Андрей Кокоулин - Настя и кроличья лапка / Остров / Мазок. Три повести

Они поцеловались. Губы Юрчика пахли вином. Расправляясь с курицей, он стал обсуждать будущую поездку. Турция? Египет? Крым?

– Может, что-нибудь экзотическое?

На подбородке у него с комфортом разместилась капля соуса.

– Это куда? – спросила Настя.

Она послюнявила салфетку и протянула руку.

– Ну, Доминикана. Или Маврикий. Или эти… – Юрчик выпятил челюсть и свел глаза к носу. – Как их? Канары, во!

– Не хочу.

Настя промокнула каплю.

– Что там было?

– Соус.

– А куда хочешь? – Юрчик перевел взгляд на Настю. – Мы можем уехать куда угодно. Ты вообще на море когда-нибудь была?

– В детстве, – ответила Настя. – Там был галечный пляж и вот такие сколопендры!

Кусок курицы, обозначающий гадкое насекомое, повис на вилке.

– Сколопендры?

– Ага. Или сороконожки. Они мне потом снились.

– А как же политбюро?

Настя фыркнула.

– Мама меня долго успокаивала. А папа нарочно принес сколопендру в баночке и долго мне ее пытался показать. Только я кричала и отворачивалась. Я думала, что она на меня бросится и укусит.

– Понял, – сказал Юрчик, – никаких галечных пляжей. А на самом деле, куда бы тебе хотелось?

– Я подумаю, – сказала Настя.

– Только ты думай быстрее, скоро сезон. У тебя есть бикини?

– Целых два. Один мне купила мама еще три года назад, а второй достался мне от… – Настя запнулась. – В общем, от несостоявшегося жениха.

Юрчик прищурился.

– Он тоже носил бикини?

Настя рассмеялась. Юрчик умел снять напряжение.

– Нет! Он, типа, сделал мне подарок. Потом все остальные подарки забрал, а этот почему-то оставил.

– А можешь примерить?

– Сейчас?

– А когда еще?

– Тогда погоди.

Настя выскочила из-за стола в коридор, но на секунду вернулась.

– Курицу посторожи только, – сказала она.

– Разумеется, – кивнул Юрчик. – Никуда она не денется.

И наставил на Настину порцию два пальца, имитируя пистолетный ствол.

Настя расхохоталась. Ах, стало звонко и хорошо, как в детстве! Неописуемым счастьем было поймать такой момент. Звенящий, цельный, чистый! Взрослея, как-то все острее чувствуешь, что этих кристальных, обжигающих душу секунд тебе едва цедят, по одной, по две в год, а потом реже, реже, реже.

В шкафу Настя откопала сосланное в нижний ящик бикини, быстро сбросила юбку, трусики, связала нескромный, желтенький кусочек ткани тесемками, расправила, расстегнула блузку, избавилась от лифчика и повязала вместо него сомнительные тряпочки на ниточках, едва прикрывающие соски.

– Эй! – крикнул из кухни Юрчик. – Курица пытается бежать!

– Я уже! – отозвалась Настя.

В зеркале отразилась стройная брюнетка с чуть полноватыми ногами и показала себе язык. Ладони огладили тряпочки. Полный разврат, конечно.

– Ты идешь?

– Иду!

Настя все же не решилась показаться на кухне в одном бикини, поэтому набросила махровый халат. Юрчик, предвкушая, включил электрический свет. Понятно, любитель поразглядывать. Еще бы занавески сдвинул.

– Ну!

Настя выступила из коридора.

– Смотри.

Она распахнула халат. Юрчик застыл с приоткрытым ртом. Дар речи вернулся к нему секунд через двадцать.

– Это что-то, – сказал он охрипшим голосом.

– Слишком откровенный? – спросила Настя.

Юрчик сначала закивал, а потом замотал головой и заерзал, словно ему стало тесно сидеть в джинсах.

– Можешь ближе?

– Подойти?

– Да.

Настя сделала шаг.

– Еще, – сказал Юрчик.

– Ничего же видно не будет, – улыбнулась Настя, приблизившись на пол-метра.

– Я увижу, – заверил Юрчик.

Он поймал полы халата и притянул Настю к себе. Его пальцы коснулись кусочка ткани внизу живота, зацепили, сместили в сторону.

– Смотри-ка…

Настя закусила губу.

На следующий день Юрчик снова исчез.

Когда он не появился вечером, Настя набрала его номер. Отозвался Юрчик быстро, только слова его лишь добавили беспокойства.

– Извини, – сказал он, – не могу говорить. Я позже перезвоню.

И отключился.

За окном пошел мокрый снег. Зима вдруг решила, видите ли, в середине апреля напомнить о себе. Наверное, сошла с ума. Кутаясь в халат, Настя наблюдала, как снег устилает крыши автомобилей, асфальт и ветви деревьев. В течение получаса мир стал слякотно-серым.

Опять во что-то ввязался. Опять.

Юрчик не позвонил ни в восемь, ни в девять, а сам на звонки не отвечал. Далекие, глухие гудки тоскливо звенели в ухе. Ту-у-у. Ту-у-у.

Набросив плед на плечи, Настя села на кухне. Вскипятила чайник. Доела курицу, которая и холодная оказалась очень даже ничего. То и дело хотелось стиснуть мерзнущие пальцы и ходить кругами, но Настя не давала желанию разрастись в одержимость. Ответ Юрчика ничего еще не значит. Ничего.

Звонок сорвал ее со стула. Дыхание сперло, крылья выросли за спиной. Телефонная трубка, издевательски мигая, не сразу далась в руки.

– Юрчик?

– О, как все запущено, – фыркнула трубка.

Радость улетучилась.

– Прости, Яна, – сказала Настя. – Привет. Я думала, это не ты.

– А это я, – сказала подруга. – Что, поссорились?

– Нет, там… Юрчик обещал отзвониться. И что-то давно уже…

– А-а. Ты как, в адеквате?

– В смысле?

– Информацию воспринимаешь?

– Да.

Подруга выдержала томительную паузу.

– Солодовский – супер! – наконец выпалила она. – Мужчина моей мечты!

– А Тема? – спросила Настя.

– Тема – это настоящее. Он, конечно, неплохой муж и отец. Но он обычный. А тут, представь, будто в сказке. Шикарный номер, шампанское, прогулка на катере и безумный, совершенно безумный секс. Он смог три раза!

– Смог чего?

Подруга расхохоталась.

– Того! Я уже шевелиться не могу, а он пыхтит. Бум, бум в меня, как отбойный молоток. Со мной такого никогда не было. Сказка! Представь, Солодовский, почти что долларовый миллионер. Говорит, на нефтяных акциях приподнялся. Приглашает меня на две недели в Доминикану.

– Поедешь?

– Ха! Кстати, я и сейчас в краткосрочной командировке, поняла? Темке не проболтайся. Я на курсах в Самаре.

Настя нахмурилась.

– Каких курсах?

– По маникюру, по педикюру, шеллаку, наращиванию ногтей. Я же по этому профилю. Блин, проснись! Я тебе об этом давно говорила.

– Прости.

– Забыли. В общем, я в Самаре. Вернусь завтра. Тимурчик меня специально в Ковейкино отвезет, чтобы я села, и перед Темой на вокзале вышла как ни в чем не бывало. Ну, должно же у меня быть хоть одно приключение!

– А Тимурчик – это?

Подруга вздохнула.

– Это Солодовский, конечно же! Понятно все с тобой, ты на нервах из-за своего Юрчика. Хотя, видишь, я его имя как-то запомнила. А ты запомнила, где я сейчас?

– В Самаре.

– Правильно. Ну, все. Да, слушай, спросить хочу: бросать мне Тему или не бросать?

– Зачем? А Тошка?