Глеб Нагорный - Длинные ноги Кафки. Сборник произведений

В этот момент Мессиан оторвал от циновки с огнедышащими драконами изможденное личико, пошурудил ручонками по тонким аурным полям и весям, гавкнул нечто невразумительное, глянул присущим данному архитипу шизануто-дегенеративным косоньким взглядом и заунывно протянул: – Все во всём, и все уйдет. – Кривой, с изглоданным ногтем, перст указал на озадаченного Флёра. – Вы исчезнете, и вместе с вами исчезнем мы.

Командируемый пошатнулся и уцепился за рукав магистра.

– Что это он говорит такое? – испуганно прошептал Флёр.

– Не обращайте внимания, пророчествует сандаловый. У них, конечно, бывает такой дар, но сомневаюсь, чтоб наш подопечный им обладал.

Мессиан повернул голову в сторону Эвтаназа, окинул его лукавым взглядом юродивого и вдруг пророкотал:

– Лейкемией накроешься!

– Я же говорил: сандалевый , – усмехнулся магистр. – Зайка наш, психотик, психопатик.

– А где его последователи? – успокоившись, спросил командируемый.

– Как, вы их не видите? Вот же, он их в руках держит. Маленькие такие, обкатанные. Прозелитики. С пониженной вменяемостью.

Флёр мельком взглянул на четки и тут же с любопытством нагнулся. Черные лакированные шарики, нанизанные на одну, цвета осиновой стружки, «серебряную» нить, казались совершенно одинаковыми и бездушными. Мессиан быстро перебирал их, и от этого они походили на смоляной гибкий хвост грызуна.

– Отличаются безволием, апатией и неустойчивостью психики, – подчеркнул Эвтаназ. – Глупее их только сама глупость. Почти все загипнотизированы Мессианом, поэтому, сами понимаете, мозговой координации у них – ноль. Считают Мессиана одновременно светочем, скипетром и державой. Абсолютные дегенераты, еще хуже религиозного пройдохи. Их хлебом не корми, водкой не окропляй – дай только к дланям поприкладываться, лишь бы не работать. Дуреют от одного слова «Ом». Из гипноза, к сожалению, вывести не удалось. Мы их вместе с «папашей» в архив сдали, чтоб не скучно было. Ладно, идём.

– Будьте вы прокляты! – напутствовал их Мессиан, и с золотой серьги в ухе в виде перевернутого креста спрыгнула тощая вошь.

– Всандальте ему чего-нибудь атеистического, – крикнул магистр опекунам, подведя Флёра к резным воротам.

Командируемый на мгновение замешкался и снова посмотрел на Мессиана, от которого исходили странные засасывающие импульсы.

– Не вздумайте смотреть на него сейчас, – предостерег Эвтаназ, – сделает из вас катышек на четках.

– Не ведаете вы… – вдруг произнес Флёр и, закатив глазные яблоки, потянулся к Мессиану. – Он же избранный… Вы не понимаете… Вам не дано… Вы не на той ступени развития…

Магистр ухватил командируемого за рукав и резко дернул.

– Не смотрите на него, говорю! Засосет в секту!

– Что вы, что вы… – меланхолично проворковал Флёр. – Мне так хорошо…

Магистру ничего не оставалось, как дать Флёру затрещину. Командируемый тотчас пришел в себя.

– Что это со мной было? – потирая щеку, изумился он.

– Райский запах ада. Напугали вы меня. Я уж думал, все – придется вас в смирительную закатывать.

Тут же подбежал опекун с разношенным и незатейливым, как тапка, лицом, держащий в грубых красных руках «Атеистический словарь». Потеснив Мессиана и расправив полы белого халата, опекун положил рядом с циновкой старый номер журнала «ОМ», скрестил ноги, поправил слуховой аппарат, панцирем покрывавший распухший моллюск багрового уха, и устроился на глянцевой обложке.

– Заповедь одиннадцатая, – гайморитным голосом провозгласил он, – не становись фанатиком. – Опекун раскрыл книгу и, тщетно борясь с тиком шеи, занудил: – Фанатизм религиозный, исступленный, неистовый – слепая, доведенная до крайней степени приверженность религиозным идеям и неукоснительному следованию им в практической жизни, нетерпимость к иноверцам и инакомыслящим… Особенно проявляет себя фанатизм религиозный в религиозном сектантстве… Типы фанатиков бывают различные: от пассивно-созерцательного, мистического, до активно-экстремистского… Крайним выражением фанатизма религиозного является изуверство религиозное…

– Ом, – качаясь из стороны в сторону, откликался, не размыкая рта, Мессиан. – Ом.

– К следующему уроку подготовить домашнее задание на тему: «Изуверство религиозное». Буду спрашивать. Ом? Да, кстати, прошлый урок выучил? – закрыв словарь, поинтересовался опекун.

– Ом, – отозвался Мессиан.

– Ну-ка, проверим… Что такое «Ом»? – поправив панцирь слухового аппарата, спросил опекун.

– Единица измерения электрического сопротивления СИ; сопротивление проводника, между концами которого при силе тока 1А возникает напряжение 1В. Обозначается «R», – напрягшись, ответил Мессиан.

– Умничка, – похвалил его опекун. – Каждый день себе это повторяй, а про священный смысл советую забыть. Тебе это вредно.

– Ом! Не поминайте меня ликом , Ом! – вдруг выплюнул Мессиан и приклеился лбом к циновке.

– От… ексель-моксель… чтоб тебя… опять шиза накатила… – выругался белохалатный , толкнув Мессиана, который, не подавая признаков жизни, завалился на спину, скрестив сухонькие ручки на вечно голодной утробе.

Недовольный мордодер пожал плечами, разомкнул ноги, потрогал скрюченное тело Мессиана, тот не отреагировал; тогда опекун распрямился и со словами: «Подлец! Снова, выхлопень астральный, из тела выплюнулся», – подхватил журнал и пошел прочь.

– Осторожно – «тумбочка», – Эвтаназ потянул командируемого в сторону от привалившегося к стене не прикованного субъекта с «выдвижной» нижней челюстью, похожей на сломанный ящик не то стола, не то комода. «Серебряная» нить у него была цвета прессованных опилок.

– А? – спросил командируемый.

– Мебель-обездвиженка – мозжечок разжижился. Спит все время, – особо не вдаваясь в подробности, пробурчал магистр, повел из стороны в сторону мясистым носом и строго спросил: – Что это от вас как будто рыбой тухлой пахнет? Или мне кажется?

Флёр посмотрел на кончик галстука, в изумрудной тине которого плавала брюхом вверх дохлая рыбешка.

– Ах ты, – посетовал командируемый. – Я его писков из-за этих криков даже не услышал. Ну ничего. Он у меня самовосстанавливающийся. – Флёр нажал на узел, Томми-Тимошка встрепенулся, вильнул золотым хвостом, выпустил несколько идеально круглых пузырей, подхватил мотыля и, переваривая его, затаился под листом кувшинки.

Магистр подозрительно посмотрел на командируемого.

– Сенильным слабоумием не страдаем? А то могу рецептик выписать.

– Это друг. Тимошка. Познакомьтесь.

– Понятно. Эвтаназька, с вашего позволения. – Магистр, изобразив рукопожатие, прикоснулся к галстуку. Томми испуганно задрожал и нырнул вглубь. – Вона как! Игнорирует, подлец. Ладно, я ему устрою как-нибудь рыбный день… Поехали дальше. Следующий тип – это Инфантил, – произнес Эвтаназ и озабоченно, словно что-то для себя решая, покосился на командируемого. – Нет, все-таки вы какой-то странный, Флёр, с отклонениями… По заказу клиентов аквариумы не тонируете?.. Но не будем усугублять… Продолжаю… Инфантил, или Герцог, известен в Здании тем, что играет в игры, которые придумывает сам. Психопатия Инфантила основана на том, что он, придумав свою игру, начинает жить только в ней. Герцог – однодум, и реальность для него не существует. Опять же, замечу, инфантилов на самом деле гораздо больше, чем мы полагаем. Большинство из нас, якобы нормальных, является, по моему наблюдению, полуинфантилами. Но только если наши игры проявляются в каких-то отдельных областях, – семья, карьера и другие хобби, – а стало быть, игр у нас бесконечное множество, то у истинного Инфантила игра одна – навсегда, везде, – и она полностью поглощает всю его жизнь. Ведь, как известно, мы в некоторых отношениях являемся манипуляторами, а в некоторых, наоборот, куклами. Знаете, как бывает: в своем отделе кобелем на всех смотрите, порыкиваете, погавкиваете из кабинета, самца из себя корчите, а стоит вернуться в свою ячейку, в каморку к отпрыскам с мегеркой, удивительная метаморфоза происходит – подкаблучник, набоечка. И вовсе вы уже не грозный овчар, а так – такса подшкафная… Пока мы думаем, что сильны и непобедимы, мы, безусловно, являемся инфантилами, стоит же нам стать слабыми и никчемными, и главное – смириться с этим, принять сущее со всеми минусами и плюсами, мы тотчас становимся нормальными. Образно выражаясь, не следует никогда забывать, что сапог – это не только сверкающее хромовое голенище, это еще и грязная подошва… Другое дело – настоящий Инфантил. Будучи куклой своего больного воображения, он считает, что является полновластным хозяином собственной жизни. Тут-то и кроется основной «бзик». Скажу вам так – все мы без исключений являемся одновременно как статистами, так и режиссерами. Но стоит сосредоточиться на чем-то одном – возомнить себя гениальным неповторимым постановщиком спектаклей по сворованным пьесам или, напротив, никчемным актеришкой – «кушать подано, в рожу дадено», – как театр нашей души сгорит. Впрочем, я смотрю, меня из психиатрии в конъюнктурную литературку повело… Не допил… Одним словом, вкратце, болезнь его протекала так: Герцог начинал как простой кукловод из отдела игровых автоматов. Полагал, что Здание – это большая игра, в которой каждому отведена своя роль. С треском вылетел из отдела, когда выстрелил в начальника из плазменного оружия, утверждая, что вовсе это не начальник, а осьминог, щупальца которого держат подчиненных в страхе и суеверном ужасе перед грядущей ликвидацией. Обдал чернилами с ног до головы, но увидев, что тот не исчез, а отчего-то больше прежнего рассвирепел, попытался перерезать ему «серебряную» нить. После того как и это не помогло, хотел заколоть его тем самым плазменным оружием, а именно – чернильной ручкой, которой стрелял, но тут-то его и повязали… Любит игры, рассчитанные на оттачивание реакции и улучшение работы вестибулярного аппарата. Предпочтение отдает «душилкам», «мочилкам» и прочим «стрелялкам». Достиг в этом неимоверных результатов. Создал свой замок с матерчатыми куклами, и теперь сражается с ними. Перезаражал идеей игр половину отделов, благодаря чему многие убивают время, играя в карты, бильярд и кости. Благо, в Здании со «стрелялками» покончено – они теперь вместе с ним, в архиве, почти со всем отделом игровых автоматов. Инфантил агрессивен, но нападает исключительно на кукол, поэтому, если не боитесь, можете его навестить.