Василий Лягоскин - Все цвета радуги. Книга первая «Ресторан „Панорама“»

– А что такое?

Эмрел круто развернулся – с кристаллом в руках. Тем самым кристаллом, над которым сам уль Масхи чах последние смены, как мать над больным дитем. Оно – дите в виде кристалла – и сейчас было «больным». Ведь до придания ему совершенной, законченной формы оставалась последнее усилие, последний штрих Искусства. Тот самый, который запечатывает длинную, невообразимо разветвленную спираль заклинания, что готова была вырваться наружу, и начать пожирать разум несчастного, взявшего его в руки.

– Что такое? – повторил Эмрел, ехидно улыбаясь, – ты боишься за меня, уважаемый?

– Да, э.э.э… Эмрел, – Данир рискнул обратиться как к низшему по положению, – эта штука – которую ты держишь в руках (без всякого разрешения его хозяина, тварь!) – она очень опасна!

– Взорвется? – поднял иронично бровь стражник.

– Нет, уважаемый, но…

Вот именно – «но»! Хищная спираль заклинания уже должна была выпрыгнуть невидимой иглой наружу, и впиться в руку, и дальше, в голову безумцу, посмевшему так вольно обращаться с неизвестными ему предметами в лаборатории искусника. И безумец этот уже должен был корчиться от болей в голове, или вообще упасть на каменный пол в судорогах, не в силах понять, куда истекает из тела все, что он обретал всю жизнь.

– Или несколько жизней, – внезапно успокоился Ищущий, – а этот человек совсем не безумец. И знает, скорее всего, что держит в руках; небрежно переваливает из ладони в ладонь. Но откуда? Откуда?!

Даниру опять поплохело. О своих изысканиях он никому не говорил. Догадаться о них…

– Ха! – с горечью воскликнул он, – секреты?! Какие могут быть секреты от людей, спокойно проходящих сквозь купол защиты не самого низкого уровня? Знают они все! И гонят меня из столицы, скорее всего потому, что знают. Ладно, хоть не удавили тихонько в темном углу…

Эмрел тем временем, не переставая злорадно улыбаться, остановил полет кристалла в левой ладони, и полез правой под ворот куртки. Самой обычной, недорогой, но сшитой добротно, на все сезоны. И достал из-под нее амулет – многолучевую звезду размером в половину ладони. Такую, или подобную ей Данир видел когда-то давно, в учебнике, еще в годы обучения в Школе Искусства. Но даже представить себе не мог, что сможет увидеть воочию вот так близко, и даже, возможно, потрогать самый настоящий амулет Высшей защиты. Такая вещь была безумно редкой; а уж о цене ее не нужно было даже думать; не то что говорить. Изготовить ее могли лишь Главы ветвей Искусства. Все вместе, отринув на целую смену года все остальные дела. А если учесть, что одним из семи Глав – Красным – был сам император…

– Это какой же властью в Тихой страже, и в империи ты обладаешь, Эмрел? Или амулет попал к тебе случайно?

– Понял? – кивнул удовлетворенно стражник, опять подкидывая кристалл на ладони, – так что мне твой камешек… Я, конечно, не искусник, но любого из вас могу заткнуть. Не только за пояс – куда угодно. Вот сейчас я Пустотник, а понадобится…

Он коснулся пальцем кристалла на одной из граней амулета, и вдруг застыл, явно прислушиваясь к себе; внутри.

– Ага, – злорадно подумал уль Масхи, глядя, как стремительно бледнеет лицо Эмрела, – Пустотник он, видите ли! Не боится даже Глав ветвей. А как только отключил амулет… Отключил?!!

В единственном слове Ищущего, прорвавшемся наружу, было столько паники, сколько ее не было во всем Данире, когда он увидел перед собой Главу Тихой стражи.

– Отключил! Что же теперь будет?! Это конец! Самый страшный, какой только можно представить. Поднять руку на стражника из Тихой, приближенного самого Главы! И ничем не докажешь, что он сам, сам!

Эмрел, тем временем, уже валился мешком на каменный пол. Мягко, бесформенной кучей – словно кристалл выдернул из него все твердое и жесткое. А между тем уль Масхи знал, что это было не так. Что набор тренированных мышц и всего остального в теле был совершенно тем же, что пару малых периодов назад – когда стражник кичился своей неуязвимостью. Он и был сейчас Эмрелом – только с девственно чистым мозгом и организмом, потерявшим все навыки, знания и опыт. Он даже ходить сейчас не мог; словно дитя, только появившееся на свет. Хотя – знал из прошлых экспериментов Ищущий – попытаться встать, и пройтись этот человек мог. Такое в практике, в последних экспериментах было. Только вот кончилось бы это очень печально.

– Мышцы-то тренированные, и очень, – размышлял он, с усилием изгоняя из себя панику, – такие и кости могут сломать – собственные. Если направят усилия не в ту сторону, куда надо. А куда надо – мозг не знает.

– Фанел! – выкрикнул он резко, – путы давай!

Раб, так и не сменивший коленопреклоненной позы, сорвался с места длинным прыжком. Несколько ударов сердца, и он – даже без команды хозяина – умело стягивает конечности того, кто недавно был стражником, специально изготовленными путами.

– И кристалл не забудь! – напомнил Ищущий.

Сам он выдернуть изготовленный артефакт из судорожно сжатой ладони Эмрела не решился. Для этого надо было надевать специальные перчатки, изготовленные из волокон того же даба, и, естественно, имевшие такие же свойства. А зачем – когда есть помощник с рабским ошейником на шее, не оставлявшим в теле раба ни капли энергии Искусства. Фанел потому и задержался у уль Масхи, что привык понимать хозяина с полуслова. Ну, и с практическими навыками Искусства был уже неплохо знаком.

Оставив надежно спутанного стражника на полу, Фанел аккуратно, разогнув один палец за другим, вынул артефакт, и отнес его на место – на треногу посреди стола. Рядом с которым и застыл в ожидании новых команд. Ищущий дернул щекой особым способом, что на «языке», которым владели лишь хозяин с рабом, означало: «На место!». И раб, как послушная собачка, действительно скакнул к месту выхода, где и застыл в обычной позе; чуть расслабленным, но выражавшим готовность опять сорваться с места – по первой команде Данира.

А искусник, с трудом подавляя панику внутри себя, приступил к последней, завершающей стадии работы над артефактом. Стадией, запирающей заклинание внутри.

– Точнее, уже не заклинание, а суть человеческую. То, что недавно было стражником Эмрелом. А может?… Нет!!

Он испугался собственной мысли – испытать артефакт тут же; хотя бы и на себе; ну, или на самом Эмреле, или, на крайний случай, Фанеле. Последний вариант испарился, лишь коснувшись краешком сознания Ищущего. Давать такие знания и опыт рабу, который, конечно же, в глубине души ненавидит его, Хозяина?!

– По крайней мере, я бы ненавидел, – хмыкнул Данир, потирая заболевшие от мысленного напряжения виски, – себе… никогда, и ни за что! Полной уверенности в артефакте нет, и быть не может. Эмрелу?! Простит ли он меня? Не факт. Но вот то, что доложит обязательно – это неоспоримо. И реакцию Главы предугадать нетрудно. К тому же ходить и разговаривать он будет в первое время как… пьяный. Пьяный! Кажется, нашел.