Павел Шакин - Пьющие небо

– А может, они еще зубной пастой лица мажут? – ухмыльнулся я его россказням.

– Смотри, проснешься с перемазанным лицом, – заступилась Лена, – а что? Я серьезно. Сама приду и тебя измажу.

– А что они делают, когда пробираются во сны? – Нина всегда была немного склонна к мистификациям. Но только сказочным. НЛО, параллельные реальности, лемурийцы и эфирные сущности ее интересовали мало. А вот феи, эльфы, домовые – этим она могла увлечься. Не всерьез, конечно, а больше по-детски.

– Развлекают тебя и развлекаются сами. Нет для них большего веселья, чем порезвиться в человеческом подсознании. Могут даже флиртовать.

– С тобой такое случалось? – Влад шутливо нахмурил брови.

– Да, – подыграла Лена, –мне колобок массаж делал. По спине катался. В жизни своей не встречала мануального терапевта лучше.

…Шутки шутками. Но мне было не по себе. Таинственный голос будил меня снова и снова. Я даже расшевелил Нину:

– Ты слышишь это?

– Ничего я не слышу. Давай спать, – пробурчала она и тут же отключилась.

Я снова вышел из палатки. Голос постепенно стих, но колокольчики вдруг стали чуть громче. Я поднялся вверх по тропе и прислушался. Звон вдруг исчез, но через пару секунд раздался уже совсем близко.

– Кукареку! – В ночной тишине мой голос прозвучал неестественно громко.

– Мяу! – ответили из кустов.

Я вздрогнул и рассмеялся. Конечно же, кто-то шутил надо мной. Колокольчики зазвенели снова. Я пошел на звук и, продравшись сквозь колючий можжевельник, выбрался на залитый лунным светом склон горы.

– Шалом, – улыбнулась Тея, –крепкая девушка с бархатным голосом, которую мы встретили в день приезда. Укутавшись в полотенце, она сидела на камне и держала в руках веревочку с колокольчиками. Рядом на распростертом одеяле лежала обнаженная девица с бритой головой. Она курила папиросу и смотрела в небо.

– Это Комета, – пояснила Тея.

– Я думал, вы лесные феи.

Девушки переглянулись и рассмеялись.

– Ты прав. Тея – лесное творение, – не отрывая глаз от неба, заметила Комета. – Но я потеряла хвост и упала сверху.

– Я слышал женские голоса у своей палатки, они не давали спать. Я тут недалеко стою. Это не вы, случайно?

– Мы молчали, пока ты не пришел, – снисходительно улыбнулась Комета. – И к чему спать в такую ночь? Разве это возможно под таким небом?

Отполированная до блеска луна источала ровный металлический свет. Все было пропитано покоем и степенным созерцанием. Словно время остановилось, и лишь суетливый глупец мог позволить себе резкие тело- и мыследвижения. Исстроченный яркими звездами небосвод на горизонте сливался с мутной гладью воды. Было душно и хотелось молчать, изредка вращая головой от невозможности охватить взглядом весь гигантский планетарий, что раскинулся сверху стеклянным, искрящимся куполом.

– Возможно, мне показалось. – Я растерянно почесал затылок.

– Зачастую в этом нет никакой разницы. – Комета приподнялась, вытянула свои худые руки и застыла как африканская статуэтка. – Все, что кажется, – имеет право существовать. Но люди выбирают лишь то, что выгодно им. Разве ты не знал?

– В таком случае, возможность объективного существования иллюзии тоже наверняка иллюзия.

– Ой, как мудрено, – добродушно рассмеялась Тея. – Вселенная настолько загадочна и безгранична, что в любой момент может произойти что угодно. Но из этого океана возможностей мы способны осознать только ничтожную каплю. Причем, ограничивая свое сознание, мы теряем даже ее, остаемся с жалкими крошками. Сами отказываемся от безграничного волшебства.

Самодовольные нотки прозвучали в ее медовом, очарованном голосе. Уж слишком все выходило идеальным и гладким. Легко рассуждать о бездонной прелести жизни, наслаждаясь южной ночью на склоне живописного побережья. Луна, покой, звездочки, мысли о бесконечном, бутылка коньяка под пледом. Красота.

– Это как посмотреть. Не все состоит из волшебства и бубенчиков. Любая доведенная до категоричности мысль может обернуться губительным заблуждением.

– О чем ты? – пожала плечами Комета. – Речь идет об отвлеченных понятиях.

– Именно о том, что абстрактное, несмотря на всю свою обтекаемость, создано для выражения вполне конкретных понятий и мыслей. Иначе появляется большой соблазн заиграться и впасть в заблуждение, заодно обращая в ложь других.

– Ох, как ты серьезен, – вздохнула Тея и заботливо взяла меня за руку. – К тебе же лесные феи приходили! Ничто их так не ранит, как человеческий цинизм.

– Уверена, они все еще ждут тебя у палатки, – подмигнула Комета, – играют с твоей женой в домино или гадают на угольках. Ты сходи, проверь…

Я, видимо, им мешал, а потому поспешил вернуться к стоянке. Глотнув из котелка воды, я полез в палатку, но Нины там не было. Что за шутки?

– Нина! – крикнул я чуть, хрипя.

Никто не отзывался. Какие бессовестные феи! Похитили супругу.

– Нина!

Меня кто-то тронул за плечо, я вздрогнул и, обернувшись, увидел жену.

– Ты напугать меня хочешь?! Я потерял тебя…

– Это я тебя потеряла. Проснулась, а ты куда-то ушел. Я ходила на поляну посмотреть на звезды. Из-за густых ветвей здесь ничего толком не разглядеть.

– Меня разбудили какие-то голоса. Оказалось, это пара девиц на склоне.

Нина взяла меня за руку. Даже сквозь лесную полутьму ее нежные глаза искрились серебряными кристалликами.

– Знаешь, я не хочу спать. Пойдем, искупаемся.

Темное море загустевшей лавой мягко накатывалось на берег. На пляже не было ни души. Ноги вязли в теплом песке, нежно шуршал ветерок. Мы дошли до воды и сели, тесно прижавшись друг к другу.

– Всю жизнь мечтала искупаться в море ночью, – нарушила тишину Нина, – смело шагнуть в пучину, стать добровольной жертвой морских божеств. Ведь днем они бодрствуют, а по ночам грустят, не зная, что такое сон. И пусть уж лучше печалятся, чем гневятся. Представляешь, даже сейчас в Бразилии существует культ богини Еманжи, строптивой царицы морей, покровительницы рыбаков и авантюристов. Каждый моряк мечтает закончить жизнь в ее ласковых сетях. Нет ничего желаннее ее любви. Она и жена, и мать, и друг. Но гнев ее страшен, она чрезвычайно ревнива и капризна. И кровожадна. Считается, что даже в наше время жрецы культа приносят ей человеческие жертвы.

– Ты хочешь стать жертвой морской каракатице с женской грудью?

– Конечно же, нет. Мне просто нравится всякую чушь болтать. Тем более, здесь это таким реальным кажется. Так и вижу, как в самом центре лунной дорожки медленно всплывает ее гигантская голова. Сияющие глаза непреодолимо влекут к себе, несмотря на страх. Тысячи сплетенных из водорослей косичек извиваются и пульсируют, оставляя на глади воды живые, трепещущие узоры. Она зовет всех рыбаков. Зовет уйти с собой, чтобы обрести вечный покой в недосягаемых глубинах. Моряки лучше спят в дождь и ветер. Им лучше спится на сырой палубе, под холодной брезентовой накидкой, чем в объятьях жены под теплым одеялом. Их спящие тела вздрагивают, дрожат веки, на лбу выступает пот. Им снятся ласки Еманжи. А днем они раздраженно курят дешевые сигары и с волнением смотрят в синюю даль. Вечером идут в кабак и заливают тоску ромом. Их жены в это время плачут одни. Они проклинают Еманжи, царицу отравленных морским простором душ. Но утром они плетут из цветов венки, просят прощения и отправляют их в море в дар ненавистной разлучнице. Ведь только ей решать, вернется муж из моря или нет.