Андрей Добжанский - Ополченец

Егор нахмурился. Даже после неспокойного Киева ему эта картина показалась жестокой и несправедливой. Он взглянул на Андрюху и кивнул ему в сторону входа в администрацию города. Они ринулись туда. Расталкивая толпу, друзья снова оказались рядом с Соколовым и его товарищами. Егор сначала думал, что мужики сейчас кинутся в бессмысленную драку с силовиками. Но он ошибся. Десантники и казаки выстроились в цепь и продвигались так, чтобы стать между жителями и милицией, чтобы защитить горожан от дубинок. Сами при этом неслабо получали. Егор и Андрей присоединились к этой цепи, плотно стали с незнакомыми мужиками плечом к плечу.

– Вы что творите? Вы своих бьете! Суки продажные! – кричали казаки и афганцы, отмахиваясь ногами от ударов дубинок.

На секунду Егору задумался о том, что сегодня творится новейшая история. И речь идет не об открытиях и достижениях, а об упадке. Именно к нему толкали невидимые руки западных партнеров. К ненависти, к вражде. И может надо было остановиться, но как?

…Спустя годы, Егор понял, что именно этот день стал решающим в его судьбе. После него не было возврата…

– Медный! Помоги! – раздался рядом голос Соколова.

Егор повернулся и увидел, как Владимир держит под руки здоровенного мужика, который едва держался на ногах. Темные волосы его были липкими, а левая сторона лица залита кровью. Медянов сначала не поверил в увиденное, ему показалось, что это спектакль. Глаза незнакомца были закрыты.

– Надо перевязать его. Хватай, оттащим его отсюда.

Взяв под левую руку мужчину, Егор вместе с Владимиром повели его в сторону, подальше от силовиков. Много людей пострадали. Среди избитых были и женщины. Приехали медики, которые оказали первую помощь и забрали некоторых, пострадавших сильнее остальных.

– Его бы тоже в больницу, – сказал Егор, когда они усадили мужика на лавку.

– Нельзя. Его там найдут. А через него и нас всех.

Подоспел Андрюха. Оценил ситуацию, увидел избитого незнакомца в крови.

– Давайте ко мне в автосервис.

Они вызвали такси и прождали совсем немного. Однако таксист не спешил везти раненого.

– Да он мне весь салон испачкает.

Сокол был раздражителен. Все произошедшее у мэрии вывело его из себя. Все пошло не по плану.

– Дружище, – сказал он очень зло, – я тебя дважды просить не собираюсь.

Таксист хотел еще поспорить, чтобы набить цену, но потом решил, что выйдет себе дороже. Они усадили здорового незнакомца в машину, сами быстро впрыгнули в салон и направились в автосервис. По дороге они видели не только машины скорой помощи, но и автозаки, милицейские патрули. Власти усиливали центр города.

– А ведь могли просто поговорить, – произнес в пустоту Соколов.

Доехали быстро. Подняли пострадавшего на второй этаж и уложили на диван.

Расплачиваясь с таксистом, Владимир сказал:

– Кому-то сболтнешь… я твой номер запомнил.

Водитель забрал деньги, показал ему средний палец и удрал.

Наверху Андрей уже перевязал голову избитому. Тот лежал с закрытыми глазами и, казалось, спал.

Троица вышла покурить.

– Это Боря, мой товарищ, – глубоко затянувшись сказал Соколов. – Мы с ним в Югославии были. Не мог я его бросить. Мне надо было там оставаться, а тут Боря под раздачу попал. Да как саданули сильно, скоты.

– Что теперь дальше будет? – спросил Егор.

– Да хрен его знает. Разгонят всех и вывесят флаги «Правого сектора», – смешался Андрей.

– Не вывесят, – уверенно сказал Сокол. И достал из-за пояса пистолет Макарова. – Мы же по-хорошему хотели. Поговорить. А они зассали даже выйти. Сразу ментов на нас кинули. Это была большая ошибка. Теперь разговор будет другой. У нас мужики боевые, оружие есть.

Андрюха растерялся и как-то по-детски произнес:

– И что, война будет?

– Война против русских уже давно идет. Даже раньше Майдана, – ответил Соколов. – Надо делать выбор: либо Россия, либо Запад. Для меня ответ очевиден. У меня с американцами старые счеты, еще с Югославии, с развала Советского Союза.

Егор вдумчиво слушал, ловил носом весенние запахи, приносимые ветерком. Он отчетливо понял, что стоит на краю неизвестности. И ему очень захотелось жить.

– Сокол, я с тобой, – произнес Медянов. – После Киева… я там насмотрелся на этот бред. Надо помешать им устроить здесь то же самое.

– Егорка, – пристально взглянул на него Владимир. – Киев – это херня. Здесь будет намного хуже.

– И? Я уже сказал. И слов своих назад не беру.

– Может, еще наладится? – голос Андрея прозвучал глухо.

– Будем надеяться, – ухмыльнулся Владимир. – Но готовится надо к худшему. Сейчас по всему городу и району пойдут облавы.

– Здесь мы будем в безопасности, – уверенно отозвался Андрей. – Я своих на улицу никогда не выгоню.

– Ты рискуешь, – сказал Егор. – Ладно мы. Мне терять особо нечего. Но у тебя бизнес.

– Когда все летит в пропасть, о каком бизнесе может идти речь? Но надо быть осторожными.

– Ничего, мужики, у меня есть на этот случай план, – заявил Соколов. – Это только начало. У вас есть надежные друзья? Одноклассники, сослуживцы?

– Да не служившие мы, – отозвался Егор. – Но созвать пацанов можно.

– Медный, только запомни одно: среди них может быть крыса. Среди нас может быть крыса. Помни это всегда. И будь осторожен. Никогда не говори больше, чем необходимо.

Помолчав, Владимир добавил:

– Надо поднимать народ на протест. Ждать дальше – контрпродуктивно.

К вечеру Борис пришел в себя. До этого времени Соколов все время был рядом с ним.

– Мне пора. Нужно решить кое-какие вопросы. Поговорить с людьми. Давайте, парни.

Друзья переночевали в автосервисе, кое-как обустроив себе места для сна. Боря занимал единственный диван, поэтому Егор занял просторное кресло, а Андрей отправился спать в свой припаркованный возле здания БМВ.

Глубокой ночью Егору не спалось. Борис тяжело и громко сопел, но Медянову не это мешало. События происходили стремительно, и Егор перестал чувствовать себя самим собой, будто со стороны наблюдал. Он открыл глаза и всматривался в темноту. Вскоре она немного рассеялась, глаза привыкли. Одиночество охватило его и вечный космический холод. Как согреться на этой пустой планете людей? Тоскливо как-то стало. Одно слово «тоска», но насколько оно всеобъемлющее, сколько галактик в себя вбирает. Или, может, всю вселенную? Нет… Во вселенной есть место и для любви, и для радости, для счастья. Но в каких забытых уголках они прячутся?

Утро говорило о том, что надо работать. Но мысли парней были заняты совсем другими вопросами. Они стояли и курили. Со второго этажа, держась за поручни, спустился Боря, поблагодарил за помощь и отправился по своим делам.

Соколов, понятное дело, к началу рабочего дня не появился. Егор тоже скучал – никто в этот день мыть машину почему-то не хотел. Один Андрей занимался делами у себя в кабинете.