Татьяна Кувшинникова - Отель Lucky, или 10 дней, изменившие мою жизнь

Последнего жителя этой палаты звали Василий. Он спал у стены, и казался случайным посетителем этой богадельни. Он отлично говорил, ходил, у него ничего визуально не было парализовано. Казалось, что в терапии не хватило места, поэтому его поместили сюда. При всем при этом он еще и шутил постоянно. По каждому поводу у него находились шутки-прибаутки, народные приметы и забавные истории из жизни. Этот балагур существенно облегчал жизнь не только Женьке и жене Андрея, но и всем соседям по палате.

С течением времени они узнали, что, несмотря на кажущееся здоровье, у него продолжались какие-то нехорошие процессы после инсульта. Внешне живой и здоровый, он находился под постоянным гнетом необратимых процессов внутри. Его гоняли по больницам вот уже три или четыре месяца после инсульта, хотя по распорядку после купирования самого инсульта больных отпускали домой, кого через десять дней, если организм показывал хорошие результаты, кого через три недели, если организм сопротивлялся лекарствам.

Вот с такими соседями Женьке довелось жить в течение десяти дней в городе N. Еще была жена Андрея. Она, так же, как и Женька, постоянно присутствовала во время посещений. Утром и вечером, каждый день меняла памперсы, мыла замызганные полы, кормила и поила его. Еще она постоянно с ним разговаривала как со здоровым, рассказывала, что произошло в момент, когда она находилась за пределами больницы, пересказывала сюжеты книг и фильмов, описывала проблемы и ситуации дома. Женьке было непонятно, что это было: слепая вера в то, что силой желания можно повернуть вспять течение болезни или упорная попытка спрятать голову в песок, не желая принять очевидное?

Первый день посещения больницы ограничился для Женьки курсированием между туалетом, палатой и ординаторской. Помыть утку, посидеть с мужем, уточнить какой-то нюанс у врача. А их было очень много: можно ли вставать, когда все это закончится, придет ли он когда-нибудь в норму, как был до болезни, можно ли ему колбасу, а копченую? Что значит тест, который он сдавал сегодня утром… Спокойствие и муж Женьки – это две полярности одной прямой. Если можно в определенный момент о чем-нибудь побеспокоиться, то муж обязательно это сделает. Причем к обыденным семейным и рабочим беспокойствам у него с определенного времени добавилось возрастное: в стране растет процент алкоголизма и наркомании, потому что по телевизору показывают всякую дрянь, правительство ничего не делает, бесплатные детские организации закрыли, ну и по списку – как у всех брюзжащих.

Сейчас все переживания сузились до обсуждения собственного здоровья, зато уровень переживаний увеличился в несколько раз. Осознание, что несколько дней назад ты был на грани жизни и смерти, заставляет пересмотреть свою жизнь, посмотреть на нее сквозь иную призму восприятия – все имеет свой конец. Никогда в жизни эта мысль не звучит так четко в мозгу, как в момент смертельной опасности.

Уходят артисты и известные люди. Услышав об этом по телевизору, мысль о конечности всего живого проскальзывает в мозгу, сжимает на мгновение солнечное сплетение и улетает в небытие, потому что на смену ей пришла уже другая, будничная, спокойная и нестрашная. Уходят друзья и знакомые. Услышав об этом, мозг пронзает: «он же моложе меня» или «мы же с ним ровесники», и сердце начинает стучать быстрее, и солнечное сплетение скручивается уже не на миг, а на несколько часов, и паника, верный друг страха, липкими ладонями и шумом в ушах по-хозяйски располагается в голове.

Но и эти страхи проходят в суете будней. Смерть близких остается шрамами в душах, смерть знакомых – ностальгией по былому, смерть артистов – незабываемыми ролями в любимых фильмах. И только осознание собственной конечности в момент смертельной опасности переворачивает миропонимание вверх тормашками.

Еще вчера ты строил планы, что построишь дом, будешь путешествовать и посмотришь мир, или будешь сидеть дома и делать мебель своими руками. Будешь работать или получать пенсию. А дети будут приезжать к тебе домой с внуками, а ты будешь сердиться на них за то, что они неправильно воспитывают потомство. Планов было много, они роились и множились. Но ты никогда не планировал смерть. Она незримо ходила рядом, ты знал, что она есть и когда-нибудь придет за тобой. Но каждый раз, задумываясь на мгновение о ней, ты гнал мысли прочь. Зачем о ней думать? Вдруг мысль материальна? Что хорошего в этих мыслях?

А потом вдруг раз – и мир кружится в ритме вальса. А ты один в чужом городе, в чужом доме, в бане на отшибе. Ночь, все спят и не слышат твоей мольбы. И ты обливаешься холодным потом от осознания, что тебе никто и ничто не поможет. Ты кричишь в пустоту: «Помогите!» И думаешь о том, что в этот момент хотелось бы находиться рядом с близкими. Пусть и они не помогут, но хотя бы будут рядом. Только их присутствие будет лечить и облегчать боль.

А еще вспоминаешь скандал, который ты учинил в последний раз. И уже смутно помнится, что же было причиной скандала. И только молотом бьет по голове: «Зачем?! Кому это было надо?!» И хочется сказать прости перед тем, как уйти навсегда. Хочется сказать многое. Хочется забыть и переделать, пережить кусок жизни. Чтобы уйти другим, хорошим человеком.

Из больницы Женька ехала с тяжелым чувством. Увиденное там тяжким грузом прижимало плечи к земле. Было ощущение, что она работала целый день физически и очень устала. Никаких желаний, кроме желания покушать и лечь спать. В восемь часов вечера? Женька решила купить что-нибудь почитать.

В кошельке потихоньку таяли деньги. Женька рассчитала свои потребности и погрустнела еще больше. Когда она брала с собой деньги, ей казалось, что сорока тысяч ей хватит месяца на два. Как-то живут люди на пенсию в семь тысяч рублей и на скромные зарплаты. Прошел всего один день, и пятнадцати тысяч простыл и след. Она судорожно вспоминала, куда могла потратить такую сумму денег, и на сколько ей еще хватит оставшихся двадцати пяти. Так, за хостел заплатила за десять дней вперед, это 4500, сегодня в магазине «все по 40» оставила почти 3000, вчера поужинала на 1500. А остальные-то где? Потеряла. Вот растяпа! А, вспомнила, девушке с длинными ногтями за сотню бесполезных эсэмэс отдала 3000, за дорогу в город N – 3000. Уф! Ладно, нашлись. Но надо быть аккуратнее, иначе ей даже и на 10 дней не хватит. Значит, никаких кафе – дороговато. В хостеле есть кухня, купит что-нибудь на завтрак, что-нибудь на ужин, будет готовить. Женька очень надеялась, что в течение этих десяти дней она так и проживет одна.

Зайдя в магазин рядом с домом, где находился хостел, Женька купила пару творожков на утро, копченое бедро цыпленка и готовый салат. В магазине на ее счастье оказалась кулинария. К вечеру, конечно, салат и цыпленок выглядели так, словно они дожидаются Женьку с первого пришествия. Слава богу, что она неприхотлива, а готовить на чужой кухне даже рядом с воздушной девушкой не хотелось. «Обойдусь заветренной курицей и пожелтевшим салатом», решила Женька. Главное, не отравиться. Ну, а если отравится, будет лежать в соседней с мужем палате. А кто будет приносить минералку и фрукты с «воли»? Нет, надо постараться выжить в схватке с просроченным майонезом.