Т. Морозова - Принимая жизнь

Оглядываясь на события, которые предшествовали сегодняшнему дню, мне открывается понимание того, какой же я счастливчик. Пусть мой путь был омрачен болью и страданиями, но в итоге он вывел меня на тот пригорок, с которого я смог увидеть восход солнца, вдохнуть полной грудью и почувствовать счастье. И если бы мне нужно было пройти что-то во сто крат худшее, я бы не задумываясь последовал по этому пути еще и еще раз, сколько угодно, лишь бы всё равно прийти и увидеть этот яркий свет, который наполнил меня изнутри и остался во мне навсегда. Только сегодня я чувствую жизнь, понимаю ее. И когда я наполнился до краев этим состоянием безграничной любви ко всему живому и неживому в этом мире, мне захотелось поделиться. Отдать это чувство каждому, кто в нем нуждается. Именно поэтому я и пишу эти строки. Потому что то, что жизнь подарила мне, открывается не каждому, несмотря на то, что все эти знания есть внутри нас. Они есть неотделимая часть нас, почему-то забытая, похороненная под слоями тяжкого груза, который мы волочем на себе все годы, вплоть до последнего дыхания.

Как часто, останавливаясь, мы задаемся вопросом «Зачем я здесь, на этой планете?» Как многие из нас восклицают о несправедливости этого мира, упрекая жизнь за свою судьбу. Как обильны слезы скорбящих и как искренна саможалость. Как слепо человек идет изо дня в день, не понимая смысла конечной остановки. Как велика грусть, поселившаяся в наших сердцах и как сильна злоба, наполняющая грудь.

В начале нашего пути каждый из нас настоящий – чистый, искренний; нет никаких страхов, ведь мы даже не знаем, что это такое. Нет никаких ожиданий и надежд; воспоминаний, которые терзают сердце. Ни завтра. Ни вчера. В начале нашего пути есть только сегодня. Этот чудесный период являет собой детство, который мы ошибочно считаем несерьезным. Взрослые нередко проявляют недоверие к тому, что рассказывает ребенок, о том, что он видел, слышал, чувствовал; списывают всё это на сны или фантазию, тем самым делая ребенка усомненным в своих ощущениях. И в будущем он больше и сам не будет обращать внимания на то, что еще раньше с интересом наблюдал, ведь это всё нереально (по нашему мнению). А ведь всё совершенно иначе – дети настолько чисты внутри, что видят больше нашего, чувствуют глубже и самое главное – всему доверяют, потому что внутри нет никаких искусственно созданных установок и предубеждений. Они слышат сами себя. В отличие от нас.

Взрослый мир, напротив, иной. Здесь царит страх, сковывающий сознание. Здесь выстроены ожидания от людей и жизни; мы словно сценаристы, которые умело написали несколько томов действий, ожидая, что вокруг всё будет происходить именно так, а не иначе. И сколь велико разочарование и боль от того, что окружающие нас люди не нанятые актеры, а жизнь – не сцена для твоего сценария. Во взрослом мире царят обиды и гнев, а воспоминания, хорошие или плохие, будоражат наше сердце, прокручивая вопросы в пример «а если бы». Только «если бы» невозможно.

Ребенок просыпается каждое утро с улыбкой на лице, приветствуя новый день, как новую жизнь. И это самая искренняя улыбка, которая может быть на лице человека. Как предельно внимательны мы к окружающей нас природе и щедры на восхищение. Если у ребенка что-то болит, он кричит; если его кто-то обидел, он плачет. Но как только успокаивается, забывает о произошедшем, словно никогда ничего и не было. И снова просыпается с улыбкой на лице. Если взрослому не понравится, как к нему обратились, он будет прокручивать эту ситуацию снова и снова, пока не наполнится чувством гнева и мести. Как со мной посмели так говорить? Да, у нас, у взрослых, самомнение раздуто до такой степени, что еще чуть-чуть и этот шар из эгоизма может лопнуть. Эгоизм почему-то имеет у нас странное понятие; многие не считают себя несчастными обладателями этого чувства, но оно есть у всех; в ситуациях, когда нам кажется, что мы ну уж точно не думаем о себе, на деле мы только этим и занимаемся. Это очень сложный мир взрослых.

Ребенок, словно ангел, который сошел с небес на землю. И только через несколько лет его крылья начинают постепенно исчезать; перышко за перышком. Когда последнее перо отпадет, ребенок становится «взрослым» и «сознательным» человеком. Но насколько естественен такой ход событий? Может быть когда-то произошел сбой и наши воображаемые крылья не должны отпадать с возрастом? Может быть мы должны всегда просыпаться с улыбкой на лице и не обязательно наполняться обидами и злостью, чтобы быть взрослым человеком?

Дорогой читатель, я не собираюсь учить тебя жизни, не подумай. Я лишь хочу поделиться своим опытом, потому что знания, которые мне посчастливилось обрести, сделали мой путь легким, счастливым и радостным; чтобы не происходило вокруг. Они так просты с одной стороны; но также и трудны с другой, ведь годами, словно железом, ковались иные привычки и реакции. Не сразу мне удалось принять новое, ведь новое – это что-то чужое, чему мы не привыкли доверять. Но почему бы и нет, как-то подумалось мне, ведь я ничего не теряю? К такому же подходу призываю я и вас. Только открывшись новому, можно откинуть старое; только приподняв ширму на глазах, можно увидеть путь; только посмотрев в разные стороны, можно осознать, как широко поле жизни, простирающейся перед человечеством. Возьми лишь то, что подходит тебе, остальное же смело откинь. И не доверяй на слово – попробуй в действии, и ты поймешь – это работает.

Мои глаза открылись. На лице не было никакой улыбки и радости новому дню. Скорее на моих губах была гримаса – гримаса боли, которая сковала всё моё тело. Не понимая, где нахожусь, я попытался приподняться. С первой попытки ничего не получилось – голова закружилась, ориентирование в пространстве я потерял, снова рухнув, но не на кровать, а на что-то твердое. В глазах потемнело и захотелось блевать. Как мог, я сдерживал свой порыв, видит бог, я пытался, но через пару минут содержимое желудка все-таки вылилось прямо на меня. Испугавшись, что могу захлебнуться в собственной рвоте, я приподнялся. Хорошенько очистившись изнутри, я оглянулся. И вправду, я лежал на полу.

За окном смеркалось. И лишь последние лучи уходящего солнца освещали небольшую комнату, всё быстрее и быстрее погружая ее в мрак. Воздух был настолько затхлый и гнилой, что зайди кто-то с улицы, он сразу же выбежал бы отсюда, отплевываясь по пути. Здесь воняло перегаром, сигаретным дымом, который въелся в стены и мебель, и даже чем-то трупным. Помещение не проветривалось очень давно, что даже я, очнувшись, поморщился. Мухи, жужжащие под потолком, добавляли этому месту еще большего отвращения. Не стесняясь, они садились мне на липкое от рвоты лицо, а у меня не было сил их отгонять.