Игорь Голубятников - По банановым республикам без охраны

Сиганул дон Педро не хуже, чем сейчас это делает несравненная Елена Исинбаева, перепархивая с неземным изяществом через очередную планку. Но, надо отметить ради исторической справедливости, что сотворил он сей кульбит гораздо раньше, чем это стала проделывать прекрасная Елена. Вот таким весьма изящным способом дон Педро и вышел, или, вернее, вылетел в тот раз сухим из воды, а подвиг его вошел в анналы истории, как «Альварадов прыжок».

Онемевшие от изумления индейцы так и застыли, забыв о самой цели проводимого ими мероприятия. Очнувшись, бедолаги даже и не подумали догонять родоначальника нового вида спорта, наверно, сразу приняв испанца за земное воплощение их бога, пернатого змея Кетцалькоатля .

Первые из туземцев, встретивших конкистадоров близ современного мексиканского Веракруса , тоже поверили было, что на землю из небесной лодки под парусами высадились бледнолицые бородатые боги. Но бородачи не подарили шоколад и кукурузу аборигенам, как когда-то это сделал Кетцалькоатль.

Упокоился прыгающий змей дон Педро уже в Мексике, близ веселого города Гуадалахары , сброшенный наземь собственной лошадью, не пожелавшей более носить на себе такую мразь.

Эпитафию ему, а заодно и всем остальным Кортесам, Писарро , Бальбоа и Педрариасам , написал монах-доминиканец Бартоломео де Лас Касас в своем фундаментальном труде «История Америк», метафорически отправив ненасытных идальго прямиком туда, откуда они повыползали на Землю, то есть – в ад.

С ним, кстати, не согласился один из индейских вождей по имени Атауэй . Будучи плененным конкистадорами и подготовленный к поджарке заживо, этот мудрый воин был исповедан перед казнью неким монахом, обещавшим ему в случае его добровольной баутизации отправиться сразу после сожжения в рай. «А куда отправятся после смерти испанцы?» – спросил дальновидный вождь. «Тоже в рай!» – ответствовал священник. «Ну, тогда я предпочту ад», – сказал Атауэй и не стал креститься.

Как бы то ни было, именно дон Педро де Альварадо, этот новоиспеченный Генерал-Капитан и стал отцом-основателем Антигуа. На месте первого поселения, стертого брезгливой отрыжкой вулкана почти сразу же после его возведения, сейчас находится деревня по имени Villa Vieja .

Ну, а после дона Педро, убежавшего искать себе на одно место новых приключений, городом продолжала править его сожительница, донья Беатрис де ла Куэва – родная сестра предыдущей его избранницы. И правила она им вплоть до того момента, пока окончательно потерявший терпение вулкан Агуа, вняв горячим мольбам индейских жрецов, не смыл недавно перенесенный в новое место город (а заодно и всю капитанскую семейку!) мощным потоком из грязи, лавы и камней.

Отстраиваемый не раз заново и недавно отреставрированный Министерством туризма Гватемалы, городок сейчас привлекает множество любителей приключений со всего белого света. Исторический центр изобилует не только свежевыкрашенными колониальными зданиями, но и молодежными hostel (общежитиями), берущими со своих гостей чисто символическую плату за койко-место.

Правда, атмосфера этих общаг, напоенная в любое время дня и ночи дымком от colitas и гитарным перезвоном, может и не понравится некоторым состоятельным туристам. Но их туда никто и не тащит. Несите ваши денежки в Ramada и Holiday Inn , если вам так хочется. А я, если приспичит, остановлюсь сегодня здесь.

В Антигуа полным-полно кафе, уютно свернувшихся в patio (внутренний двор) двухэтажных особняков в андалузском стиле. Небольшие дворики, убранные яркими драпировками из тканей, производимых прямо на улице за углом, журчащий посреди булыжного пола миленький фонтанчик, неспешно двигающиеся muchachos (здесь – официанты) c белыми полотенцами за поясом – все это умиротворяет, настраивает на созерцательно-философский лад…

В кафе подают настоящий, выращенный неподалеку и высушенный под солнышком прямо на придорожной обочине, кофе и горячий chocolatl` (шоколад) – любимый напиток доколумбовых обитателей высокогорных плато Мексики и Гватемалы. Я обожаю неспешно смаковать шоколад в таких местечках, передвигаясь вместе с термобокалом под широким, протянутым по всему периметру второго этажа балконом, защищающим обитателей patio от прямых солнечных лучей в любое время дня.

По вкусу шоколад напоминает какао, поскольку приготовлен из семян этого тропического плода, но, в отличие от одноименного напитка, он более горек. И намного более тягуч. Ацтеки и майя пили его в особых случаях, празднуя победу над соседями или оказывая почтение гостю.

«А не плохо бы в процессе дегустации любого напитка еще и сервировать для полноты ощущений воздух местности, где напиток этот был произведен. Без этого оценка вряд ли будет адекватной, а удовольствие полным», – так размышляю я до тех пор, пока на дне толстого бокала не остается только коричневая гуща. Ленивый шмель с трудом отрывается от цветка наполеона, завоевавшего полстены дома, а я с неохотой покидаю философский патио и иду в гости к ткачам.

На небольшой площади напротив кафе несколько женщин киче разложили лотки со своей продукцией. Чуть поодаль две их соплеменницы ткут свои ярчайшие ткани, привязав готовый конец к стволу королевской пальмы и периодически передвигая планку с новым переплетенным слоем к нему наверх. Наверно, так же делали их прапрабабушки еще в те времена, когда всякими рыжебородыми донами и ruso turisto здесь и не пахло.

Я пытаюсь заснять на камеру процесс появления на свет скатерти или что там еще выйдет из куска материи, но ткачиха оборачивается ко мне в анфас и одаривает таким взглядом, что я срочно захотел купить у нее что-нибудь. «I come to you, people, with peace»! А то ведь, не дай Бог, так и новое восстание против бледнолицых захватчиков спровоцировать недолго. И, как показал вчерашний инцидент на дороге, восстания здесь вспыхивают с неподражаемой легкостью.

Перетряхнув ребенка в куске ткани у себя за спиной, женщина не спеша поднимается с колен, подходит и наотмашь заламывает такую цену за приглянувшиеся мне скатерть и салфетки, что я даже не хочу и пробовать торговаться, как здесь принято. Видимо, моя камера нанесла ее индейской идиосинкразии такой урон, что это даже затмило естественное желание нажиться на любопытном гринго. С позором ретируюсь, оставляя победительницу наедине с ее монотонной работой, сопливыми детьми и кучей продукции, похожей, как две капли воды, на товар ее соседки. У которой я и покупаю все понравившееся мне дешевле раза в полтора.