Николай Дуюнов - Смерш. Дети айсзаргов

Те из командиров, которые прошли школу Особого отдела на стадии командиров взводов, рот и батальонов, и которые дружили с опером, всегда первыми узнавали о беспорядках в своих подразделениях, и я никогда их не подставлял перед командирами, помогал устранять выявленные недостатки в подразделениях, защищал на собраниях и при подведении итогов у командира. Так что поддержка и понимание среди офицеров, прапорщиков была сильная, что гарантировало своевременное получение всего массива информации о жизни в полку.

Сложнее было организовать работу в окружении, нужно было найти именно таких людей, которые и жили неподалеку от частей, и имели аналитические способности и возможность заинтересовать собой возможного агента спецслужб.

Опыт приходит с годами, результаты оперативной работы тому подтверждение. За годы непосредственной оперативной, живой работы мне пришлось вести проверку и разработку антисоветских групп, разоблачить агентов-инициативников из числа военнослужащих Советской Армии, пресечь попытку угона секретного вертолета МИ-24 в Китай, одним из техников аэродрома, поймать не одного дезертира с оружием, разыскать утерянные секретные документы и т. д.

Особенно продуктивной была оперативно-розыскная работа в Республике Афганистан, где пришлось вести работу против агентуры не только противников Кармаля и Наджибуллы, но и агентуры США, Пакистана, Франции, Израиля. Но это отдельная история.

А пока речь о проверке сигнала на изменника Родины, который к тому, возможно, и был карателем и ушел от справедливого возмездия и спокойно доживал свой век там, где, как ему казалось, его искать не будут.

Мне предписывалось вернуться в Спасск, активизировать проверку сигнала, довести его до логического завершения, т. е. ответить – одно ли лицо тот, кого мы проверяем, и проходящий по разыскному делу, и если это так, то принять уже процессуальное решение – оправдать или арестовать.

Вяземская катастрофа, когда в окружение попало 4 армии, 37 дивизий, 9 танковых полков, 31 артиллерийский полк РГК, до сих пор не исследована до конца историками и поисковиками. Наши солдаты отчаянно сопротивлялись и сдерживали на Вяземском направлении крупные силы немцев, но принимая на себя удары, направленные на Москву. Ставка отдала приказ на отход, но он в войска поступил тогда, когда окружение группировки наших войск. Немцами уже было завершено. Никаких сил для деблокады не было, не хватало боеприпасов, ГСМ, отсутствовала авиационная поддержка. Под Вязьмой полегло столько солдат, офицеров, генералов, что наши полководцы, которые потом стали знамениты и орденоносцы, немыслимых наград, старались в своих мемуарах не вспоминать октябрь 1941 года, нечем им было гордиться в тот момент. А людей, погибших в котлах, просто списали на боевые потери и стерли из памяти, как будто этого вовсе и не было. Но память вернула меня и моих коллег в то непростое время.

Из служебной записки оперуполномоченного особого отдела НКВД лейтенанта госбезопасности Лелюшенко Н. К., 1286 стрелковый полк, 91 стрелковой дивизии, находился на острие наступления немцев, вел боевые действия на Богородицком направлении.

«Немцы нас окружили и ружейно-пулеметным огнем выбивали наших бойцов. Была дана команда минометной роте старшего лейтенанта Атояна Ашота Оганезовича сосредоточить огонь по высотам и колокольне храма, откуда стрелял пулеметчик. Рота рассредоточилась по позициям и стала вести обстрел позиций немцев. Стрелковые роты пошли в атаку и вышли на Богородицкое поле. Оно было усеяно трупами наших солдат, лошадьми, ранеными. Задача была вырваться из окружения, и только к вечеру батальоны вышли к деревне Пекарево.

Сопротивление продолжалось с 7 по 13 октября 1941 года. Противник силами 4-й и 9-й армии немцев уничтожили четыре советские армии в составе 40 стрелковых и 10 танковых дивизий, в плен попали свыше 500000 человек.

Но из полученных нами данных установлено, что в составе сражавшихся были и предатели, добровольно перешедшие на сторону врага. Из бесед с бойцами стало достоверно известно, что командир минометной роты старший лейтенант Атоян А. О. 1910 года рождения, уроженец города Карс, Турция, армянин, со среднетехническим образованием, призванный в ряды РККА в 1932 году, добровольно перешел на сторону врага, приказав прекратить огонь роте и бежать в сторону Богородицка, а сам, сорвав знаки отличия, пополз в сторону наступающих. В суматохе бойцы не сумели правильно оценить действия командира. А когда поняли, что к чему, он уже был пленен немцами. На основании вышеизложенного – считаю Атояна А. О. изменником Родины и постановляю завести на него розыскное дело, передав материалы, собранные мною, в Следственное Управление НКВД СССР для организации розыска».

Такой вот документ, был первым из многочисленных справок по опросам бойцов минометной роты, оставшихся в живых в той бойне, по горячим следам. Надо отдать должное особисту, который несмотря на жуткую неразбериху, огромные потери в личном составе сумел зафиксировать факт измены конкретного офицера, в конкретном месте и в конкретное время. Честь ему и хвала, он сам погиб под Москвой в январе 1942 года.

Это вот такая краткая версия поступка человека, который сломался в критический момент, когда решалась судьба Родины.

Но это только первые документы, положившие начало розыску изменника Родины. Далее следовали тома документов о том, что это был за человек до войны, как он попал в армию, как характеризовался во время службы, его семейное положение, родители и родственники, дети, в общем, картина разворачивалась от его молодости до момента совершения преступления.

Родился Атоян Ашот Оганезович в 1910 году в городе Карсе, тогда Турция, позже, в 1916 году, когда начался геноцид армян, бежали в Армению, где Ашот окончил школу, торговый техникум, был призван в Армию, остался на службе. Закончил военные курсы командиров и поскольку тяготел к математике, проходил службу в артиллерии, а после изобретения минометов, командовал отделением, взводом и к началу войны уже имел звание старшего лейтенанта, занимая должность командира минометной роты. По службе характеризовался в основном положительно, веселый, находчивый, легко входивший в доверие к сослуживцам и как истинный армянин, все время проворачивающий какие-нибудь дела по покупке-продаже всего, что было под руками – продукты, вещевое имущество, различные тряпки, спиртное. Было на него и несколько компрометирующих моментов, заключавшихся в том, что он выражал недовольство тем, что в СССР зажимают, его точки зрения, стремление к обогащению, не дают развернуться предприимчивым людям, и что такая власть не отражает чаяния народа.