Мария Чемберлен - Мороженое из муравьев

Через несколько дней Маню, как всегда после работы, заглянув в мою (свою то есть) квартиру, заметил радостно за ужином:

– Спасибо тебе, кстати.

– За что? – удивилась я.

Он молча достал из портфеля «Анну Каренину».

– Прочитал – полегчало? – осведомилась я.

– Угу. Давай ты будешь моим частным психологом, – попросил он.

– Давай, – согласилась я, – Ты ешь пока.

На следующие выходные ко мне из Лондона приехала подруга-англичанка, и это как-то разрядило накаляющуюся атмосферу. Почему накаляющуюся? Ну, все-таки мужчина и женщина (уже причина) каждый день встречаются, вокруг весна, оба свободные. Моя подруга сразу это заметила:

– Послушай, он на тебя так смотрит, разве ты не чувствуешь?

– Никак он особенно не смотрит, – успокаивала я ее. – Не придумывай.

– Нет, ну все-таки, – отвечала она, несколько задетая. – На меня он так не реагирует.

– Я его русской кухней приворожила, – смеялась я.

Шутки шутками, но незаметно для себя с каждым днем мы становились все ближе.

Больше всего, как ни странно, я любила тихие вечера, когда мы никуда не ходили, а сидели дома. По закрытым ставням уютно шелестел дождь, Маню постукивал клавишами компьютера, я, поджав ноги, сидела в углу дивана и читала словарь. Было очень хорошо и спокойно. Трудно поверить, но из всего парижского разнообразия впечатлений это самое любимое. Дождь, и мы сидим дома, иногда переглядываемся и молча улыбаемся. Потом он обычно выключал компьютер, надевал плащ, целовал меня в обе щеки и уходил. И только после того, как он уже ушел, я замечала, что все выписанные из словаря на листок слова были о любви.

Но вот настала пора моего отъезда. Накануне Маню вручил мне корзинку сыров и подарочную упаковку дорогого вина.

– Я знаю, русские всегда с собой это увозят, – сказал он. – Я купил тебе самое лучшее, чтобы ты не бегала, не искала.

– Маню, ну зачем! – забеспокоилась я. – Ты и так столько всего для меня здесь сделал. За что?

– Parce que tu es jolie et gentille, – объяснил он просто.

В тот вечер я приготовила блинчики с черной икрой, которую припасла к особому случаю.

– Давай откроем к ним твою водку, – предложил Маню. Он знал уже, что красная икра идет под шампанское, черная – под водку. Кулинарные правила в этой стране соблюдались строго.

– Но, во-первых, это твоя водка, а во-вторых – я ее не пью, – возразила я.

– Надо, – сказал Маню, открывая. И добавил единственную фразу, которую знал по-русски: – «Пьяная, но красивая». Я же должен знать, как правильно пить русскую водку.

Пришлось постоять за честь родных традиций и залпом выпить полстакана. После этого у меня брызнули слезы из глаз, почти как у клоуна в цирке.

– Пойдем на воздух? – предложил Маню.

Мы долго гуляли по набережной, зашли по дороге к кому-то из его друзей, которых у него было бесконечное количество. Там мы, кажется, еще что-то ели и пили, я уже плохо помню.

Помню только, как мы очутились в метро и он дал мне свой билетик, сказав, что поедет на велосипеде отсюда домой. Я прошла через турникет и вернулась к барьеру попрощаться:

– Ну, пока?

– Пока.

Мы стояли по разные стороны железного барьера, и он был настоящей преградой между нами во всех смыслах – физическом, символическом, языковом, границей между нашими странами, разными характерами и образом жизни. Мы постояли еще немного. И вдруг словно что-то бросило нас друг к другу. Не сговариваясь, мы начали целоваться – жадно, взахлеб, как будто у нас отнимают, как будто это в последний раз в жизни.

Когда его губы оторвались на секунду, я поняла, что должна сейчас сделать только одно – быстро, не оборачиваясь, повернуться и уйти. Ни в коем случае не оглядываясь. Не повторяя ошибки Орфея. Иначе, если я обернусь, я точно знала, что брошу все и останусь здесь навсегда, а это совсем невозможно. Что нам будет больно друг без друга, сложно видеться и…

Всю ночь я не могла спать. Прислушивалась к каждому шороху и скрипу, мне все казалось, что это его велосипед останавливается у дома и он поднимается по лестнице.

В аэропорту Шарль-де-Голль на следующее утро мы неловко прощались. Я упиралась взглядом в его шею, он смотрел куда-то поверх моей головы. Мы оба молчали, потому что понимали, что слишком разные и ничего не возможно.

– Пиши, – сказала я.

– Обязательно, – отозвался он.

Больше мы не виделись. Но он время от времени действительно писал мне, как и обещал.

Однажды на Новый год я получила странную открытку – фотографию. На ней были изображены груднички-двойняшки. И подпись на обороте: «Это мои сыновья. С Новым годом! Целую. Эмманюэль».

Я села на кровать и заплакала. И думала о том, почему его велосипед не остановился тогда под моими окнами и почему он не вернулся той ночью.

Почему?

1. Попытка выйти замуж

Произошла еще на первом курсе института. Девушка я была скромная и больше всего любила учиться. Читать книжки, ходить на лекции и много заниматься.

Однажды на студенческой вечеринке на меня почему-то обратил внимание главный ловелас всего курса. Что он во мне такого нашел, было совершенно непонятно. Как он потом объяснял, его сразило мое упрямство и неумение одеваться. Он с детства много путешествовал и поэтому привык носить все самое лучшее. Мне же было все равно – кеды к платью или каблуки к джинсам.

Ловелас активно начал распускать передо мной перья и хвастать недавней поездкой в Америку. Я оставалась холодна. Тогда он попробовал меня напоить – не действовало, тогда он попробовал сразить меня своей щедростью и привез мне из очередной поездки роскошное платье. Оно было на два размера больше.

Тогда он окончательно разозлился и вдруг… стал читать книги, ходить со мной в театры и даже в консерваторию.

Через полгода мы сидели в кафе и, жмурясь на солнце, беседовали о книжных новинках.

– С тобой хорошо, – сказал он. И неожиданно добавил: – Давай поженимся.

– Давай, – согласилась я, недолго думая.

Мы расплатились и направились к ближайшему Загсу на Кутузовском подавать заявление.

Когда мы подходили в полном молчании к массивному серому сталинскому зданию, каждый думал о своем.

На двери нас ждала маленькая записка, написанная от руки: «Загс на ремонте».

Мы оба облегченно выдохнули, сказали друг другу «не судьба» и разошлись.

Так однажды я чуть не вышла замуж за самого красивого парня во всем институте.

2. Попытка серьезных отношений

Произошла однажды 1 мая. Мы с подругой плыли в пестрой толпе празднично наряженных граждан по направлению к Александровскому саду. Граждане уже были слегка разомлевшие от хорошей погоды и праздничного безделья.

По дороге произошел такой диалог.

– Почему все мужики сволочи? – начала для затравки подруга, которая недавно рассталась со своим молодым человеком.