Олег Демин - Вибрация

– Что морщишься? У вас никого не кололи?

– Как? – тот напрягся.

– Да вот так, – Бригадир показал на дверь. Оттуда донесся истошный вопль.

Серый подумал, что мог бы сейчас сломать ухватившую его руку. И настолько быстро, что Бригадир ничего бы не понял. Но лишь отвел взгляд от двери.

Дальнейшего Андрей не помнил. Выписка из общежития и сбор вещей к событиям не относились. Заберут ли в армию или оставят на осень, было без разницы. Говорили, весной призываться лучше – курс молодого бойца легче летом.

За отсутствием мыслей его и застал Головин. Выглядел он непривычно. О нем всегда можно было сказать, что выглядит он как-то не так, но в этот раз всклокоченность была не в рамках обычной шизофренической нормы. А главное – в пакете, который прижимал к груди аспирант, узнаваемо что-то звенело.

Общаться с ним желания не было. Но то, что последовало дальше, заинтриговало. Времени, потраченному Головиным от появления в дверях до налития первого стакана позавидовал бы любой алкаш. Андрей, как бывший пожарный, это оценил.

– Закуска-то есть? – напиваться вот так вот запросто среди бела дня не хотелось.

– А то, – Головин доставал из пакета консервы, хлеб, минералку, соки и несколько банок пива, выстраивая композицию возле початого литра. Чувствовалось, готовился основательно.

Андрей взял одну из банок. – Может, пива? – день был не по-весеннему жарким.

– Пиво без водки деньги на ветер… – махнул Головин.

Классика из подобных уст настораживала. Вопреки крылатости выражения никто из знакомых данной смесью не баловался. Последствия от коктейлей были еще свежи в памяти. Чем грозит более маргинальный состав, так сразу в голову не приходило. Анализировать, впрочем, что-либо было бессмысленно. Они чокнулись, и Андрей налег на закуску. Сюрпризы сюрпризами, а потребность в питании никто еще не отменял.

Через полчаса они уже разговаривали как близкие люди.

– …Какая армия?.. – Головин возбужденно ходил по комнате. – Ты знаешь, что там творится? …Нет, я уважаю армию, ты не думай. Там и правда мужиками становятся. В конце концов родину все должны защищать. Но сейчас не война. Ты учиться начал, базовый курс прошел. Пойдешь служить, через год ни одного предмета не вспомнишь.

Они заново хлопнули.

– У тебя мозги сейчас неустойчивы. Половина извилин заполнена, при первом ударе… об окоп или танк там какой-нибудь… все же вылетит. Да и псковских десантников вспомни… – закончил он неожиданно. – Элита армии, не пехота.

О псковских десантниках Андрей слышал. История была давняя, еще чеченских компаний. Двухтысячной колонне боевиков дали проход на местности, занятой войсками, вывели на одинокое подразделение и отказали в поддержке гибнущей десантуре. Теперь получалось, события, казавшиеся далекими, могли стать и его. Службы он не боялся, войны тоже. Но подстав не хотелось.

– А еще дедовщина, – не унимался Головин. – На войну не пошлют, старики достанут.

Выпив минералки, он успокоился.

– В жизни надо делать то, что ты любишь.

– В смысле? – не понял Андрей. – На дискотеки ходить?

– Нет, я имею в виду профессию. Вот ты поступил сюда, учишься на инженера-системотехника. Учился, пока не отчислили. А какой ты к черту айтишник? Тебя любой школьник за компьютером сделает. Они с детских лет в железе копаются, они любят его, понимаешь? А ты что любишь?

Андрей задумался. Куда клонит собеседник, было неясно.

– Не понял, ты мне что предлагаешь?

– Твою ж дивизию… – Головин начал терять терпение. – Хорошо, вспомни, как ты сюда попал.

– Ну-у… – с этим было проще, – попал по спортивной части. Тренер устроил, чтобы играть за вуз. А пошел… что мне, всю жизнь в пожарке работать?..

– Уже теплей, – оценил Головин. – В пожарке тебе не нравилось, в инженерах, судя по результатам, тоже. Но там и там ты играл в волейбол.

– Играл.

– Так почему ты, спортсмен, не пошел в институт физкультуры? На свою любимую специальность?

Андрей открыл рот и закрыл. Все было просто – настолько, что почему-то не приходило в голову. Столь явную очевидность хотелось осмыслить.

Головин гнал дальше:

– Пережди месяца два, пока призыв и все прочее. Искать тебя скорей всего будут, за отчисленными у вояк охота. Отсидишься и дуй потом в институт физкультуры, только не в Лесгафта. Сюда и в Москву берут профессионалов, а ты ведь разрядник, насколько я понял.

– Ну да, – почувствовав масть, Андрей налег на закуску.

– В провинцию тебе надо, в Смоленск какой-нибудь.

– Хорошо на словах. Домой неловко, учиться ехал…

– К родителям нельзя, – Головин выглядел все решительней, – в момент вычислят. Сейчас с этим строго. Облавы, засады… дай подумать, – он поискал в сумке записную книжку.

– Есть одно место. На Карельском перешейке, моему приятелю от отца досталось. Сам он в отъезде, а ключи у меня. Ты с рыбалкой как?

– Нормально, – соврал Андрей. Рыбаков он видел лишь издали, а рыбу в магазине.

– Отлично, пожить можешь там. И вот что, – руководил Головин, – накрыть в принципе могут в любом месте. Мало ли, случайно проверят. А документы легко пробить через компьютер.

– Что же мне, как партизану, из дома не выходить? – поскучнел Андрей.

– Ну, партизаны в лесу, а не по дачам. Насчет не выходить… – Головин задумался. – Есть один вариант. Я тебе дам свой документ на пару месяцев. Скажу в крайнем случае, потерял. Если что, выдавай себя за меня.

– Мы не похожи.

– Не факт, – Головин достал паспорт и сличил фото. Результат заставил его ухмыльнуться.

Они пошли к зеркалу. Головин снял очки, смочил из чайника голову, а потом примял волосы. И стал чем-то похож на Андрея. Такое же узкое лицо, темно-русая шевелюра со следами самодельной стрижки. Схожий рост выше среднего, с тем лишь отличием, что Андрея он делал стройным, а Головина непонятно кем.

Но это было только начало. Он надел Андрею очки, всклокочил волосы и повернул к зеркалу. Результат ошеломил – сквозь расплывчатость линз на Андрея смотрело пугало, похожее на Паганеля.

Почему нет, – подумал он. Карельский перешеек. Пора брать судьбу в свои руки. На душе поскребло и затихло.

Застолье заканчивалось.

Уже засыпая, Андрей думал о том, каким внезапным опять оказался сосед.

Утром были сборы, Финляндский вокзал и переполненная электричка. Через два часа сонной езды с остановками возле каждого столба они высадились на безлюдной станции. После чего последовал марш-бросок через лес, приведший к крошечному и диковатому на вид поселку. Дача, похожая на сарай с окнами, стояла на самом отшибе выстроенного невесть кем хуторка у края небольшого болотца.

Хозяев этого чудо-терема не было.

Головин, показав дом, резиновую лодку и снасти, собрался уходить, но вдруг вспомнил: