Юрий Меркеев - ГруЗдь моего настроения. Рассказы и миниатюры
- Название:ГруЗдь моего настроения. Рассказы и миниатюры
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785005101679
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юрий Меркеев - ГруЗдь моего настроения. Рассказы и миниатюры краткое содержание
ГруЗдь моего настроения. Рассказы и миниатюры - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Куницын уехал. Я закрыл за ним дверь и подошел к художнику. Старик весело смотрел на меня. Кажется, ему было привычно возвращаться в больничные пенаты. Меня разбирало любопытство.
Перед тем, как выдать ему пижаму и отправить в ванную, я придержал художника за рукав и, скептически улыбаясь, спросил:
– Ну, а обо мне, что вы можете сказать?
Он покосился на серый шерстяной джемпер, выглядывавший из-под белого халата, усмехнулся и коротко ответил:
– Вор в медицинском учреждении.
Я чуть не подскочил от удивления.
Взял и выдал мой сегодняшний «диагноз». Вор… Да… Пузырек спирта. Не стал я больше ни о чем спрашивать художника. Что с него взять? Наш клиент. Классическая шизофрения.
Ангел
В моей комнате на книжной полке в углу рядом с бумажными иконками стоит крохотный янтарный ангелочек. Янтарь – камень тёплый. Когда берёшь изделие из него, кажется, что прикасаешься к живому теплокровному существу – застывшему в древней хвойной смоле солнечному лучику.
Однако мой ангел – свидетель отнюдь не радостных событий.
Был конец сентября. Купальный сезон закончился. В небольшой городок на побережье Балтийского моря я приехал, чтобы встретиться с редактором одного местного литературно-художественного журнала и получить скромный гонорар за короткий рассказ на морскую тему. Вечерело. Начинало темнеть, ветер усиливался. Редактора в условленном месте не было. Встретиться мы должны были на набережной около канатной дороги. Редкие прохожие, подняв воротники и кутаясь в капюшоны, спешили в уютные тёплые дома и квартиры. Журналист явно не торопился на встречу, возможно, забыл о ней. Чтобы скоротать время ожидания, я решил спуститься по деревянной лестнице к морю. На мне была тёплая непромокаемая болоньевая куртка с капюшоном, поэтому ветер, дождь и брызги солёных волн страшны не были. Пустынный пляж уходил в свинцово-серую перспективу, проваливаясь в темный тоннель. Редкие уличные фонари набережной отбрасывали сверху на берег чахлый жёлтый цвет и расплывались мутными акварельными кляксами. Проходя мимо груды валунов, которыми обычно укрепляют дамбу, я обратил внимание на едва различимый на фоне тёмных камней человеческий силуэт. Странно было встретить в такую погоду у моря человека – по меньшей мере, странно. Я вгляделся в силуэт и увидел девушку.
Она была одета по-летнему – в джинсы, кроссовки, лёгкую ветровку. Я подошёл ближе. Незнакомка дрожала быстрой мелкой дрожью, острый подбородок и тонкие губы её посинели от холода. Из-под светлых волос проглядывало совсем ещё юное личико – личико подростка. Неподвижным взглядом она смотрела на море и что-то беззвучно шептала, была явно не в себе.
– Простите, – начал я робко, боясь каким-нибудь неосторожным словом или движением испугать девушку. Она вздрогнула и посмотрела на меня, как сквозь туман. – Как вас зовут? Что вы здесь делаете? – спросил я.
– Ничего-ничего, – ответила она судорожно, так, будто испытывала страшную физическую боль. – Ничего, ничего, – повторила она и вдруг беззвучно рассмеялась.
Незнакомка нуждалась в помощи, это было очевидно.
– Пойдёмте, я провожу вас домой, – сказал я, снимая с себя куртку и набрасывая её на девушку. – Вы где живёте?
– Там… – Она вяло махнула рукой в сторону богатого особняка, расположенного среди сосен. Я помог подняться ей, и мы пошли вверх по косогору. Точнее, шёл я, а она брела с полузакрытыми глазами, опираясь на мою руку и бормоча что-то невнятное. Она говорила, что звери лучше людей, что они никогда не лгут, не предают, не унижают. Смеясь и плача одновременно, она сообщила мне, что я её брат, что она видела меня во сне в виде большого и доброго слона, который спасал её от лесного пожара. Иными словами, несла какую-то бессвязную и прелестную чепуху.
Когда мы подошли к дому, с девушкой случилась истерика – она захныкала, как маленький ребёнок, и прижалась ко мне, будто боялась собственного дома. Хрипло залаяла собака, потом появился толстый лысоватый человек с багровым лицом, в майке, в подтяжках и милицейских штанах с лампасами – очевидно, её отец. При первом же взгляде на него можно было понять, что это натура взрывная, упрямая, не терпящая никаких возражений. Не удостоив меня даже презрительного взора, он грубо схватил девушку за рукав и потащил её в дом. Через мгновение в окнах второго этажа зажёгся яркий свет, и я услышал грубый мужской голос:
– Дрянь. Мало тебе позора. Хочешь клеймо на нашей фамилии поставить? До-очь! – завопил он с издёвкой. – Хороша. Вместо того чтобы сидеть, как мышь, из дома носу не показывать, шляется где-то, знакомится со всякими проходимцами! Ещё и в дом его тащит. Погляди на себя. Едва на ногах стоишь. Что соседи подумают? Завтра весь город трещать будет.
– Боренька, – послышался робкий женский голос, очевидно, Машиной мамы. – Смягчи своё сердце. Машенька не в себе. У неё жар.
– Не жар у неё, а пожар. От стыда она горит, должно быть.
– Эх ты, медный лоб, – женщина сорвалась на крик. – Ведь ей только пятнадцать, а она такое пережила!
– Да ну вас. Эй, Машка, что это за тряпка чужая на тебе?
Через мгновение из окна второго этажа прямо на меня спланировала моя куртка.
Я заторопился на вокзал, проклиная по дороге толстого грубияна в подтяжках и необязательного редактора журнала, благодаря которому я ввязался в это дурное приключение. Однако с каждой минутой жалость к пятнадцатилетней девочке, оказавшейся в плену каких-то таинственных событий, становилась острее.
Вскоре я стоял на перроне в ожидании поезда. Ветер безумствовал, пытаясь сорвать стальные листы крыши перрона. Рядом со мной на платформе стояло несколько человек – две ярко накрашенные блондинки, от которых пахло вином и дешёвой косметикой; мрачный бородач с рюкзаком за плечами, вероятно, один из чёрных копателей янтаря; трое молодых курсантов морского училища, возвращавшихся, скорее всего, из самоволки в казармы.
Двери электрички с лязгом отворились. Пассажиры стали устраиваться в вагоне. Я уже поставил ногу на железный приступ тамбура, как вдруг услышал, что меня окрикивает какая-то женщина. Она бежала со стороны тупика, размахивала руками, и просила меня подождать её. Щёки у неё пылали от быстрого бега, она была одета в домашний халат и, ухватив меня за куртку, произнесла, задыхаясь:
– Я узнала вас по курточке… Прошу вас, извините… Я мама Маши Луговой. Благодарю вас за неё. Думала, что сегодня уже не увижу её, мою девочку. Она и записку эту дурацкую написала, глупышка. Решила заболеть воспалением лёгких и умереть. Глупенькая. Хорошо, что вы там оказались. Вас бог послал. А на отца её вы, пожалуйста, не сердитесь. Он безумно любит её, безумно. Извёлся. Сам не свой. У него свои понятия о приличиях. А то, что он взрывной такой, так это после контузии на Северном Кавказе…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: