Сергий Чернец - Собрание сочинений. Том четвертый. Рассказы

– Эта жизнь опостылела мне, – продолжала Света, – я не хочу здесь оставаться ни одного дня. Завтра же я уеду отсюда. Возьми меня с собой, ради бога! —

Саша с минуту смотрел на Светлану с удивлением; наконец, он понял и обрадовался, как ребёнок. Он встал, всплеснул руками и начал притаптывать в тряпичных туфлях со стоптанными задками, что служили ему вместо тапочек, как бы танцуя от радости: его «агитация» была не напрасной. Третий год подряд он уговаривал сестрёнку ехать в город…

Не знаешь, как и когда отзовётся наше слово, то не воспринимается совсем. А то оказывает огромный эффект.

– Великолепно! – говорил он, потирая руки, – Боже, как это хорошо! – оглядывался он в маленькой узкой комнатке, словно ища какой-то подсказки у стен. А она глядела на него, не мигая, большими, красными от слёз, влюблёнными глазами, как очарованная, – ожидая, что он сейчас же скажет ей что-нибудь значительное и очень важное. Он ещё ничего не сказал, но ей уже казалось, что перед ней открывается нечто новое и большое, чего она раньше не знала, и она смотрела на брата с полной доверия надеждой, готовая, кажется на всё, даже на смерть…

– Завтра я уезжаю, я уже собрался. Ты свои вещички принеси и положи в мой рюкзак, – всё говорилось заговорщическим тоном: замышлялся «побег невесты», поскольку приготовления к свадьбе начаты были и до самой свадьбы оставались считанные дни. – Клянусь тебе, ты не пожалеешь и не раскаешься. – так всё решил Саша.

– Ты пойдешь провожать меня, – а что такого что сестра провожает брата, когда тронется автобус из райцентра мы и поедем. – Запросто решил он. – поедешь, там поступишь в институт, и пусть твоя судьба изменится. Главное – перевернуть жизнь, вырваться из этой глуши и ежедневной рутины, а всё остальное не важно: вещи дело наживное и женихов у тебя будет ещё, хоть отбавляй и парни хорошие, умные, весёлые и всякие… —

– О! да! Ради Бога! – решительно ответила Света.

Она спала тихо, и уснула не сразу. Свете казалось, что она очень взволнована, что на душе у неё тяжело, как никогда, что теперь до самого отъезда придется страдать сердцем и мучительно думать; но сон так быстро напал, что через пару минут она уснула и спала крепко, с заплаканным лицом, с улыбкой на губах.

Эпилог

Оставляя открытым финал, автор оставляет читателю выбор.

Если человек религиозен и мыслит по строгому, он, вероятно, может решить: что Бабушка и её подруга Виктория уговорят Свету не уезжать, а потом и свадьбу и венчание пройти: «стерпится-слюбится». А обручение – это важно настолько, что «грех великий» нарушить свои обещания во время обряда обручения. Под молитвами священника Света обещала жениху и Богу быть женой и хранить верность будущему мужу: она перед Богом обещала, и за грех разрушения обручения в ад попадёт. – Таким пояснением Бабушка с подругой могут Светлану задержать и заставить выйти замуж за Андрея-тракториста, у которого «руки соляркой пахнут» и которого Света разлюбила совсем… Это один исход.

Но нынешняя молодёжь, не отличающаяся верой в Бога и считающая обряды за некие «театральные постановки церкви» могут «сказать», подумать по-другому: если жених Андрей стал уже нелюб и даже противен для Светы: и руки-то пахнут и хвастается он совсем не тем – старым домом, и что он не умный, а как «древний (считай пещерный) землепашец»… Конечно, Светлана бросит всё и уедет с Сашей в город, где начнёт новую жизнь среди студентов института. И будут у неё все радости цивилизации: и танцы в клубах, на дискотеках… Это другой исход.

И третий вариант, связанный с мужской альтернативой: за своё счастье надо бороться. Когда жених узнает, что Света поехала с Сашей-братом на автобусе в город, – он заведёт свой трактор «Беларус» и догонит автобус и остановит его, перегородив дорогу. Высадит Свету и автобус уедет. А Андрей начнёт уговаривать Светлану в чистом поле рядом с дорогой, трассой: он вспомнит-припомнит все моменты хорошие, которые были между ними за три года влюблённости тайной: и ночёвки на сеновалах, и гуляния у реки в летнюю пору на сенокосных лугах, как он дарил Светлане полевые цветы и они бегали по полю и радовались жизни, потом купались в реке в теплой, как парное молоко, воде на закате… И романтика победит, и Света поедет с женихом Андреем назад, и пойдет с ним на венчание в церковь и будут они жить в доме и будет у них много детей… Это третий вариант исхода-финала рассказа Обручённая.

Немного о писательстве.

Органическим свойством словесного искусства, – подчёркивал В. Короленко, – является неизменная ориентация на читателя, слушателя, на их восприятие художественных ценностей. Короленко настойчиво советовал молодым писателям выработать в себе ощущение тех, к кому обращены произведения. «… Слово дано человеку, – писал он, – не для самоудовлетворения, а для воплощения и передачи той мысли, того чувства, той доли истины и вдохновения, которым он обладает, – другим людям. И это до такой степени органически связано с самой сущностью слова, что замкнутое, непереданное, неразделённое – оно глохнет и умаляется… автор должен постоянно чувствовать других и оглядываться на то, может ли его мысль, чувство, образ – встать перед читателем и сделаться его образом, его мыслью и его чувством. И вырабатывать свое слово так, чтобы оно могло делать эту работу (немедленно или впоследствии – это другой вопрос). Тогда художественные способности растут, оживляются, крепнут. Замкнутые в изолированном самоудовлетворении, они истончаются, теряют силу и жизненность, хиреют или обращаются на односторонние, исключительные настроения, чисто экзотического характера».

Открывая новое в жизни, художник всей системой созданных им образов стремится убедить читателя в истинности своего понимания жизни, своих идей, эстетических принципов. И в той мере, в какой его произведения убеждают читателя, заражают его мыслями и чувствами, выраженными в них, – писатель ведёт за собой читательскую аудиторию, и более того, создаёт её.

Л. Толстой справедливо писал о том, что «искусство есть одно из средств общения людей между собой (Полн. Собр. Соч., т. 30, с. 63—64).

Всякое произведение искусства делает то, что воспринимающий вступает в известного рода общение с производившим или производящим искусство и со всеми теми, которые одновременно с ним прежде или после его воспринимали или воспримут его художественное впечатление».

Связи с читателем для истинного художника слова – это смысл и цель его творчества. «Я не сумел бы разграничить вопросы: „Почему?“ и „Для кого?“ – пишу я, – заявляет Ромен Роллан. – Моя деятельность всегда и во всех случаях была динамической. Я всегда писал для тех, кто идёт вперёд, потому что я сам всегда шёл вперед… Жизнь была бы для меня ничто, если бы она не означала движения, само собой разумеется, прямо вперёд».