Наталия Рай - Иновидцы

Врут, что рока – нет. Чем тогда объяснить, что в самые счастливые для себя дни Юрий Петрович встретился со своей первой женой? Причём его несколько дней угнетало что-то, хотя никаких причин для плохих предчувствий не было. Но сапожник – всегда без сапог!

Абсолютно случайно встретились бывшие супруги, на улице. И она, оценив, каким он стал сейчас, заговорила, а он – ответил! Старая любовь не ржавеет! И потом он встретился с ней снова, а потом – ещё раз… А она, состоя как раз во втором уже, после Юрия Петровича, разводе, решила провести с ним время до следующего супружества.

Почему Юрий Петрович напрочь забыл о Галине Васильевне и снова потянулся к той, которую даже великая его к ней любовь не остановила от предательства? Она, знал бы Юрий Петрович, вовсе не случайно встретилась с ним, и, естественно, была прекрасно осведомлена не только о состоянии всех его дел, включая информацию о существовании Галины Васильевны, но и даже о новом его адресе. Но когда Юрий Петрович в какую-то безумную минуту предложил ей снова стать его женой, она со смехом отказалась. За потенциального алкаша? Ни за что!

И вскоре Галине Васильевне пришлось начинать снова: с куда меньшими шансами на успех. Нет, она и вправду – глупая!

***

Пока рассказывалась история Галины и Юрия Павловича, Лена всё ещё переживала рассказ Саши. Особенно окончание его повествования было ей очень близко, потому что оставалось лишь удивиться, каким удивительным образом они с Сашей умудрились в Доме печати ни разу не встретиться, хотя бы в буфете. Они встретились в совсем другом месте – в парке культуры, и, знакомясь, не подозревали, что работают в одном здании, только на разных этажах.

Лена всегда о себе знала, кем будет. Ей казалось, что она прямо-таки родилась с этим выбором профессии. Хотя, конечно, понимала, что этого быть не могло – гены, по логике вещей, должны были звать её в медики. Но не это, существующее у неё знание, её поражало. А то, что из десяти её приятелей и знакомых только каждый девятый знал, да и то не совсем убеждённо, что намерен делать, каким делом заниматься всю оставшуюся жизнь. Которая только начиналась.

– Ведь нравится же тебе чем-то заниматься больше, чем всем остальным? – спрашивала она иногда. – Неужели так сложно выяснить для себя, чем хотелось бы заниматься и сегодня, и завтра, и впредь?

И приходилось выслушивать длинные и путаные объяснения, что поди тут выбери, если каждый день что-нибудь новое появляется и очень хочется попробовать это новое.

– Так до конца дней своих и будешь пробовать! – уже злясь, отрезáла Лена, теряя интерес к очередному любителю новых ощущений.

Она крайне скептически относилась к службе профориентации: как, скажите на милость, убедить человека в чём-то, если он то и дело собственное имя меняет, пусть даже в мыслях. А иногда и на деле. Или взять вот её, Лену: разве можно её убедить стать кем-то, если она уже сделала выбор? О, конечно, теперь всё больше новых профессий, о которых без подобной службы трудно узнать. Но ведь как-то приходят туда, в эти производства и науки, люди? Приходили как-то и без службы?

Деятельность которой она себе представляла так: приходит туда толпа незнаек и их направляют туда, где в данное время нужнее всего рабочие руки. Ведь им что ракету монтировать, что санузлы – без разницы. Лена не в состоянии была разгадать этот непостижимый для неё феномен – ничего не хочу. Как это можно ничего не хотеть, никуда не стремиться? Не хочешь – иди гуляй. Тоска с тобой.

Больше всего на свете Лена любила читать. На хорошую книгу она могла бы обменять что угодно из так называемых материальных ценностей. И не раз родители ругались, что ни помощи по дому от неё не дождёшься, ни хотя бы нормального сна, ни вообще ничего, и остаётся только отнять книгу. Тогда только родная дочь вспоминала о реальности и способна была услышать обращённые к ней слова. Лена, естественно, знала, что не одна она такая сумасшедшая: самые лучшие книги во всех библиотеках всегда – «на руках». А в магазинах – не успевали привезти, как уже и нет ничего – всё расхватали.

Среди приятелей и друзей Лены было несколько таких же фанатиков книги, как и она. Но зато все остальные! Прочёл? Да. Ну и как? Никак. То есть как это – никак? Как может не остаться никаких впечатлений? Не осталось, и всё. Книга, как книга. Зачем же читал? Просто так. Волосы дыбом.

Её мучили неразрешимые проблемы, притом самые разные и самые неожиданные, не имеющие к ней никакого, казалось бы, прямого отношения. Но это – ещё как поглядеть.

Вот, например, алкоголики. Не раз и не два видела она их – на улицах. Брезговала ими. Но и не могла не думать: почему пьют каждый день? Неужели нечем заняться? Какая должна быть этому причина? Ведь не на ровном же месте человек спивается? Лена не то слышала где-то, не то – читала: пить начинают от беды. Возможно. Но беда, несомненно, длилась куда меньше, чем её заливание спиртным.

Она провела некоторые изыскательские работы, чтобы установить для себя не только почему начинают пить, но и почему не бросают. Нет, не от беды пьют. Потому что беды случаются со всеми без исключения, но алкоголиками становятся считанные единицы. Нет, не от горя, от пустоты внутренней пьют. От скуки. Не знает человек, чем бы ему заняться и развлекается самым быстрым способом. А самое большее через час ему уже не требуется веселья. На сутки примерно.

Если из числа настоящих алкоголиков отделить некоторый процент тех, кто на генном уровне склонен к различного рода зависимостям, то остальные спиваются именно от душевной, духовной и умственной лени. А лень победить может только сам человек. Откуда иначе это полное отсутствие интереса и стремления к любому нормальному занятию? Как люди теряют вообще всякий интерес к жизни? Это – непонятно. И – отталкивающе.

Лена, если бы её спросили, была против лечения алкоголиков. Лекарствами. Потому что совершенно уверена была, что лекарств против алкоголизма нет и быть не может. Потому что и лекарства созданы для ленивых. А, организовав что-то типа закрытых предприятий, поставить каждого из них перед необходимостью достичь в любой выбранной профессии самого высокого уровня. А его, как известно, не достигнешь без искреннего интереса, без любви к работе, которую делаешь. Попутно же, вторым необходимым условием, поставить задание прочесть определённый список литературы. Литературы художественной, духовной. А последним в этом списке должно быть Евангелие. И когда человек эту духовную лестницу пройдёт, то есть не только поймёт, о чём толкует Священное Писание, но и естественным образом станет Учению следовать, сама собой отпадёт необходимость пить.

А отваживать от вина – насилием и лекарствами: смешно ведь. Во-первых, запретный плод – сладок. Во-вторых, если человеку безмерно интересно жить – зачем ему пить? В-третьих, если вино будет настоящим, – бывают ведь вина – произведение искусства, – люди к нему иначе будут относиться. А пойло, которое иначе, чем «бормотухой» и язык не поворачивается назвать, станет никому не нужным.