Наталия Рай - Иновидцы

Нужно признать, конечно, что конкретных событий должно было случиться или много мелких достаточно длительное время или несколько крупных. Притом неважно, в чём именно они заключались: неожиданная премия равнялась прекрасному солнечному дню, неожиданно подаренному букету, удачной покупке, завершению рабочего задания и так далее. Что самое смешное, цветы ей дарили не тогда, когда она в этом нуждалась, а тогда, когда она и так уже была счастлива.

Имея такие возможности – во времена свечения – охмурить кого угодно, она ни в один из этих периодов так и не завела себе никого. Из страстно желающих и желание это облекавших во вполне конкретные действия – вот что самое странное! Ну, как её дурой не назвать? Правда, Галина Васильевна вращалась в среде инженерно-научной, так что и тут её дурой назвать вряд ли было бы верно. Слово это здесь использовалось только когда, когда сотрудники яростно воздевали руки горé, страстно возмущаясь очередным поступком Галины Васильевны из разряда тех, что – ни в какие ворота…

…Как было доподлинно известно, в былые времена Юрий Петрович был великим эрудитом и ещё большим талантом. Во времена оны он разрабатывал какую-то сногсшибательно серьёзную штуку. Настолько сногсшибательную, что им, то есть разрабатываемой этой штукой, заинтересовался ВПК. Но и им самим, конечно, тоже, ведь штука была очень серьёзной. В общем, предприятию проект должен был принести неслыханные прибыли, а самому автору, как минимум, патент и солидную кучу денег. Юрий Петрович прошёл уже три четверти пути, притом – в одиночку. Что он там придумал, теперь, за давностью лет, установить трудновато – да и кому это нужно?

Юрий Петрович последнюю часть пути не прошёл. А почему? – жена бросила! Не вынесла, что муж не только днюет и ночует на своем заводе – но и дома настолько закопался в свои чертежи и писанину, что и грома не слышит – ни настоящего, небесного, ни искусственного, женой организованного. Поднимет голову, и: «А? Что? Где?» и уже на «где?» сам себя не слышит. Так что жене приходилось либо закрывать рот, не высказавшись, либо высказываться безответно.

Казалось, разве Юрию Петровичу нужна жена? Нет, тысячу раз нет: он и забыл, как она выглядела в последний раз. Однако, когда жена исчезла из дома, он, обнаружив это, – правда, где-то дня через три, когда понял, что его перестали кормить, и выяснил, что случилось – он впал в депрессию столь необъятную, сколь необъятной была его рабочая углублённость в дело, в себя.

Ну, свет не без добрых людей, которые помнили Юрия Петровича компанейским, весёлым товарищем – до штуки, станка или чего-то там. В общем, налили раз, налили два, а в третий – он сам попросил. Доверчив был, как последний дурак: не могли же его обмануть, сказав, что это залечивает раны. Залечился так, что…

Вот в этот период его и встретила Галина Васильевна. Какая нечистая сила занесла её на предприятие Юрия Петровича, что Гале было там нужно, уму непостижимо. Однако – занесла. Юрий Петрович, как и всегда, сидел в холле своего этажа и курил. Потому что не только кабинета у него не было давным-давно, но даже и рабочего стола. Любой уважающий себя человек, а тем более – женщина, прошли бы, естественно, мимо. Галина Васильевна же стала именно у него выяснять, туда ли она попала, да на месте ли тот, к кому она пришла, да действительно ли таковы его имя-отчество… В общем, Юрий Петрович настолько почувствовал себя уважаемым человеком, что слово за словом, перешёл на себя и прочёл Галине Васильевне длиннейшую слёзную лекцию о коварстве женского рода вообще и его конкретной бывшей жены, в частности.

И она – ну, не глупая ли? – слушала его со всем возможным вниманием, словно родного начальника, поручающего ей работу государственной важности. Конечно, вступить с Юрием Петровичем в контакт на уровне первичных вопросов, а то и, – при соблюдении некоторых условий – например, все прочие сотрудники испарились от летней жары или стоят в очереди за австрийскими сапогами, – мог каждый. Но только до этой грани. Если бы очередь продвигалась из рук вон медленно, мог бы и выслушать исповедь Юрия Петровича. Однако, естественно, ограничился бы в беседе с Юрием Петровичем ответной краткой нотацией о нехорошем отношении к женщинам. В самом крайнем случае расщедрился бы на несколько практичных, но невыполнимых житейских советов.

Невыполнимых потому, что всё ведь зависит от того, сможет ли получатель совета его осуществить. Но первый же взгляд на внешность Юрия Петровича убедительнейше свидетельствовал, что он подобные советы может разве что услышать. Даже в отношении понимания гарантий не было. Куда уж тут выполнять!

Внешность Юрия Петровича была довольно примечательная. Народ нынче, слава Богу, на работу одевается не хуже, чем когда-то в праздники, а посему крайне затрапезный вид Юрия Петровича просто автоматически останавливал на себе любой взгляд. Мало того, создавалось впечатление, что этот человек спит, не раздеваясь, уже очень долгое время, да ещё и в подвале, ибо его одеяние издавало какой-то тошнотворный гнилостный запах. А между тем было известно, что у Юрия Петровича – прекрасная двухкомнатная квартира. Кроме всего остального, взгляд на него немедленно вызывал к действию все возможные отрицательные рефлексы здорового организма.

Очевидно, сознавая всю свою непривлекательность, Юрий Петрович упорно стремился уменьшить свои рост и былой разворот плеч. С метра восьмидесяти он умудрился ужаться как минимум сантиметров на десять, для чего ссутулился, достигнув при этом и второго результата: скрыть, что он ещё довольно молодой и сильный мужчина, ещё совсем недавно неизменно привлекавший женские взгляды.

Кто кому из них назначил свидание – неизвестно. Однако, факт остаётся фактом: Галина Васильевна как пришла в один прекрасный день в гости к Юрию Петровичу, так и застолбила для себя эту квартиру в качестве участка приложения сил. Вот же глупая баба, прямо кошмар какой-то: имеет собственный дом, имеет на шее чужого ребёнка, имеет в другом конце города больных стариков-родителей – ей мало… Ходит теперь ещё и к Юрию Петровичу убираться, стирать и готовить. Притом тратит на эти сомнительные удовольствия собственные гроши. Ибо Юрий Петрович свою зарплату в день получения немедленно относит в гастроном: частью покрывает задолженность продавщице Даше, а на остальные тащит домой вино прямо в ящике. Бывает, что и два, если ему перепадает премия, ибо коллективу совестно не наделить его лишней десяткой. Хотя он и не имеет на неё практически никакого права.

Лечить Юрия Петровича – абсолютно бесполезно. Его уже дважды лечили: не проходит и двух недель после выписки – в аккурат до очередной получки, в которую нужно обмыть результат лечения, и Юрий Петрович опять неделю отсутствует. И ни для кого не секрет, где он и чем занят. Впрочем, из него такой работник, что его самое время переводить в сторожа, если только не была бы столь высока опасность потерять даже самое малоценное имущество. Пусть уж лучше дома сидит. Оно, конечно, он давно заслужил, чтоб его уволить по статье… Так ведь пропадёт окончательно и уже тогда ничто его не спасёт.