Семён Ходоров - Иосиф и Сталина

– Что-то мне очень плохо, доктор. Очень сильные боли.

Интерн сочувственно улыбнулся и весело прочирикал:

– Успокойтесь, милая. Всё уже позади. У вас не было разрывов. Роды были просто академические, прямо, как в учебнике пишут. Не должно болеть.

Но, когда Соня стала неистово издавать протяжные стоны, молодой акушер, приподняв простынь, в очередной раз заглянул в её промежность. В тот же момент он отпрянул от роженицы, как будто его ударило током. Сил его хватило только на то, чтобы выкрикнуть медсестре:

– Таня! Немедленно позовите Наталью Николаевну! У нас аварийная ситуация.

Просто счастье, что Наталья Николаевна Тараканова, заведующая родильным отделением, врач с 30-летним опытом в этот ранний час уже была на работе. Буквально через несколько минут, на ходу натягивая на себя халат, она ворвалась в родильный зал и ринулась к, ничего не понимающей, корчащейся от боли и не на шутку перепуганной, Соне.

Молниеносно осмотрев её, она облегчённо улыбнулась и скороговоркой вымолвила:

– Не понимаю, зачем вы меня вызвали в таком пожарном порядке. У нас такие аварии происходят каждый день. Разве не видно, что вот-вот появится ребёнок. Всё идёт нормально, без каких-либо патологий. Раз я уже здесь, то лично приму эти роды.

– Но, Наталья Николаевна, – почти в унисон выкрикнули акушер и медсестра, – это уже третий по счёту ребёнок.

– Как третий, – удивилась она, растерянно поглядывая на двух новорождённых младенцев, лежащих рядышком на пеленальном столике, – у нас в роддоме ещё такого праздника не было.

Буквально через десять минут у Натальи Николаевны в руках трепыхалась красивая девочка с редкими белесыми волосиками на маленькой головке. Она повернула её лицом к Соне и торжественно произнесла:

– Ну вот, любезная, всё закончилось. Посмотри, какая красавица. Да и братики её – бойцы, один краше другого. Я не предсказательница, но уверяю тебя, что у твоих детей сложится неординарная жизнь. Они будут талантливыми и успешными.

В этот момент Наталья Николаевна и не подозревала, что её слова окажутся более чем пророческими. Сейчас же она резко отвернулась от родового кресла и, увидев перед собой взволнованного интерна, тут же приказала:

– А ты что здесь делаешь? Немедленно беги за фотоаппаратом. Надо запечатлеть этих троих красавчиков. Это ведь событие не только для нашего роддома, а и для всего города.

В это время взволнованный Марк маялся в неотапливаемом предбаннике роддома в ожидании желанной маленькой девочки. Он и сам не знал, почему хотел именно доченьку, красивую, нежную и милую девочку, а не, как большинство мужчин, сына, с которым можно будет играть в футбол, ходить на рыбалку и водить на занятия в секцию бокса. Может быть потому, что мечтал увидеть в своей наследнице такую же очаровательную блондинку, как и его Сонечку, которую любил больше своей собственной жизни. Что же касается малыша мужского пола, то он присутствовал в планах Марка, но по прошествии некоторого времени после рождения дочки. При условии, разумеется, если на это будет божья воля, в которую он, в силу своего атеистического воспитания, не очень-то и верил. В полном соответствии с этим воспитанием он не знал, что ещё в Священном Писании было начертано: «Много замыслов в сердце человека, но состоится только определённое Господом ибо человек предполагает, а Бог располагает».

Так оно и вышло в реальности, когда распахнулась дверь, отделяющая комнату ожидания будущих отцов от запретной зоны, в которой находились их жёны. Из неё выпорхнула миловидная медсестричка со списком в руках и чуть ли не по слогам стала читать:

– Первухин – мальчик – 2800, Малышев – девочка – 3100, Ященко – девочка – 3300, Некрасов – мальчик – 3600, Перельман…

Назвав фамилию Марка, медсестра почему-то сделала паузу, окинула взглядом настороженных мужчин и ликующим голосом спросила:

– Присутствует здесь товарищ Перельман?

– Да, я здесь, – тревожно отозвался Марк, предчувствуя что-то недоброе.

Даже в самых невероятных и мифических снах своих ему не грезилось, что сейчас скажет медсестра. Она же не сказала, а просто издала что-то похожее на вопль и проголосила:

– Товарищи! Прошу вас, поздравьте своего коллегу, отца-героя. У него родилось сразу трое детей: два прекрасных мальчика и обворожительная девочка.

Однако, два десятка товарищей не знали, кто из них является Перельманом. А узнали, когда у одного из них подкосились ноги, и он, наверняка бы, рухнул на керамический пол, если бы его не подхватил, вовремя подбежавший военный с капитанскими погонами. Перед тем, как на какое-то мгновение помутилось сознание, Марк всё-таки успел утешительно пробормотать самому себе:

– Девочка родилась! Спасибо, Сонечка!

Окончательно он пришёл в себя только после того, как капитан влил в его уста неразведённый спирт из неизвестно откуда взявшейся солдатской фляги. И только тогда до его слуха донеслись выкрики:

– Гип, гип, ура! Гип, гип, ура! Да здравствует Перельман!

Марк не понимал, что происходит с ним: он всё-таки в последний год войны, взяв академический отпуск в институте, побывал в качестве санитара на фронте. Уже два года проводил непростые полостные хирургические операции, и при этом никогда не терял самообладание. А тут чуть было чувств не лишился. Он стоял перед толпой ликующих мужиков, не зная куда девать слегка подрагивающие руки, пока улыбчивая медсестра не вложила в них записку от Сони. На клетчатой вырванной из школьной тетради бумаге неровным почерком было написано всего шесть предложений:

«Марик, дорогой! У нас НЕВООБРАЗИМАЯ и СНОГСШИБАТЕЛЬНАЯ радость! Родились трое замечательных детей. Не представляю, как будем жить дальше, но надеюсь, что с твоей и с Божьей помощью мы справимся. Я чувствую себя сносно. Целую, обнимаю и люблю!»

Марк тут же обратил внимание на слова, выписанные заглавными буквами. Радость, действительно, была сногсшибательной, поскольку её убойная сила едва удержала его на ногах. То, что касается невообразимости произошедшего, так ещё несколько минут назад он и представить себе не мог, что, даже не в одночасье, а в течение нескольких секунд станет отцом сразу троих детей. На самом деле, даже сейчас, когда казалось, что несколько граммов чистого спирта привели его в исходное состояние, он продолжал ощущать именно невообразимость и сногсшибательность этого волнующего момента.

Благодаря, гордящейся этим событием, заведующей роддомом, уже на следующий день областная газета «Советская Татария» с броским заголовком «Бог троицу любит» поместит статью о новорождённых детях. Оперативность советской периодики была настолько молниеносной, что Марк увидел своих детей сначала на фотографии на первой полосе газеты и лишь только через несколько дней наяву. Он даже не удосужился обратить внимание на то, что в статье отец тройняшек был представлен как Марк Перельманов, а не Перельман. Похоже, что это не было опечаткой, просто печатному органу крайкома КПСС по известным причинам удобнее было представить виновника торжества фамилией с окончанием «ов», а не «ман». Но эта мнимая оплошность власти ею же и компенсировалась в виде элитарного подарка молодой семье. В статье курсивом было выделено, что « впервые врачами городского роддома были выведены из лона матери тройняшки: два мальчика и девочка с весом соответственно 2150, 2000 и 1850 грамм. Здоровье новорождённых соответствует норме. Принимая во внимание это необычное событие, Казанский горсовет принял решение выделить семье новорождённых трёхкомнатную квартиру».