Василий Лягоскин - Все цвета радуги. Книга первая «Ресторан „Панорама“»

А вот зачем их взял с собой на «операцию» стражник из Тихой? Это навевало на определенные мысли. Точнее на одну мысль – главный интерес Тихой стражи в далеком графстве, конечно же, искусник. Или искусники – как бы дико это не звучало.

Искусников в Империи было мало; катастрофично мало. И практически все они жили и работали в столице. Точнее, в семи ее пригородах, каждый из которых был больше любого другого города империи. В одном из них, Фиолетовом, жил и работал Данир уль Масхи. А в герцогствах и графствах империи – лишь по одному, по повелению императора и Совета империи. Их, кстати, негласно называли Надзирающими. За герцогами и графами, соответственно. Конечно, не все имперские искусники сидели безвылазно в своих пригородах. Ездили по стране Зеленые, искусники Жизни – туда, где не справлялись обычные лекари; могучие Оранжевые, огневики, приписанные к армии в годы войны, ну, и другие, по другим случаям.

– Вот как я теперь, – подумал уль Масхи, решительно закрывая кофр и подавляя собственное любопытство (все – потом!), – нужно спешить.

Впрочем, кофр опять пришлось открыть – то гнездо, где прежде хранился защитный амулет. В слишком широкое для нового «постояльца» гнездо лег тот кристалл, который таил в себе саму суть Эмрела. А кофр занял свое место на груди самого Ищущего, прикрыв собой дополнительно амулет Высшей защиты. Изготовлена сбруя была так ловко и аккуратно, что после того, как раб затянул на спине последний ремешок, Данир практически перестал ощущать новый элемент экипировки. Разве что амулет немного кололся. Но его – так решил искусник – после активации и привязки можно будет повесить и поверх кофра. Пока же…

Пока раб, по команде хозяина, чуть ослабил путы на ногах Эмрела, вздернул его вверх без всякого почтения, и принялся волочить его по кругу, вокруг стен купола, приговаривая: «Раз, два, три, четыре – шагаем, шагаем». И все это без единой капли эмоций в голосе. Хозяин велел – раб сделал. Фанел сейчас попросту учил бывшего стражника ходить. Вдалбливал навык путем многочисленных повторений.

Даниру его негромкое бормотание не мешало. Он собирался в путь. У Ищущего абсолютно не было опыта путешествий. Потому он решил использовать чужой – Эмрела. То есть, исследовать его дорожные сумки.

– Уж ты то, уважаемый, точно мастер путешествий, – сообщил вслух искусник – как раз когда передвигающаяся с черепашьей скоростью пара прошествовала мимо него, – вот и посмотрим, что ты насобирал тут.

В сумах, на первый взгляд, не было ничего необычного. В одной – смена белья, тонкое одеяло, и еще какая-то мягкая рухлядь. Весил этот мешок, который можно было нести как в одной руке – за ручку, так и за спиной, накинув на плечи лямки, немного. Точнее, весил бы, если бы не притороченный к нему длинный и достаточно увесистый тюк. Разворачивал хитрые узлы Данир долго. Ни ножом, ни Искусством решил не пользоваться. Но – развязал.

– Наверное, я должен был сейчас разразиться криками счастья и запрыгать на месте, – подумал уль Масхи, вынимая из матерчатого крепления первый предмет – не очень длинную, на его взгляд, и не очень дорогую саблю, – впрочем, насчет недорогой – это я поторопился.

Такой вывод Ищущий сделал, чуть выдвинув лезвие из обычных, ничем не примечательных ножен. Сталь внутри блеснула тусклой синевой, по которой змеились едва видные узоры. Уль Масхи не выдержал – снял с правой руки перчатку, и прижал к стали палец, пустив в нее малую толику энергии. Своей, Фиолетовой. Но узоры на лезвии обожгли руку проявившимся Красным пламенем так яростно, что искусник едва сдержался от крика боли. Только зашипел, удержавшись от желания тут же побежать к шкафу, где у него хранились кристаллы, заполненные заклинаниями; в том числе и несколько Зеленых, лечебных.

Однако боль была не сильной, скорее неожиданной. Да и не могла она быть сокрушительной – с той едва ощутимой порции энергии, которой поделился с оружием Ищущий.

– Продолжим, – скомандовал Данир, подавив волевым усилием болезненные ощущения, – это, я понял, вторая сабля, чуть покороче. Гм. м.м… Тоже артефактная. Получается, что Эмрел был… как там у них называется? Обоеруким? Двуруким? Еще и лучником? А это что?

Уль Масхи подержал в руках арбалеты – один за другим. Чем-то эти два грозных, и одновременно изящных орудия убийства отличались друг от друга. Оба были достаточно легкими, не заряженными и, скорее всего, тоже артефактными. Но проверять сейчас свою догадку искусник не стал. Так же, как ломать голову над тем, чем же являлись другие железки, которые он доставал одну за другой из кармашков и креплений, и засовывал их обратно. Их было много, и, будь они весом, как обычное железо, Данир не смог бы даже оторвать тюк от пола. Однако, завернув, и увязав его почти так же аккуратно, как прежний хозяин, он легко поднял и суму с мягкой рухлядью, и притороченный к нему тюк.

– Который тоже изготовили с применением Искусства. Только не могу сообразить, какого. Но это сейчас не важно. Посмотрим, что во второй суме.

Здесь было не менее интересно. Запас продуктов, каких Данир никогда не видел; походная посуда; еще одна сума, которую он определил как лекарский набор и, наконец, на самом дне, точнее, в этом самом дне – двойном и жестком – широкое плоское нечто, хранившее в себе две сотни золотых. Они одни должны были весить больше, чем сума вместе с ними, и другими припасами, но вот – взвалил же себе на плечи ее искусник без всяких усилий. К этой суме тоже было приложение – тубус с вложенными в него свитками. Самым большим и грозным из них был свернутая в рулон подорожная грамота. Прежде Данир подобных не видел. Он вообще никаких не видел, ни разу за пять десятков лет не покинув столицу. Другие свитки тоже имели на себе и печати, наведенные с помощью Искусства, и какие-то строки, понять которые он так и не смог. Лишь один свиток был запечатан так, что открыть и прочесть его, не нарушив упаковки, было невозможно.

– Скорее всего, послание для графа, – подумал искусник, – вот пусть он сам и вскрывает. Скорее всего, именно я и должен был отдать его в руки графа. Вот и отдам. Если доеду. А это что еще?

Внутри тубуса размещались еще два; совсем невесомые на вид. Открыв первый из них, искусник безмерно удивился. Ну, вот зачем стражнику, не владевшему Искусством, нужны были рабские ошейники? Целый десяток для отступников-искусников, и (он открыл вторую емкость) целая сотня обычных, тонких. Или у Тихой стражи есть нужные амулеты? Наверное, есть!

Он опустил поклажу на пол, и присел – прямо на ступень, единственную у дверей. Немного кружилась голова от такой концентрации артефактных, и очень дорогих предметов. В нее влетела было даже давешняя шальная мысль – применить на себе кристалл с прошлым Эмрела. Не так интересны были навыки опытного воина и убийцы, как его память. Это что же делал стражник; с кем ему пришлось пересечься на своем жизненном пути, что получилось собрать такую невероятную коллекцию?!