Татьяна Леншина - Против течения. Книга первая

Дядька поворчал, но приютил, и работа быстро нашлась. Люсю пригласили в Кологривскую восьмилетнюю школу на должность старшей пионерской вожатой. Нужно было организовывать детей, проводить школьные утренники, собирать макулатуру, металлолом и золу. Веселую девушку с белозубой улыбкой дети полюбили.

Пройдут годы и однажды на улице Люсю, уже ставшую Людмилой Николаевной окликнула женщина:

– Люся, здравствуй, не узнаешь? – улыбаясь, спросила она. – Я – Татьяна Гладышева. Ты у нас в восьмилетней школе была пионервожатой, я прекрасно помню то время. Я училась во втором классе у Марии Алексеевны Урицкой. Напротив почты начальная школа была. Помню до сих пор твою лучезарную улыбку, и как мы девчонки восхищались твоей красотой!

Прошло два года, и в райком комсомола потребовалась активная комсомолка, умеющая работать с документами и организовывать досуг молодежи. Так как Люся быстро находила общий язык с людьми, была общительна, то ее пригласили поработать в отделе учета и поручили организовать агитбригаду. Тут то и пригодилось то, чему научили в детдоме: актерское мастерство, пение и танцы.

Агитбригада ездила в колхозы Кологривского района, показывая концерты во время посевной и жатвы. Самодеятельные артисты могли выступать абсолютно в любом месте, им, как правило, не нужны были ни декорации, ни звукоусиливающая аппаратура.

– Агитбригада приехала! – радовались колхозники. Собирались все на кромке поля, садились на травке, с удовольствием смотрели незатейливый концерт, и, взбодрившись, снова принимались за работу.

Людмила Леншина, участница агитбригады Кологривского дома культуры.

Агитбригада Кологривского дома культуры, 60—е гг. ХХ в.

По вечерам Людмила подрабатывала в доме культуры, на танцах «крутила пластинки». Конечно же, веселая, задорная девушка, будто сошедшая с экрана кино, привлекала внимание многочисленных поклонников. За право проводить ее после танцев домой шли сражения. Но Люсю отличала целомудренность, она была скромной девушкой. Назойливость мужского пола больше пугала, чем привлекала ее внимание.

Юрий Большаков, 1961 г.

Вскоре в Кологриве появился красавец-моряк. На молодого человека заглядывались все девчонки. Высокий, статный парень, на флоте служил, в Москве учился. Люся познакомилась с ним в райкоме комсомола. Он принес комсомольский билет и учетную карточку, чтобы встать на учет. Представился: «Юрий Большаков». Перекинулись парой ничего не значащих фраз, обменялись улыбками и все. Но Люсино воображение с той поры частенько рисовало образ парня. Нет-нет, да и всплывет в памяти его белозубая улыбка, темно-каштановые кудри.

В один из зимних воскресных вечеров он пришел в Дом культуры. Танцы только начались. Большинство девчат сидели на деревянных лавках, расставленных вдоль стен, перешептывались, украдкой поглядывая на ребят. Те стояли в сторонке, о чем-то оживленно разговаривали, смеялись, бросая наигранно-прохладные или оценивающие взгляды в сторону девчонок. Самые смелые из них подходили и приглашали понравившихся девушек потанцевать.

Юра вошел в зал, наклонив голову в низком дверном проеме, по привычке, как это обычно делают высокие люди, боясь стукнуться головой о притолоку. Одет он был просто и аккуратно, но по последнему слову столичной моды: нейлоновая белоснежная рубашка, узкий галстук, отглаженные со стрелками брюки, начищенные до блеска туфли с узкими носами. Все головы невольно повернулись в его сторону.

– На улице мороз, а он в туфлях, – подумала Люся, оценивающе посмотрев на новичка.

В этот и все последующие вечера Юра не танцевал, а только смотрел на танцующих, стоя в сторонке, в окружении других парней. Они что-то говорили ему, ловя его взгляд, словно стараясь угодить. Он же будто не замечал этого и был прост в общении с ними. Юра оживленно говорил о чем-то, по-доброму улыбался спокойной приветливой улыбкой. Люся украдкой наблюдала за ним, ощущая его явное превосходство над другими.

Самые смелые и уверенные в себе девушки, стараясь привлечь внимание, проходили мимо него, некоторые вызывающе смеялись, одаривая откровенными взглядами. Он улыбался им в ответ. В такие моменты Люся чувствовала внутреннее напряжение, будто какой-то червячок начинал грызть ее изнутри.

Юрий Большаков, 1961 г.

– Разулыбался, – говорил раздраженный голос внутри нее.

И тут же словно включался второй собеседник:

– А тебе что за дело, он что – твой парень что ли? Пусть себе улыбается.

Она старалась не думать об этом, ставила любимую пластинку и кружилась в вихре вальса с очередным кавалером, благо в них не было недостатка.

Людмила Леншина, 1961 г.

Однажды закончив работу, Люся повесила замок на двери опустевшего дома культуры и пошла домой. К крайнему удивлению девушки никто не ждал ее у крыльца, чтобы, как обычно, проводить до дома. Люся подняла воротник пальто, свернула в калитку и, прибавив шагу, направилась домой.

Безлюдные ночные улочки освещали редкие фонари, свет от которых желтыми пятнами ложился на дорогу. Вот остался позади последний жилой дом с маленькими окнами, за которыми не горело ни огонька – его жители в этот поздний час безмятежно спали, чего зря электричество жечь. Они веками следовали золотому крестьянскому правилу: «Ложиться с курами – вставать с петухами».

Люся невольно замедлила шаги – перед ней высилась темная стена леса, за которой находился поселок. Среди засыпанных снегом вековых сосен петляла узкая натоптанная тропинка, освещенная мягким лунным светом. Мачтовые сосны темнели, как молчаливые исполины, отбрасывая причудливые тени. С их темных крон падали и беззвучно кружились морозные остинки, искорками сверкая в свете луны. Ветер стих, и вокруг воцарилась глубокая тишина, нарушаемая только скрипом снега под Люсиными валенками.

Неожиданно девушка увидела в тени деревьев неясные очертания фигуры человека. Сердце сжалось от страха. Человек сделал шаг на встречу. Луна осветила лицо незнакомца. Люся пригляделась. Это был Юра Большаков.