Валдемар Люфт - Детективные повести

– Что с тобой случилось? – спросила она обеспокоенно.

Я стоял перед нею в трусах, с мокрой головой после душа, прижимал к ране кусок ваты и выглядел или смешно, или трагично.

– Ничего особенного. Не заметил сучок на дереве. Где Жора?

– Он часа два назад уехал. Кто-то звонил ему. Наверное, из милиции.

Я вошёл в свою комнату и закрыл за собой дверь. После выпитой водки на меня вдруг навалилась усталость, и мне хотелось спать.

Рано утром меня разбудила Алия.

– Тебя к телефону, Эдик. Какая-то женщина.

В голосе Алии слышался упрек. Она дружила с моей женой и, конечно же, догадывалась, где я пропадал последнии ночи. Звонила Тоня.

– Эдик, с тобой всё в порядке?! – её голос звучал облегченно и в то же время тревожно.

– Да. Со мной всё в порядке.

– Я видела в окно, как тебя кто-то ударил. Когда выбежала на улицу, машина уже тронулась с места. Я номер записала и сразу позвонила твоим друзьям. Жандарбек – это начальник уголовного розыска города? Ты у него живёшь?

– Да.

– Ну, тогда ясно. С тобой ничего не может случиться, – она с облегчением засмеялась в трубку.

– Тоня, ты никому, кроме Жандарбека, не говори о том, что видела ночью.

– Почему?

– Позже объясню. Ты до скольки сегодня работаешь?

– Сегодня не приходи, Эдик. Пётр приехал. Ты его знаешь, он учился в нашей школе. Он отец моей дочери. Я не хочу, чтобы он тебя со мной увидел.

Она замолчала и потом тихо сказала:

– Нам, наверное, не надо больше встречаться. Прощай.

Щёлкнула трубка и пошли гудки. Она хорошая женщина, но по-настоящему я любил только свою жену.

Я целый день не выходил на улицу. Во мне сидело предчувствие чего-то непонятного и страшного. Жора тоже дома не объявлялся. Тоня позвонила ещё раз вечером. Она была в панике.

– Эдик! В ресторане говорят, что на берегу два трупа нашли. И машина рядом та самая, на которой тебя вчера ночью увозили. Эдик, что теперь будет?!

– Успокойся, Тоня.

– Не ты их…? – она не закончила фразы и замолчала.

– Как и чем?! Слушай, я был без памяти, а когда очнулся, они были уже мёртвые. Я не знаю, кто это был. Честно. Тоня, ты никому ничего не говори. Никто же не знает, что ты видела этих двоих ночью. Если ты будешь молчать, никто тебя спрашивать не будет. Тоня, я прошу тебя, молчи.

– Хорошо, – тихо проговорила она в трубку, – я буду молчать.

Она ждала, что я скажу ещё что-нибудь, но я не знал, что сказать ей и, в конце концов, Тоня положила трубку.

Алия целый день вопросительно поглядывала на меня, но, как настоящая восточная женщина, вопросов не задавала. Жора пришёл поздно ночью. Я был в своей комнате и слышал, как снизу он говорил о чём-то с женой. Он поднялся наверх, заглянул в комнату детей, о чём-то минут пять с ними говорил и потом зашёл ко мне.

– Мне надо с тобой поговорить. Пошли в зал.

Мы спустились вниз. Алия поставила нам самовар и заварила чай в фарфоровом чайнике. На столе стояли сладости и две пиалки. Жора ушёл на кухню и вернулся оттуда с бутылкой коньяка и двумя стограммовыми стаканчиками. Он подождал, когда Алия выйдет из зала, налил по полному стаканчику, стоя выпил и только потом сел напротив меня.

– Выпей.

Я выпил и спросил:

– Ты был вчера ночью на берегу?

– Какая разница.

– Ты стрелял?

Он молчал.

– Нужно было стрелять?! Ведь если бы ты подъехал, они мне ничего бы не сделали. Как ты мог?!

– Ты ничего не понимаешь, Эдик. У обоих были при себе пистолеты. Чеченец меня давно уже ненавидел, и если я объявился бы возле вас, он не задумываясь уложил бы меня на месте. Было бы тебе легче, если бы мы оба кормили рыб на дне реки? Что ты так жалеешь их?! Они скоты, по которым давно пуля плакала!

– Жора, они же люди!

– Эти люди полкилограмма героина в машине имели. А для тебя в багажнике лежала чугунная болванка килограмм на тридцать. Если бы не я, тебя давно не было бы. Может быть, месяца через два всплыл бы где-нибудь.

– Мне теперь всю жизнь молиться на тебя за своё спасение, что ли?

– Не обязательно.

Он был раздражён, но сдерживал себя.

– Что будем делать? – спросил я после долгого молчания.

– Я надеюсь, что ты не пойдешь меня сдавать в милицию?

– Нет, Жора.

– Да тебе всё равно никто не поверил бы.

– Почему?

– Потому, что ты один из главных подозреваемых.

– Как так?!

В который раз за эти дни на спине начал выступать холодный пот.

– Я хоть и начальник отдела уголовного розыска, но дело по двум обнаруженным трупам ведут мои инспекторы. Они уже допрашивали Рено и его работников и знают, что у тебя была драка с чеченцем. И то, что ты угрожал его убить, тоже стоит в протоколе. Завтра или послезавтра приедет кто-нибудь из областного отдела. Меня, скорее всего, от этого дела отстранят, потому что один из подозреваемых – мой друг и живёт в настоящее время у меня.

– Жора, ведь никто не видел, что я с ними был на берегу.

– Ты же должен знать, как легко найти третьего, кто был в машине. Мои инспекторы были не особенно внимательны при её осмотре. А специалисты из области в первую очередь заинтересуются отпечатками пальцев в машине и пятнами крови на сиденье. Если у них будет за что зацепиться, то правды они добьются. Я должен буду тебя завтра взять в милицию на допрос. Эта женщина, что звонила мне ночью, кто она?

– Тоня, моя бывшая одноклассница. Она будет молчать. Я сказал ей, что тебе она может доверять.

– Плохо, что здесь женщина замешана. Ладно, это я возьму на себя. На допросе про берег ничего не говори. Ты был у этой женщины и оттуда сразу вернулся ко мне домой. Ясно?

– Да.

– Про драку с чеченцем на заводе можешь рассказывать. Здесь всё равно были свидетели. Как фамилия твоей одноклассницы и где она живёт?

Я назвал фамилию Тони и примерно рассказал, как найти её.

– Но сейчас она ещё в ресторане. Она работает там.

Жора поднялся со стула.

– В ресторан я, конечно, не пойду.

– Что ты надумал, Жора?

Видимо, в моём голосе было что-то такое, отчего он вдруг зло засмеялся и, глядя на меня в упор, сказал:

– Я знаю, о чём ты сейчас подумал, но до такой степени я не опустился.

Наверное, именно в этот момент в наших отношениях что-то нарушилось. Маленькая трещинка пролегла между нами.

– К твоему сведению, ты не единственный подозреваемый в этом деле. Эти двое занимались продажей наркотиков и, может быть, их убрали конкуренты. Они не первые и не последние, кого из-за наркотиков убирают с дороги. Во всяком случае, я пытаюсь, пока ещё в состоянии, повернуть следствие в этом направлении.

Он выпил ещё коньяку и, не пожелав мне спокойной ночи, ушёл в свою спальню.

Я сидел ещё некоторое время в зале. В голове было пусто. Я как будто раздвоился. Тело моё сидело за столом, а сознание где-то витало в вакууме и не хотело возвращаться назад, потому что здесь, в действительности, всё было сложно, непонятно и страшно.