Анна Лисовская - Сад

Будто на поляну они выходят, и предстает их взору дерево. Пусто то место, лишь дерево посредине. Две голые высохшие ветви воздеты к небу, ствол плющом овит, корни его глубоко в землю уходят. И представшая их взору картина знаком для друзей явилась. Этот образ соединил жизнь и смерть, показал их общность. Уходят в небо безжизненные изломы ветвей, в стволе еще есть жизнь, живой лианой ствол укутан, и живой корень дерева, что держится в земле крепко. Видят друзья всю картину, небо, откуда жизнь, потом мертвые ветви, между началом и концом ствол, соседствующий с лианой, и закрепляет все корень, который будет жить и держать дерево еще долго. Не стоит бояться смерти – глядя на это, друзья разумеют.

Дальше во сне путники взирают на небо, и вначале оно выглядит как обычно, плотный темный небосвод с розовой подложкой и редкие звезды. Нет больше тумана, ночь беззвучна. Вдруг, в одно мгновенье, будто перехватывает у обоих дыхание, звук из груди пытается выйти, но не может, ибо они начинают видеть совсем другое небо. Получают они возможность глядеть сквозь небо. До того момента было оно непроницаемым и вдруг стало видимым во всей глубине своей. Ощущение приходит, похожее на глубокий быстрый вдох открытым ртом, что влечет охлаждение горла и предельное наполнение легких. Затем следует видение. Видят всю многослойность, все круги и диски, и центры, и видимые и невидимые скопления, и то, что за ними, многообразие объектов, которым не знает человек названия, и неизвестную материю, и вещество, и его истечение, видят, ведь все прозрачно. И тем приближаются к осознанию истины, открываются глаза друзей, чувствуют мужи, что соединяются они со всем сущим через свою собственную бесконечность. Идеальное единство раскрывается перед ними. Глядя с трепетом в безбрежную ясность, в себя они вмещают прекрасное сверхсодержание и соединяются со всемирным целым. Пробудились друзья – более не встревожены. Не страшит их туман, перед ними волны его расступаются. Нет больше в них страха, нет разобщенности.

Из молока туманного выступило чудовище, огромных размеров зверь двинулся к друзьям. С ним магические духи, воплощенные в семь лучей сияния, помощники колдовского чудовища в схватке. Разбежались по траве лучи, заняли позиции. Крик чудовища содрогнул деревья, дикий крик, что к соперникам обращен. Восстал против друзей лес, сплотились деревья, чудовище к ним на задних лапах подступает, грива его переливается светом, подзывает лучи, подзывает растения. Шепчутся друзья, меж собой обсуждают, что поразят сперва зверя, а его прислужников позже. Боевой топор поднял Дишвар и ринулся в бой. Отбросил свой страх, применил обман в движеньях и со всей мощью поразил чудовище в затылок. Резан друга поддержал, соперника с силой в грудь ударил. Сопротивлялось чудовище, бились друзья без удержу. Нанес Дишвар третий удар, и смерть пришла зверю. Легло чудовище на покров из травы и нежных утренних цветочков, сникло его тело, больше тех цветов он не увидит. Сраженный навзничь лежит, стонут деревья. Сетью друзья ловили лучи, все семь. Запутавшихся в сети палицей убивали, одного за другим каждого из семи истребили. А когда остановились, вытерли вспотевшие лбы, тишина в лесистых вершинах установилась. Застряла тишина, лес на победителей взирает. Огляделись друзья, принялись изничтожать деревья, те, что чудовище хранило. Заходили боевые топоры в страшной рубке. Сделал дело Дишвар, топор на пояс повесил. Возвысил себя победитель. Со смехом он смотрит на горы, голову воздел гордо: всех разбил он, блеснул оружием, триумфатор в чужом жилище. Насадил на копье голову зверя сокрушитель – так перервалась ниточка, связующая чудовище и деревья. Снял Дишвар с себя грязную рваную одежду, омыл тело в ручье. Накинул победитель плащ, увенчал голову тиарой, ноги твердо вдевает в горную дорогу.

Увидела эту победу богиня войны и распри, возжелала сокрушителя себе в мужья. Спустилась пред Дишваром на землю, обратилась к нему с речью. Быть супругом ему предложила и блага сулила. «Дам запрячь для тебя колесницу из золота и лазурита, с рогами, что из сплава серебра и золота, впрягу в нее бури. Большие колеса будут торжественно громыхать, плащ твой станет развеваться победно. Возвещу о величии жениха моего, что плод мне подарит. Усажен ты будешь в почетное кресло в башне, что в городских воротах. Будут целовать твои ноги нищие, и цари преклонят пред тобой колени, принося дары со всех земель», – соблазняла его богиня, заклинала, многократно моля быть с ней. Стенала она семью голосами, в блуд вовлекая, тянула ветрами за края одежды.

Почувствовал недоброе правитель Дишвар, в сердце у него заскребло. Не будет трепета любви в том союзе, а лишь жадность страсти, укореняющая порок. «Тем нарушится воля Мира. Соединение двух хорошо, когда свободно и умножает общую радость, пополняет чистый источник. Чувствую, не воспарим мы, но упадем наземь», – отвечает.

Также случай Дишвар богине напомнил, что известен ему и ходил легендой. Богиня войны возжелала садовника, украшавшего стол ее гроздьями фиников. Обнажилась перед ним и на семь ладов многими голосами уговаривала его с ней темной страсти предаться. Но ответил садовник непреклонной, применив иносказанье, что не ел он того, чего мать его не пекла, и не может нынче есть хлеб прегрешений и скверны, равно как не смогут лохмотья укрыть от стужи. Рассердилась богиня, в паука садовника превратила, поселила посреди паутины.

Ответил Дишвар богине так. Разъярилась богиня, поднялась на небо и отправила небесного чудо-быка, чтобы затоптал он Дишвара.

Явился бык пред друзьями мгновенно, содрогнулась земля от его дыханья. Переливаются сине-золотым рога из лазуритовой массы, взор его грозен, и глаза горят рубинами. Он понесся вперед стремительно, торс его золотом сверкает. Не испугались и здесь друзья, ибо сердца их кипели отвагой. Быстро сговорились, что один за хвост быка того ухватит, а второй его меж рогов поразит кинжалом. Развернул Резан быка круто, схватил за хвост крепко. Дишвар же между головой и шеей вонзил кинжал свой. Лежит небесный бык поверженный. Одолев быка, обнялись друзья и отправились в Эрех. Взирают на них с уважением простолюдины. Гордо подняв головы, победителями герои в город вернулись. Пили вино друзья и веселились, праздновали лихую победу, достигнув своих желаний.

Боги между тем на них разгневались, встретились, чтоб вердикт друзьям вынести. Увидели, что, совершая подвиги, творили воины злодеяния, жизнь у чудовища отняли, живые деревья рубили. Взирают сверху божества, совещаются. «Вошли друзья в кедровый лес, – мыслят, – вошли в дом невиноватого. И в азарте своем, в себялюбии, на схватку решились, творя зло бессмысленно. Стонало чудовище, стонали деревья, земля и небо в тот момент плакали. Поступили друзья опрометчиво, ни о чем, кроме славы своей, не подумали. Стереть нужно их имена, написать другие».