Игорь Голубятников - По банановым республикам без охраны

Шофер тоже быстренько поднимается в кабину, заводит мотор и сигналит замешкавшимся пассажирам, побуждая их поторопиться. Наконец, все рассаживаются, и мы медленно трогаемся, нагоняя уже отъехавший метров на пятьдесят от нас грузовик с ласковыми печальноглазыми буренками. Они салютуют нам жалобным мычанием, как товарищам по несчастью.

Двигаемся шагом километр, другой… Начинает налетать дымок с характерным привкусом жженой резины, разноцветные мерцающие огни припаркованных машин полиции и пожарных всполохами освещают окрестности. Клубы дыма уже не рассеиваются в воздухе, и мы таки проезжаем злополучную баррикаду.

Полицейский в шлеме с поднятым защитным стеклом и белых мотоциклетных крагах по локоть пытается регулировать любопытных водителей, притормаживающих, чтобы получше разглядеть горящие декорации прошедшего представления. У него это плохо получается, он то и дело разражается заливистыми трелями, потом вынимает свисток изо рта (средство явно не оправдало себя), что-то орет очередному водиле прямо в ветровое стекло его кабины, и мы, наконец, оставляем позади репетиционную сцену маленькой гватемальской революции.

В облепившей мир темноте въезд в город происходит незаметно, и только мгновенная вспышка фонарного света над начавшейся двух полосной магистралью с бульваром посередине оповещает нас о том, что цель близка.

Довольно быстро доезжаем до центра города. Он похож на все центры колониальных столиц бывшей испанской мега-империи. Прямые, сдавливаемые только природным рельефом, кварталы с двух и трехэтажными каменными домами, узкие улочки с односторонним движением, и кучи бытового мусора повсюду.

Весь город для удобства разбит на административные зоны, и мы, если не ошибаюсь, прибываем в Первую. Гудит паровоз: где-то рядом железнодорожный вокзал. Народ побогаче редко появляется в таких исторических местах, разве только посещает в случае крайней нужды какой-нибудь офис, да собственный магазин или гостиницу, доставшуюся по наследству от прадедушки.

Гуляют по тесному центру обычно только экзальтированные и не до конца ощипанные пронырливыми карманниками туристы. Постоянные обитатели современных центров латиноамериканских столиц – это, в основном, мелкие клерки, наемные рабочие, местные индейцы, да занесенные в Красную книгу владельцы колониальных домов. К индейцам я и обращаюсь с невинным вопросом о месторасположении моего отеля. Недалеко от артистического кафе, говорю.

Но индейцы в соломенных шляпах и их жены в ярких тканых одеждах с торчащими из-за спин глазастыми детьми, кажется, совсем не понимают по-испански. Или не ночуют в отелях. Или не представляют, что это за хрень такая – артистическое кафе?!

А может, просто считают ниже своего достоинства разговаривать с первым встречным гринго в вызывающе коротких шортах. Попробовав повторить попытку еще пару раз с тем же успехом, я решаю просто пойти «вдоль по Питерской»! Или, там, вдоль по Cuarta Avenida hasta la Septima Calle . Куда уставшие ноги выведут!

Ноги выводят меня, перво-наперво, к кучке человечьих экскрементов прямо на углу узенького тротуара. Приходится сойти на мостовую и вообще включить расширенное сканирование местности, включающее как вывески заведений надо мной, так и поверхность под ногами. И что бы вы думали? Буквально через пару кварталов, за углом непрезентабельного на вид магазина, показывается забронированный для меня отель.

Чистенько, вежливо, включен завтрак. А что еще надо уставшему за долгий-предолгий день путешественнику, к тому же едва не ставшему невольным свидетелем начала свеженькой гражданской войны??

Благодарю Бога за конец дорожных испытаний, принимаю душ и укладываюсь. Завтра встречусь с пригласившими меня хозяевами площадки, проверю акустику помещения, а потом…

Потом меня ждет свидание с первой, и до сего дня единственной, столицей всей Центральной Америки, а точнее – Генерал-Капитанства Их Всехристианнейших Величеств Католических королей Кастилии и Леона, и Арагона, etc, etc, Изабеллы и Фердинанда – славный город Антигуа !

Оказывается, что с той же площади, куда мы прибыли поздно вечером накануне, автобусы отправляются почти во все департаменты страны. По крайней мере, именно такую информацию мне выдал набриолиненный до зеркального блеска, с безупречным пробором и улыбающийся самым ослепительно-голливудским образом хозяин кафе по имени Родриго де ла Вега.

Само помещение мне понравилось. Сцена, вернее – подиум, расположена почти в центре. Второй, на деревянных сваях, этаж, опоясывающий по периметру не слишком большой зал, позволяет почти удвоить число клиентов, не удаляя их от исполнителя. Звук должен доходить без искажений до всех слушателей, и мне не придется использовать микрофон.

Выхожу на воздух, вспоминаю, откуда вчера пришел к отелю и с уверенностью направляюсь в сторону автобусной стоянки. Утро не украсило ярким светом, как «стены древнего Кремля», узкие столичные улочки. Только всяческий мусор, да еще похожие на вчерашнюю кучку продукты жизнедеятельности человека и животных становятся заметнее, а значит, и безопаснее для праздных гуляк.

Быстро нахожу нужную площадь, спрашиваю у каких-то ладино, где здесь автобус на Антигуа, они дружно машут руками в сторону, и я вижу свое транспортное средство.

Восторг предвкушения экскурсии от вида древнего, похожего на спичечный коробок автобуса, напоминающего блаженной памяти отечественные ПАЗики, тут же куда-то исчезает. Да, это явно хуже того, на чем я добирался в столицу вчера. Интересно, а как у этого ископаемого с тормозами?

Осторожно захожу в автобус, осматриваюсь и, обнаружив помимо себя, еще нескольких бледнолицых, немного успокаиваюсь. В самом деле, если другие европейцы и гринго не побоялись залезть в это чудо времен второй мировой, то чего же и мне беспокоиться? Как-никак, мы из «Расеи, от Волги и до Енисе-ееяяяя!», как справедливо выразилась когда-то после удачного опохмела одна из наших эстрадных «звезд».

Ждем, пока коробочка не заполнится до отказа такими же, жаждущими свидания с древней столицей Генерал-Капитанства, туристами и едущими по своим делам ладино. На самом деле, набор пассажиров происходит довольно таки быстро. И это хорошо.

Потому, что через полчаса внутри уже становится нечем дышать. Народу набилось порядочно, солнце стоит почти в зените, металлическая крыша прокалилась до уровня готовой к жарке блинов сковородки, а окна автобуса явно предназначены к поездкам по гораздо менее солнечному и более ветреному Иллинойсу.