Дарья Близнюк - Проклятые убийцы

– Я покажусь странным, и ты, возможно, отшатнёшься от меня. Может быть, даже не захочешь со мной знаться. Я понимаю. Это нормально, – подготавливал девчушку к шоку незадачливый писатель. – Тебя зовут Памела. Ты влюблена в скуластого шутника. По утрам ты бегаешь и мечтаешь путешествовать. Побывать на Висячем камне, Туимском провале. Планируешь завести собаку, бигля, и назвать её Белла. Ты не терпишь косметики. Ты обожаешь индийскую музыку. Любишь рисовать с детьми и ненавидишь, когда тебя заставляют подчиняться, – перечислял Сальери.

– Откуда? Откуда вам это известно? – попятилась Памела.

– Я – твой создатель, а ты – книжная героиня. Я сам придумал тебя… – не стал жалеть девушку Сальери.

– Неправда! – крикнула та. – Я не намерена выслушивать эту чушь! Вы просто сбрендили!

– Пойми, что весь знакомый тебе мир – чья-то гениальная, но фантазия. Выдумка. Он прочен, как мыльный пузырь. Постоянен, как аллергический чих. И пропасть он может так же быстро, как хорошее настроение во время похорон. Тебя с рождения овевали иллюзии…

– Не верю! – упрямо дёрнулась Памела.

– Трудно отказаться от привычной повседневности, но вселенная намного шире. Она существует за границами твоего представления о ней.

– Чушь собачья, – оскалилось тире её губ. – Отвяжитесь от меня. И вообще, я просто сплю, – постаралась заверить себя спортсменка.

– Да, ты спишь, – осторожно придвинулся к ней Сальери так, словно боялся спугнуть диковинную птицу, занесённую в Красную, а то и в Чёрную книгу. Впрочем, Памела и так была занесена. В его книгу. – Всю минувшую жизнь ты спала, но настала пора проснуться. Открой же глаза! Пробудись! – как всегда, пафосно умолял Сальери. – Пойдём со мной. Воплотись в реальности!

– Вы – мошенник или аферист, или как там вас обычно называют, – высокомерно заявила девчонка. – И я ни за что не поверю в то, что каждая моя мысль, каждый шаг и событие было инсценировано в вашей голове. Я не могу даже допустить того, чтобы моей судьбой распоряжался кто-то посторонний! Я независима и настоящая…

– Но ты же моё творение! – патетично воскликнул Сальери.

– Уж лучше быть тварью, чем вашим творением, – ощетинилась Памела, словно дикобраз.

***

Их перепалка затягивалась, но, в конце концов, запутавшиеся Памела сломалась под напором мужской настойчивости и приняла приглашение на таинственный ужин. Вот только это результат её воли или очередная прихоть безумца?

«Когда иллюзорное спокойствие снесено ураганом правды, у человека появляется выбор, – размышляла девушка. – Сколотить новый удобный мирок, где его ничто не тронет, или больно врезаться в жизнь такую, какая она есть на самом деле».

У Памелы не было ни досок, ни гвоздей для возведения руин, поэтому она согласилась проследовать за Сальери. Тот факт, что она чья-то фантазия, не мешал думать, дышать и существовать дальше. Она ничем не отличалась от своего спутника в голубой рубашке и горчичных брюках. Может быть, между вымыслом и правдой и вовсе нет разницы? Если её провожатый не лгал, то получалось, что мысль также материальна, как и плоть. Потрясённая, Памела позволила течению момента нести её вдоль пыльной трассы, усыпанной лужами.

Величье нищеты мне царств земных дороже

– Поль Верлен

Калигула отправился во дворец, остерегаясь «фольксвагенов поло» и высоких сооружений. Но на сей черёд угроза исходила от деятелей науки.

– Запустим в него ультрасеребряные лучи, – предложил подлый учёный у него за спиной.

От страха Калигула развернулся так резво, что его полутораметровый крем-парик чуть не свалился на асфальт. Шумно дыша, мужчина убедился, что сзади за ним либо никто не крался, либо очень изощрённо прятался. Помедлив пару секунд, испуганный император помчался прочь со скоростью Галлимима, мерцая в темноте ярким малиновым силуэтом.

Но на этом приключения Калигулы не закончились. Сюрпризы продолжили сыпаться на его нарядную голову.

Когда мужчина на трясущихся ногах ввалился в переднюю, то увидел, что на роскошном диване восседал некий господин с блестящей лысиной, окружённой прилизанными прядями волос. Его шею сковывал ажурный воротник фреза, а бархатный костюм отливал агатовым блеском.

– Добрый вечер-с, – подогнул кручёный ус незваный гость.

– Кто ты? Что ты делаешь в моём доме? – напрягся Калигула, лихорадочно ища штуковину потяжелее.

Уменьшенная статуя безрукой Венеры послужила бы прекрасным тупым предметом для самозащиты, но находилась она на комоде в дальнем углу комнаты. Не придумав ничего лучше, император схватил свою трость в обе руки, словно канатоходец палку для балансирования.

– Ох, я известный драматург Секспир! Совсем забыл представиться, – пошевелился пришелец.

От изумления Калигула выронил трость, и та гулко брякнулась на пол.

– Не может быть! – воскликнул эпатажный хозяин дворца. – Глубоко извиняюсь за холодный приём! Ты, должно быть, пришёл, чтобы завести со мною философскую беседу?! – предположил он, усаживаясь в кресло напротив.

– Да, но перед любым конструктивным разговором следует отдохнуть и тщательно подготовиться, – важничал Секспир.

– Как шизненно! Ты абсолютно прав! – восхитился Калигула. – Только я не могу усмирить своё любопытство, – покраснел он. – Каков секрет твоего успеха? Как ты умудрился стать настолько известным? Только не лукавь, что всё дело в таланте! Талант – утешение для лузеров, которых никто не знает.

– Тобой овладевают гордыня и тщеславие, мой дорогой Калигула, – снисходительно улыбнулся Секспир. – Но так и быть. Я поведаю тебе о положении популярности в наше время… – заинтриговал он.

Калигула даже постарался переставить кресло поближе, но его седло словно вцепилось в пол. Наверное, под подушками хранились гири. Император был готов поклясться головой, что это дело рук заговорщиков. Ничего, скоро он расквитается с этими негодяями!

– …Для начала уясни, что женщинам, этим коварным гарпиям и сиренам, легче одурманить публику. Всё дело в том, что им доступен особенный вид популярности – попалярность. Невинные пастушки, соблазнительные козочки, они без труда достигают всеобщего почитания и поклонения. Только их лица скрывает косметическая ложь… – рассказывал Секспир, пока Калигула со смущением трогал румяна и тени. – Но династия гламурных дам не вечна! – обнадёжил специалист по известности. – Поскольку мы вянем быстро, так же, как растём, – вздохнул он.

– Так как же мне заставить моих поданных любить и хвалить меня? – перебил нетерпеливый Калигула.

– Кто под звездой счастливою рождён,

Гордится славой титулом и властью.

А я судьбой скромнее награждён,