Сергей Красов - Заочница

Спохватились во время съёма с работы. На следующий день осуждённых на работу не вывели. На лесобирже проводились повальные обыски – а вдруг спрятался. В колонии формировались группы перехвата. Их обычно выставляли с вертолёта на всех возможных направлениях движения «побегушника».

Один лейтенант – начальник отряда утром ехал на лесовозе для плановой замены на вахтовый. Километрах в двадцати от посёлка он увидел человека в полосатом бушлате и таких же ватных штанах. Он медленно шёл по краю дороги. Услышал сзади шум мотора, он отступил в сторону в снег и поднял руку, голосуя. Лейтенант вышел из остановившегося Урала и спросил:

– Ты Калюжный?

– Я Калюжный! – Хотя фамилия его и так была написана большими буквами хлоркой на бушлате.

– Куда ты идёшь?

– Не знаю.

– Ну, садись, подвезу.

Лейтенант заставил водителя лесовоза развернуться и привёз Калюжного в зону. Тот не сопротивлялся. Наоборот, страшно обрадовался, что вернулся в привычную обстановку. В тепло. «За мужество и героизм, проявленные при задержании особо-опасного преступника», лейтенант был награждён медалью.

Петушиные бои.

В кабинет оперчасти вошёл главный врач Росинки Мирза Агарагимов и отвлёк Тарасова от размышлений.

– Какие люди! – Тарасов почтительно встал и протянул руку, здороваясь. Борткевич отвлёкся от писанины и последовал его примеру. – А мы хотели сами к тебе заглянуть перед обедом…

– Постановление выписали? – Врач явно торопился.

– Какое постановление? – Тарасов удивлённо посмотрел на доктора, машинально перевёл растерянный взгляд на Борткевича.

– Забыл тебе сказать, – Роман хлопнул себя по лбу, – у нас ночью в санчасти зек умер. Полушкин – из петухов. Я хотел тебе… а тут Серёга «умираю, спасите…», мозги, в общем, закомпостировал…

– Так ты уже вскрывать пришёл? – посмотрел Тарасов на Мирзу. – А что, наш доктор Кох не хочет?

– Он лечил от перитонита. Там что-то не совсем понятное. Ран на теле нет. В общем, как говорится, «что б не было базаров на пересылках», вскрывать нужно мне. Пишите быстро постановление на вскрытие, я тороплюсь. Мне ещё сегодня в Ново-Быково надо. Или давайте, я начну, а постановление принесёте в морг, как напишите.

– Подожди, Мирза. Тут к тебе один вопрос по специальности срочный. – Тарасов вынул из холодильника начатую бутылку со спиртом. – Можешь определить, нормальный спирт или нет?

– А что тут определять… дай стакан.

Мирза плеснул немного спирта в стакан, понюхал его. Затем отпил, подержал немного во рту, как бы прислушиваясь к своим ощущениям, задержал дыхание, налил в стакан из графина воды, запил, выдохнул:

– Обычный спирт. У нас в аптеке такой же. Пишите постановление, я пойду, начну. Вопросы обычные?

– Ну да, – Тарасов порылся в столе, нашёл нужный бланк. – Когда и отчего наступила смерть Полушкина? Не является ли смерть насильственной?

Когда Мирза вышел, Тарасов позвонил в санчасть, уточнил у врача колонии майора Коха обстоятельства смерти Полушкина. С каким диагнозом тот поступил на лечение, сколько дней пробыл в стационаре, чем лечили. Положил трубку и удивлённо заметил Борткевичу:

– Доктор по ходу в недоумении. Не ожидал, что зек помрёт. Молод ещё, говорит, двадцать восемь лет всего.

Проблема для сотрудников оперативного отдела заключалась в том, что, в отличие от вольных, к умершим зекам государство относилось более внимательно. По каждому такому случаю обязательно проводилось дознание, собирались материалы, как и по уголовному делу. Проводилось судебно- медицинское исследование трупа. Выносилось постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Если, конечно, в процессе не выявлялся какой-нибудь криминал. Короче у оперативников, и без того заваленных работой, появлялись дополнительные головные боли.

Но в этой бочке дёгтя была одна большая ложка мёда. Для дезинфекции инструмента, что использовался при вскрытии, по закону полагалось четыреста грамм спирта. Основанием для получения спирта в аптеке являлась копия постановления, которое сейчас и выписывал Тарасов. Спирт по традиции выдавался оперативникам и вечером «уничтожался» совместно с врачом, проводившим вскрытие. А инструмент дезинфецировал медбрат, помогавший при вскрытии, старинным народным способом – бензином.

Поэтому Тарасов очень удивился в начале оперской деятельности радостному оживлению опытных коллег – «У нас жмурик в санчасти!»

Выписав постановление, Тарасов взял копию свежерождённого документа и направился в морг.

Мирза встретил его радостным возгласом:

– Как раз вовремя! Я уже хотел за тобой посылать. Вот тебе причина смерти, – и он пальцем в резиновой перчатке пошевелил какой-то орган в разрезанном теле.

Тарасову часто приходилось присутствовать при вскрытиях трупов, поэтому никакого мистического ужаса перед покойниками он давно не испытывал. Единственное, к чему он не мог привыкнуть – к сопутствующему запаху. Он подошёл вплотную к трупу, посмотрел на внутренности, но ничего не понял.

– Уважаемый профессор, объясните, пожалуйста, дилетанту.

– Причина смерти – лопнувшая селезёнка. А на второй вопрос отвечаю: сама по себе она лопнуть не могла, только от удара.

У Тарасова сразу испортилось настроение. Это означало, что нужно возбуждать уголовное дело и искать виновных. Уголовное дело – это значит преступление. А за каждое допущенное преступление в обязательном порядке наказывался оперативник, который отвечает за этот объект. Полученное взыскание автоматически отдаляло получение очередного звания до его погашения. Тарасов все звания получал с задержкой на год – два из-за таких вот не вовремя полученных взысканий. Даже если до очередного звания далеко, всё равно неприятно, когда единственным видом поощрения является снятие ранее наложенного взыскания. И ещё. Количество совершённых преступлений было одним из главных минусовых показателей в работе оперчасти.

Поэтому одним из качеств ХОРОШЕГО опера было умение спрятать преступление, свести его к несчастному случаю. И хотя об этом вслух не говорили, но неофициально это качество ценилось и руководством оперативного аппарата Управления. Их тоже тыкали носом в количество преступлений, как показатель плохой работы по профилактике преступности.

– Мирза, а этот удар в обязательном порядке нанёс кто-то посторонний, или он сам мог удариться обо что-то?

Мирза на секунду задумался:

– Честно говоря – маловероятно. Но теоретически – возможно. Если, например, человек поскользнулся и упал со всего размаха на бревно левым боком. Да если ещё на бревне выступ был в виде толстого сучка, например…

– Во-о-т! Я тебя попрошу, в заключении так и укажи: от удара твёрдым тупым предметом или от удара тела о твёрдый предмет.