достать мыло или еду, которых хронически не хватает.