Серик Асылбекулы - На чужом пиру

– Иди-ка ты, – притворно рассердилась Алмагуль, представив на мгновенье себя в роли счастливой невесты, и не удержалась от мечтательной улыбки.

В это время со стороны новостроек раздался молодой мужской голос, затянувший песню. Поначалу неуверенный, он постепенно набирал широту и силу:

Образ величавого Алатау

Стоит передо мной…

– Сдается мне, – усмехнулась чему-то своему Алмагуль, – голос Бахыта.

Она надолго замолчала, словно исчерпав все темы для разговора. Луна ярко освещала путь, и все же в одном месте, обходя чей-то сарайчик, Алмагуль споткнулась о кол для привязи коровы и едва не упала. Если бы не идущий рядом Нураш, она, наверняка бы, не удержалась на ногах. Острие кола слегка покорябало ногу и она, постанывая от боли, шла до центральной улицы, опершись о плечо Нураша.

– Нураш, – неуверенно произнесла девушка, когда они вышли к середине улицы. Намереваясь что-то спросить, она остановилась и, еще больше смутившись, неуверенно повтарила:

– Нураш?..

– Ты что-то хотела спросить?

– А правда, что ты ухаживаешь за Бибижан? – выдавила из себя Алмагуль.

– Кто тебе это сказал?

– Все девочки об этом только и говорят.

– Вот и спроси у девочек своих! – оборвал ее Нураш.

– Мне кажется, что вы в последнее время не ладите между собой, – сказала девушка, не обращая внимания на его тон. – Да и сегодня ты что-то не в себе.

Нураш сделал вид, что не расслышал последних слов девушки, и шел молча. Видя это, Алмагуль не стала допытываться.

– Ты только не обижайся, – извиняющимся голосом сказала она. – У-у-уф! Ну и замерзла же я что-то…

В небе появились длинные пушистые облака, и задул легкий ветерок. Тополя враз беспокойно зашелестели листьями.

– Иди ко мне, согрею, – улыбнулся Нураш, обернувшись к девушке. И, не дожидаясь ответа, притянул ее к себе. Не очень сопротивляясь ему, Алмагуль лишь грустно вздохнула чему-то и молча пошла с ним рядом. Несмотря на то, что она только что сетовала на холод, тело ее было горячо, как огонь, и обжигало Нураша.

– Погоди-ка,.. – произнес он сорвавшимся вдруг голосом, не понимая, зачем он это говорит. Девушка с удивлением взглянула ему в глаза и от смущения заметно покраснела.

– Нураш…

Не слушая, Нураш резко привлек девушку к себе и торопливо поцеловал ее в дрожащие губы.

– Нураш, – прошептала она, задыхаясь, но не оттолкнула его, а, наоборот, прижалась к нему еще крепче.

Нураш еше раз поцеловал ее. На этот раз поцелуй был продолжительным и пьянящим. Вдруг Алмагуль резко отпрянула от него.

От неожиданности Нураш покачнулся.

– Бибижан!.. – шепнула Алмагуль осекшимся голосом.

Нураш резко обернулся и замер от растерянности: шагах в десяти от себя он увидел двух девушек, которые, оказавшись нечаянно рядом с ними, испуганно бросились в сторону. В одной из них он узнал Бибижан.

– Ну и пусть! Пусть! – прошептал он с досадой и снова притянул к себе Алмагуль. Но на этот раз девушка резко оттолкнула его от себя…

Праздничное веселье входило в разгар. Молодежь, полностью завладев домом после ухода старших, шумела как разбуженный улей. Староста 10-го «А», Айдар, взявший на себя роль тамады, о чем-то важно говорил, словно открывая официальное собрание.

– Подождем здесь до окончания тоста, —предложила Алмагуль после того, как они вошли в коридор ив нерешительности остановились, опасаясь появиться вдвоем на виду у всех.

Нураш безучастно согласился.

Айдар уверенно произносил речь. Этот не из тех, кто смущается говорить при других, спотыкаясь на каждом слове. Бархатный его голос, ровный и уверенный, словно у диктора, поневоле заставляет прислушаться.

– Ты только послушай его! А ведь Айдар у нас оратор! – улыбнулась Алмагуль, повернувшись к Нурашу.

– Ну, прямо, готовый начальник – хоть сейчас сажай в кресло директора совхоза, – не унималась Алмагуль.

– Почему совхоза? – спросил Нураш, раздражаясь. – А почему не директором какого-нибудь крупного завода? Скажем, Алма-Атинского завода тяжелого машиностроения.

– Да что ты заводишься?! Ну какая разница? Лишь бы быть директором.

– Есть разница.

– Ну а ты, ты-то сможешь стать директором? – спросила она, резко обернувшись к нему.

От неожиданности Нураш не нашелся, что ответить.

– Не сможешь! – категорично ответила за него девушка.

– Это почему же? – спросил задетый ее тоном Нураш.

– Человек, который хочет стать директором, должен обладать одним очень важным качеством – он должен внушать страх. А ты робок и нерешителен, – отчеканила она, а замет, опережая его возражения, поднесла палец к губам: «Тс-с» – и прислушалась к тому, о чем говорил тамада.

– …Товарищи! – заключил свой длинный тост Айдар. – Итак, с сегодняшнего дня мы вступаем в новую жизнь. Отныне мы взрослые люди! Повторяю, взрослые! Так давайте же поднимем за это наши бокалы!

Молодежь одобрительно загудела.

– Ура! Теперь мы взрослые! Взрослые! – раздавались ликующие голоса.

– Слышишь? Оказывается, мы стали сегодня взрослыми, – прошептала Алмагуль, ласково прижимаясь к юноше.

Нураш продалжал угрюмо стоять, не поддавшись настроению окружающих.

– Ну что ты? Неужто обиделся на мои слова, – ласково упрекнула его Алмагуль. – Да пошутила я. Как будто бы сам не знаешь, что ты у нас обязательно станешь большим человеком.

От смущения Нураш залился краской.

– А ну тебя…

– Говорю же, что ты чересчур стеснителен, – поддразнила девушка.

В это время все повскочили со своих мест и потащили стулья по углам.

– Товарищи! – громко командовал Айдар. – Объявляю массовые танцы. Приказываю всем танцевать!.. Первым объявляется дамский танец!..

– Это почему же дамский танец первый?! Вначале полагается офицерский вальс! – возразила одна из девочек, давая понять этим о своей большей осведомленности в области бального церемониала.

Несколько ребят, во главе с Саламатом, выскочили гурьбой в коридор.

– А ты все еще здесь прохлаждаешься? – нарочито удивился Саламат, столкнувшись с Алмагуль.

Ребята чинно вытащили из карманов сигареты и закурили. Саламат протянул раскрытую пачку Нурашу.

– На, покури хоть…

– Ты ведь, помнится, не курил раньше? – спросил Нураш, зачем-то беря сигарету.

– Ну, старик, теперь времена другие настали, – растянулся в улыбке Саламат. – Теперь мы взрослые.

– Вижу, что взрослые: на ногах едва стоите, – раздражаясь чему-то, бросил Нураш.

– Еще бы! Рюмок по пять-шесть пропустили, – не замечая раздражения Нураша, прихвастнул Саламат. – Хочешь, выпьем еще?

– Там, что ли?

– А где ж еще?

– Неудобно как-то, – неожиданно для себя заколебался Нураш.

– Вот дает… Даже в свой праздник чего-то праздник чего-то боится, – с чувством превосходства произнес Саламат. – Ладно уж, я сейчас…