Алексей Догадаев - Нас утро встречает прохладой. Маленькая повесть

– Вот-вот, красиво! Алеша! Это все пропаганда! И вот ты, кстати, думая, что там все так хорошо, льешь воду на мельницу американского империализма! Им только этого и надо! Тебя скосила автоматная очередь из-за океана! Ты, что, думаешь, твои длинные волосы – просто так? Твои подражания этим битлакам, этим уродам, что – просто так? Нет, сын, это куда более серьезно, это все оттуда тянется, так вот и растлевают вас, молодых..

– Пап, но почему уродам? Где ты видишь уродов?

– А что, по твоему, люди с такими прическами могут что-то иное, кроме, как бренчать на гитарах?!

– Они не бренчат! Они – играют! Это – музыканты! и потом – это же только музыка – и хорошая музыка, и мне эта музыка нравится.

– А в Бухенвальде, между прочим, людей сжигали под музыку!..

– Ну что ты такое говоришь?! Как можно сравнивать? Так можно вообще, черт знает до чего, договориться!

В основном подобные споры начинались после просмотра моего дневника: двойки, замечания учителей, моя неуспеваемость перерастали в политику – я расшатывал устои социализма.

– A как же, Алеша? A ты как думаешь: если ты не закончишь школу и не поступишь в институт – ты не сможешь стать полноправным членом общества! Что, всю жизнь слоняться по подворотням с гитарой? С такими же, как ты, раздолбаями?

– Значит, если не институт, если просто рабочий – не полноправный член, да? Я, может, и не буду поступать, пойду на стройку или куда-нибудь в тайгу, на Север уеду..!

– Ну-ну, давай-давай! Тебя так прямо там и ждут! Научись сначала что-нибудь своими руками делать! «В тайгу, на Север!» – ишь ты, какой самостоятельный! Заработай сначала хоть копейку, профессор!

Он всегда вспоминал мне «профессора». В каком-то младшем классе после двойки по математике я запальчиво брякнул: «Подумаешь – двойка! Я, может, еще профессором стану!». Вот он и напоминал мне каждый раз.

В общем – тоска! В школе мрак сплошной, со всех сторон окружили, дома – чуть что: «сиди дома! никуда не пойдешь!», на улице – «Партия – наш рулевой!». Ни кафе на улицах, ни лебедей в прудах, ни швейцаров в цилиндрах. Как жить-то?

* * *

И вот сидим мы с Амбалом и думаем: а что бы такое сотворить!? Сотворить, начудить – чтобы все вздрогнули! Надоело всё! На-до-е-ло!

Что? Что придумать?

– А давай из дома свалим, чтоб нас долго искали! Куда? А хрен его знает куда! Там придумаем… Ну, куда-нибудь на юг, где тепло, Грузия или Таджикистан какой-нибудь, найдем где подработать можно. А что? В колхозе или… черт его знает, там же виноградники, поля и прочие пастбища. А хлопок? Его ведь тоже собирать надо!

– Ну ты даешь! Эти сборы все по осени.

– Ну и ладно, до осени продержимся, будем амбары строить и арыки рыть. Или метро, например, в Туркмении. А еще можно учителем в школу – чурок ведь тоже надо грамоте обучать.

– Ага. Особенно французский им нужен.

– Зачем французский? Для них русский – иностранный, вот я и займусь.

– Ну вот видишь, все и решили, Лехан. Ты будешь русский и литературу, а я… А я, наверное, гражданскую оборону, очень я хорошо предмет этот знаю.

Он напялил на себя противогаз с оторванным шлангом и загудел оттуда утробным голосом.

Толян с Виталькой – они сидели впереди – уже давно тихо ржали, слушая наши бредни.

– Толик, ты с нами? Тогда с математикой в Средней Азии порядок. Линейку не забудь логарифмическую!

– Виталь, ты физику? Пару лампочек Ильича прихвати с законом Ома…

– Придеться из бабцов кого-нибудь брать: домоводство вести, паранджу вышивать крестиком…

– Ну-ну, как бы они вам там звездочки ятаганами не вышили в некоторых местах!

Мы шутили и дурачились. Я поглядывал на Вовку и видел, что шутки шутками, но настроен он вполне серьезно. Ну а что? может действительно послать все подальше?

Рискнуть?

Он, наконец, посмотрел на меня в упор: «Леха! Так как? Ты идешь? Или – нет?».

Зазвенела перемена и мы рванули.

Когда выскочили из дверей школы, чтобы разбежаться по домам и прихватить что-нибудь в дорогу, «всё стало вокруг голубым и зеленым» – а ведь это серьезно! Мы ведь решили! И, что, назад дороги нет..?

…почему – нет? Откажись, скажи, что передумал, что, мол, ну и так далее…

Черт! Ну как специально! Я забыл ключи от квартиры! Мама работала в школе недалеко от дома – ну, что ж, думаю, вот и попрощаюсь.

Пришел. Двери в класс стеклянные – увидела, конечно же, не обрадовалась – от урока отрываю.

– Что, Алеша, в чем дело? – Лицо каменное.

– Мам, я ключи дома оставил, а мне дневник нужен.

Когда ученика посылают домой за дневником, забытым дома, ясное дело не для того, чтобы поставить пятерку. Мама это тоже хорошо знала.

– Держи. Ладно. Дома поговорим.

– До свиданья, мама…

Что-то промелькнуло в её глазах. А может в моих…?

Да пропади всё пропадом!

Я влетел в квартиру и с размаху грохнул портфель об пол: «Ну, что, допрыгался?! И что теперь делать? Налей полней бокалы? Или – отговорила роща золотая? Если я сейчас не решусь, то не решусь никогда! Ну давай, думай! Страшно, да?»

Телефон зазвонил, как залаял. Будто бешеный пес сорвался с цепи. Кто? Какого черта? Только бы не отец…

– Леха, ну что? Ты где? Идешь-нет?

– Да-да.., сейчас.., уже выхожу, сейчас буду!

Ну вот и ладно, вот и хорошо! Спасибо тебе, Вовка! Если б ты не позвонил…

Я двинулся на кухню собрать что-нибудь из еды. Так, брикеты: суп гороховый.., кисель… не, кисель не надо… каша перловая, пшено – это пойдет… кильки в томате… ливерная колбаса. Ладно, хватит, хлеба вот еще полбуханки… спички… соль…

Ну что ещё? Всё? Носки, свитер… Да, надо что-то написать… Я смотрел на чистый тетрадный лист, карандаш дрожал в руке. Лист смотрел на меня. Что писать-то? В голову лезла какая-то чертовщина: Мцыри… объем цилиндра… Тихий Дон… логарифмы… Нет так нельзя! надо уходить, а то свихнусь точно! Планы партии – планы народа! Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи! Да что ж это такое?! Да отстаньте вы все от меня! Где эта бумажка?

«Я ухожу. В школе всё равно не учусь. Я»

Ну, вот и всё. Я захлопнул за собой дверь.

Когда я пришел к Амбалу, он вовсю занимался рыбалкой.

Дома у них был большой аквариум, где, помимо рыбок и водорослей, на дне спали десятка полтора «мерзавчиков» с коньяками различных наименований – подарки его отцу. Наивный папа полагал, что все они девственно-нетронутые, однако, Вова уже выхлебал половину, заполнив пустые крепким чаем. Сейчас же он сосредоточенно выискивал невыпитые, переливал их в кружку и нагло ставил пустые бутылочки по периметру аквариума.

– Ну что, ты как? Нормально?

– Поехали, Амбал, давай скорее свалим отсюда, а то…

– Идем-идем, только сначала выпьем! За успех нашего безнадежного дела! Ур-ра!

Он разлил по стаканам тайны аквариума, мы стукнулись донышками: За удачу!