Юрий Мишаткин - Ушли, чтобы остаться

Галка стыдливо опускала глаза. Кира продолжала учить уму-разуму:

– Богатые клиенты, как зальют за воротник, делают второй, а то и третий заказ спиртного, к концу не помнят, сколько выпили: от нефтяника или газовика не убудет, коль лишится тысчонки. Знаешь, сколько зарабатывают? Деньги куры не клюют.

Сорокина слушала наставления и думала: «Никогда не брала чужой копейки, стану краснеть, коль начну обсчитывать, округлять сумму, подкладывать пустые бутылки. Что это за работа, если советуют жульничать?..»

За спиной вновь раздался настойчивый стук вилки о тарелку.

– Счас подам! – не оборачиваясь крикнула Сорокина и подумала: «Вот еще один нетерпеливый, бросай для него все дела и спеши обслужить!»

Галка резко покрутила ручку кассового аппарата, и тот выплюнул чек, который попал в руки раздатчицы.

– Два шницеля и два салата! – резко приказала Сорокина.

– Не распускай нервишки, держи в узде, – посоветовала Кира. – Только часик работаешь, а уж упарилась, будто десять часов на ногах с подносом. Умей сохранять силенки, не тратить понапрасну, не бегай как угорелая. Клиент потерпит, с голода не помрет. Начнут хамить – не отвечай тем же, станут звать встретиться – промолчи, будто глухая. А будут руки распускать, сохраняй спокойствие. Мужики как устроены? Чуть зальют за воротник, нахальничают, желают показать мужскую сущность, тянет на подвиги на бабьем фронте. На тебя клюют оттого, что моложе, свежее нас, мы клиенту не в новинку, знают, что от их сладких речей не таем.

– Истинная правда, – согласилась раскрасневшаяся от жара плиты раздатчица. – Не потакай шустрякам, кто норовит к себе в койку затащить. Все бабьи беды от слабости, жалости: услышим ласковое словцо и таем, в грех впадаем.

– Слушай и мотай на ус, – посоветовала Кира, не без оснований считающая себя многоопытной в житейских и сердечных передрягах, отношениях полов. – Приставания оберни в шутку, не переходи на крик и визг, тем более не отвешивай пощечину, за это мигом накатают жалобу, придется перед директором оправдываться, премии лишат.

Кира уплыла с заказом, виляя бедрами.

Галка собралась отдать чек, но к раздаче подошла Милка Бесфамильная, получившая фамилию в детском доме. Милка работала третий год, пережила трех директоров, один раз чуть не попала под суд за то, что подала самопальную водку в фирменной бутылке, имела выговоры, но не собиралась увольняться, пока не накопит на однокомнатную квартиру. Узнав, что Кира учит новенькую, влезла в разговор:

– Не ходи как в воду опущенная или собакой укушенная, побольше улыбайся, чтоб клиент подобрел, не жаловался на жилистое мясо, недожаренную отбивную. Водку в графинчик не переливай, приноси в закупоренной бутылке, иначе заподозрят в разбавлении. Не носись как угорелая, клиентам нравится, когда обслуживает незапыхавшаяся. Испачканную скатерть не переворачивай, а замени на чистую, передничек чаще стирай, крахмаль. Следи за прической – мужики уважают ухоженных, накрашенных, – Милка отдала чек, получила заказ, поставила на поднос, напоследок сказала: – За твоим столиком новичок, по виду сильно культурный, такие бывали в больших городах в ресторанах, знают про чаевые, не жадятся. Ты с ним так же культурненько – не прогадаешь.

Галка отыскала взглядом столик возле сохнущего фикуса. Новый клиент не нервничал в отсутствие официантки, не стучал по тарелке, терпеливо ожидая, когда принесут меню, не ведая, что оно устарело, составлено в минувшем месяце, когда были селедка, мандарины, молдавское вино. Клиент был молод, по виду студент или выпускник института.

– Может, геолог, или нефтяник, другие к нам не летят, – определила Кира.

– Может, и летчик, – подсказала раздатчица.

– Не похож, – не согласилась официантка. – Летчики, как правило, в форме при погонах. Точно – геолог. Неспроста за твой столик сел, по всему, успел приметить, желает заиметь знакомство.

Галка зарделась и на негнущихся ногах пошла к новому клиенту.

Парень со шкиперской бородкой, в роговых очках, в грубошерстном свитере поднял глаза на официантку, и Сорокина качнулась, чуть не упала, настолько пронзительным был устремленный на нее взгляд.

– Накормите, пожалуйста.

– Что желаете?

– На ваше усмотрение.

Галка порадовалась, что парень не заказывает по меню, не приходится говорить, что меню сплошная липа, и не пошла, а полетела точно на крыльях к кассовому аппарату, затем к раздаче. Отдала чек, попросила не слишком жилистую отбивную с маринованным огурчиком.

«Если голодный, одной порции мало. Жаль, нет первого». С опозданием вспомнила про салат, заказала и его. Получив все, отнесла к столику у фикуса.

– Премного благодарен, – сказал парень.

– Приятного аппетита, – ответила Галка, вернулась к раздатчице Аграфене, и та зашептала:

– Почему ест всухомятку? Скажи про водку в буфете: коль не употребляет горилку, пусть заказывает портвейн, он не крепкий и сладкий. Еще предложи пива.

– Культурные люди водку и портвейн не пьют.

– Скажешь тоже! До твоего прилета режиссер у нас столовался в Доме культуры с самодеятельностью возился, то ли холостой, то ли разведенный. Так без бутылки не садился, за ужином раздавливал пол-литра, к закрытию ресторана лежал вроде трупа. А минувшей зимой артисты прилетели, всей компанией к нам завалились, пили, не зная меры, а тоже считались культурными.

Подошедшая Мила дала оценку парню:

– Одет не богато, очки говорят, что образованный.

– Не суди по одежке, – влезла в разговор Аграфена.

Мила пропустила замечание мимо ушей:

– При расчете сумму не округляй, в этом деле не бери пример с Киры.

– Точно, – закивала раздатчица. – Держись от нее подальше, не то не отмоешься. Кирка дошлая, научит такому, что под суд попадешь, к тому же по возрасту тебе в подруги не подходит. Кукушка каких поискать: который уж год ищет мужика с тугим кошельком, чтоб заарканить.

Сорокина увидела, что новичок справился с едой, подала счет. Парень отдал две сотни, когда официантка стала отсчитывать сдачу, сказал:

– Не надо.

Лучезарное настроение тотчас испортилось: «И этот из себя купчика изображает, думает, из-за червонца любые унижения стерплю! Верь потом внешнему виду!». Выгребла из кармашка деньги, отсчитала пятнадцать пятьдесят, положила перед парнем и была такова. «Увидели бы Кира с Милой, что отказалась от чаевых, и обозвали бы дурой, блаженной». Поспросила у буфетчицы лимонад, осушила стакан, но настроение не улучшилось.

«Хотела в Заполярье подзаработать, чтоб приодеться, матери с сестренкой помочь, овладеть хорошей профессией, но ошиблась: официантка в Осиповке не потребуется». Подсчитала в уме сбереженные деньги: «Мало накопила, еще бы пяток тысчонок заиметь, не то после покупки билета домой, подарков ни гроша не останется. Не стоит ждать зимы, тогда не улететь: самолеты летают редко, каждое место на вес золота. В Архангельске хорошо бы устроиться на пароход поварихой, попасть в дальние страны, там бы прибарахлилась, сестру приодела – скоро семнадцать, заневестится…»