Николай Бредихин - Каникулы на Земле. Футурологический роман

Никто не возражал. Кроме шустрика Торнадо, естественно. Он поднял руку:

– Последний вопрос. Вы представились как Реверс, а ваша ассистентка – как Аверса. Если посмотреть словарь, то слово «sexless» переводится как «бесполое», то есть не «он», не «она», а «оно». Соответственно, не мужчина, не женщина, и даже не человек, а существо. С этим как быть?

Хороший вопрос. Беда только, что у меня на него не было заранее подготовленного ответа. Я был застигнут врасплох. Пришлось импровизировать:

– В начале сегодняшнего занятия в поисках определения слова «пол» мы осветили только два аспекта этого понятия: биологический и социологический. Но как, по-вашему, исчерпывается ли только ими сущность человеческой личности?

Ответом мне было недоумённое молчание.

Немного помедлив, с нескрываемым злорадством я бросил в образовавшийся вакуум:

– Вы забыли о Боге, умники, а стало быть, и о душе. Право быть человеком, дарованное нам Господом, никто не в состоянии отменить. Равно как и скальпель хирурга бессилен перед дилеммой: мужчиной или женщиной вам после операции себя считать.

Профессор… «Профессор кислых щей».

Что ж, надо признать: я был разбит наголову. Причём, если говорить начистоту, с самого начала я старался выбрать кандидатов себе по силам. Где, в чём я промахнулся? Мне захотелось хорошенькой порки? Я оказался недостаточно подготовленным? Как же так произошло?

Естественно, главной причиной было то, что я не ожидал подобного уровня откровенности при обсуждении затронутых вопросов. Там, где я трусил, не решался использовать свои мысли из «секретной части», мои «добровольцы» резали правду-матку без малейшего стеснения, ни на кого не оглядываясь. И мне не оставалось ничего другого, как только признать, что они во всём правы. Если уж на то пошло, им было что терять (как будто мне самому нечего!).

Что было делать дальше? Запросить консультации у Невермора? Ситуация определённо выходила из-под контроля, а подобная цепная реакция могла привести к самым непредсказуемым последствиям. В частности, вообще разнести вдребезги все наши наработки. Чего мне очень не хотелось бы. Впервые в своей жизни я почувствовал себя личностью, у меня появилось дело по душе, неограниченные возможности для самовыражения.

«Ладно, – подумал я, – что мне без толку себе голову забивать? Ворон сам всё решит».

Что ж, Ворон-Невермор и в самом деле решил многие мои проблемы. Вернувшись домой, я обнаружил его в нашей общей с Аверсой постели в самый разгар сексуальной баталии. Они так увлеклись, что минут пять не обращали на меня никакого внимания, а я просто стоял с разинутым ртом, не в силах вымолвить ни слова. Когда моё присутствие было обнаружено, каюсь, я не стал выяснять отношения, просто развернулся и ушёл. В принципе, я должен был провести на занятиях ещё час или два – они думали, что им вполне хватит времени для начала. Но я оказался прогульщиком, точнее даже злостным нарушителем трудовой дисциплины. И сам в результате пострадал.

Я долго ходил по улицам, пытаясь успокоить в себе разбушевавшиеся чувства, затем поехал к Крымскому мосту. Красивое место: если сложиться «ласточкой», то полёт будет незабываемым для тех, кто его увидит. А ещё лучше, чтобы живот не отбить, нырнуть «солдатиком». Говорят, в былые времена в здешних местах всегда прогуливался кто-нибудь в штатском – «бдил». Потом надежда была только на студентов-добровольцев. Враки, наверное. Я целых полчаса смотрел на воду, мог с тем же успехом и полдня так простоять, но никто мной не заинтересовался.

Что ж, надо отдать ему должное, конкурент мне попался достойный: стройный, высокий, волосы буквально аспидные. Такой цвет в природе редко встречается. Вдобавок взгляд – пронзительный, уверенный. Девушки всегда оборачивались, когда мы шли с ним по улице. Редкая могла устоять. Вот Юля и не устояла.

Ревность – я не знал раньше такого чувства, как не знал когда-то и чувства под названием «любовь». Боль была сродни физической, совершенно невыносимой.

Лишь ближе к ночи я вернулся домой – слов у меня накопилось предостаточно, чтобы высказать их своей любимой. Но Юли не оказалось на месте, её «весчичек» тоже. Как поётся в одной, когда-то очень модной финской песенке: «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло». В один и тот же день мне не только изменили, но ещё и бросили меня. Как ни странно, спал я в ту ночь как убитый.

Молодость взяла своё – я выкинул пустые мысли из головы и целиком погрузился в работу, учёбу. У меня не было никакого желания возвращаться в Проект, а повод выйти из фантасмагорической виртуальщины, в которой я невесть как оказался, был отменный.

Но как оказалось, не судьба. Уже через неделю, выйдя из Универа и припустив к метро, я наткнулся на хорошо знакомую, мрачную фигуру.

– Не хочешь поговорить со мной? – спокойно, как ни в чём ни бывало спросил Аспид.

– Никакого желания, – ответил я, не замедляя свой бег.

Невермору с его журавлиными ногами даже не пришлось бежать за мной вприпрыжку, он словно прогуливался.

– Ладно, понимаю, – вздохнул он. – Тебе сейчас некогда, мы к тебе вечером вдвоём придём.

«Вечером», «вдвоём»! Я буквально кипел от возмущения. «Вечером», «вдвоём» – я даже не заметил, как моё возмущение сменилось ликованием. Впервые я не получал от своей работы на фирме никакого удовольствия, считал оставшиеся часы. А уже перед домом минут пять ходил взад-вперёд, пытаясь успокоиться. Нельзя было являться в квартиру с выражением лица ребёнка, у которого непонятно за что отобрали любимую игрушку, а вот сейчас должны вернуть её обратно. Свет горел во всех окнах, только сейчас я отметил, что Юля, забрав вещи, не оставила в прихожей свои ключи.

В дверях меня ждал Невермор, мы с ним сразу прошли на кухню. Ворон, как у себя дома, налил мне чаю, причём без ошибки, именно в мой бокал, сам взял бокал Юлии.

– Ничего личного, – начал он разговор, видя, что самому-то мне, по сути, сказать нечего. – Мне предложили, что мне оставалось?

– Такие постельные кувыркания тоже входят в программу? – не удержался всё-таки я, чтобы не излить хоть часть своей злости.

– Всех обстоятельств не предусмотришь, – уклончиво ответил Невермор. -Да и вообще, тут не мои заморочки. Сам будешь со своей леди разбираться. У меня к тебе другой, чисто конкретный вопрос: почему ты ушёл из Проекта?

– Ушёл и ушёл, – по-прежнему зло прошипел я. – Моё личное дело.

– Ну, не скажи, – Ворон покачал головой. – У нас не проходной двор. Выгнать – пожалуйста, за малейшую провинность, но самому уйти нельзя. Правила неписаные, но ты же знаешь, о чём я говорю?

Да, конечно, я всё понимал: как только возникли деньги, сразу, в дополнение к ним, появились и всякого рода бумажки с очень мелким шрифтом в самых ответственных местах. При всём желании невозможно было разобраться во всей этой казуистике, но как я мог их не подписывать?