Борис Гуанов - Жатва VII

На 12 июня 1991 г. были назначены выборы Президента России. У нас в городе к этой дате пристегнули ещё два судьбоносных выбора: референдум о возвращении городу его исторического названия – Санкт-Петербург – и выборы мэра города. Демократы, жаждущие быстрейших перемен, конечно, горой стояли за суверенитет России и ожидали победы Ельцина как манны небесной.

На гребне этой демократической волны мы ожидали и успеха довольно спорной среди тогдашних горожан идеи возвращения к Санкт-Петербургу. Ведь многим, особенно пожилым горожанам было трудно произнести слова «петербуржец» или «петербурженка» вместо привычных «ленинградец» и «ленинградка». Собчак вместе с Г. Поповым в Москве сумел протащить и подцепить к этой дате и учреждение мэрии как независимого от горсовета органа исполнительной власти.

Так в пакете и прошли: Ельцин, Санкт-Петербург и Собчак. Может быть, именно поэтому большинство горожан до сих пор связывают возвращение имени Санкт-Петербургу с именем Собчака. Я должен развеять эту популярную легенду. Как раз Собчак-то и был против, а честь возвращения нашему городу славного имени принадлежит полностью депутатам Ленсовета XXI.

В своём стремлении к полной власти над городом в борьбе с Ленсоветом за популярность среди горожан мэр Собчак использовал скандального тележурналиста Александра Невзорова, который своей программой «600 секунд» на ленинградском телевидении приобрёл ореол защитника угнетённых, режущего одну правду-матку. Невзоров набросился на Ленсовет с яростью цепного пса и преуспел в конструировании в массовом сознании образа бездельников и болтунов-депутатов, которых давно пора гнать поганой метлой.

Впоследствии Невзоров с той же собачьей злобой стал грызть и самого бывшего хозяина. Примерно та же метаморфоза произошла и с помощником Собчака Юрием Шутовым, уголовником-рецидивистом, который после разрыва с Собчаком написал порочащую патрона книжку «Собчачье сердце», оперативно публикуемую тогда главами в газете. Этот талантливый обличитель закончил свою жизнь в тюрьме, отсиживая длительный срок за участие в банде убийц, и сам этот факт показывает, какого сорта люди были в ближайшем окружении мэра и чем они занимались.

Хоть я и работал на двух работах – доцентом в Военмехе и заместителем председателя райсовета – денег в семье едва хватало на пропитание. Поэтому ещё до моего депутатства Тамара решила бросить свою малоинтересную работу инженера по технике безопасности в Управлении механизации Ленгорисполкома, на которую она давно, уже сильно болея, перешла из ОКБ «Радуга» из-за сравнительной близости к дому.

Она пошла работать простым продавцом в ларёк со всякими дешёвыми шмотками у Московского вокзала. Иногда мне приходилось замещать её в ларьке. Представьте, депутат Ленсовета, зам. председателя райсовета и доцент стоит в ларьке и продаёт футболки с грубо прилепленными картинками! Чтобы меня никто не засёк, во избежание позора я так занавешивал окна ларька товарами ширпотреба, что лица продавца не было видно.

Во время отпусков я неоднократно ездил с Тамарой в Польшу и Турцию, занимаясь челночной торговлей. Стыдно, но жить-то надо было. По советскому законодательству депутатская деятельность была видом общественной нагрузки и не оплачивалась. Теперь у депутатов таких проблем не наблюдается, они хорошо о себе позаботились. Какой «сладкой» была моя депутатская жизнь, можно себе представить, посмотрев на моё расписание:

ПОНЕДЕЛЬНИК

8—30 Дорога в райсовет.

9—00 Планёрка в райсовете.

10—00 Приём представителей учреждений и организаций, руководителей администрации, председателей комиссий райсовета по делам молодёжи, по социально-культурным вопросам, по народному образованию.

13—00 Визирование документов к заседанию президиума райсовета.

13—30 Отъезд в Ленсовет и обед.

15—00 Комиссия Ленсовета по науке и высшей школе.

17—00 Дорога в Купчино.

18—00 Приём избирателей по городскому округу №373 в депутатской комнате на Белградской,10 в последний понедельник месяца, и приём избирателей по районному округу №29 на Белградской,10, Турку,2 и 4 в остальные понедельники.

20—00 Домой.

ВТОРНИК

9—00 Дорога в Военмех.

10—00 Работа на кафедре.

12—00 Семинар.

13—00 Обед.

13—45 Лабораторные работы, семинар.

17—15 Работа на кафедре.

18—30 Лекции.

21—15 Дорога домой.

СРЕДА

8—30 Дорога в Военмех.

9—30 Лабораторные работы, семинар.

13—00 Обед.

13—45 Лабораторные работы.

15—15 Дорога в Ленсовет.

16—00 Комиссия по народному образованию.

18—30 Дорога домой.

ЧЕТВЕРГ

8—30 Дорога в райсовет.

9—00 Приём граждан по социально-культурным вопросам в приёмной райсовета.

12—00 Приём руководителей администрации и председателей комиссий райсовета по здравоохранению, по гласности и информации, по культуре и спорту.

14—30 Обед.

15—00 Президиум райсовета.

18—00 Дорога домой.

ПЯТНИЦА и СУББОТА

9—00 Дорога на Юрфак или в Ленсовет.

10—00 Лекции на Юрфаке с перерывом на обед.

19—00 Дорога домой.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Подготовка к лекциям и занятиям в Военмехе, документов Ленсовета и райсовета, чтение конспектов лекций на Юрфаке.

Домашние дела.

Следы времени:

– бумажные ленты, опечатавшие двери Смольного, с моей подписью и печатью;

– талоны на еду, чай и мыло 1990 года.

Трудно себе представить, что в 1990—91 гг. было время, когда на Дворцовой площади на митинги собирались десятки, а то и более сотни тысяч человек. Мне довелось выступить 8 апреля 1990 г. в годовщину трагической «ночи сапёрных лопаток» в Тбилиси на таком митинге от имени СДПР с платформы грузовика. Помню, говорил что-то об опасности люмпенизации общества, о необходимости честной приватизации государственной собственности, чтобы массы людей не превратились в люмпенов, не имеющих за душой ничего. К сожалению, позднее при обезличенной ваучерной приватизации так и произошло. Запись этого митинга сохранилась где-то в архивах, т.к., много лет спустя, я слышал свою речь в какой-то радиопередаче.

Был ещё один момент, когда ещё не потерявший надежды народ вышел на площади и определил свой выбор. Где-то в 6 утра 19-го августа 1991 г. меня разбудил звонок от одного из малознакомых мне членов Фрунзенской ячейки «Демократического союза»: «Борис Сергеевич! Военный переворот!». Я включил телевизор – там «Лебединое озеро». Срочно полетел в Мариинский дворец. Дальнейшие события разворачивались так, как я написал по горячим следам в газете «Добрый день» №10 за 1991 г.: