Кир Фадеев - Пламенное сердце

Теперь он вспомнил. Сеня стоял посреди той самой лужайки, которая снилась ему в прошлый раз. Только сейчас качество сновидения значительно повысилось. И кукарекающий павлин куда-то запропастился.

Текстуры приобрели свою реальную насыщенность, а сам двор оброс мелкими, но цепляющими восприятие деталями. Каменный забор уже был облицован гранитной плиткой, посверкивающей в солнечных потоках. Одним краем ограждение упиралось в высокую стену дома, сложенного из черно-синих отесанных блоков, а другим – в заколоченный старый сарай, с посеревшими от времени досками. В дальнем углу лужайки росло пышное дерево с широкими темно-зелеными листьями. Его ветви давали густую тень, а ствол терялся в зарослях папоротника.

Постояв немного в замешательстве, Сеня хмыкнул. Дервуш на его месте плюнул бы на все и улегся спать прямо в траве. Поначалу Сеня решил так и поступить, но потом вспомнил о дыре, спрятанной в кустах. Она словно манила своей глубиной.

– Ну, ладно… – сказал он сам себе и пошел к папоротнику.

На ходу он провел пальцами по кладке и с удивлением ощутил вполне настоящую шероховатость нагретого на солнце камня.

Сеня ступил в тень и, поколебавшись, раздвинул упругие ветви. Темный проход нашелся на старом месте. Нижняя часть стены была разобрана, кромка поросла корнями сорняков наподобие кисейной занавески.

Присев у края, Сеня заглянул внутрь и ощутил холодное дыхание сквозняка. Облизнув пересохшие губы, он зажмурился и нырнул в черноту.

Декорации сна сменились неуловимо быстро.

Запахло сыростью и вымоченной в воде древесиной.

Теперь Сеня стоял посреди ночного и чертовски странного леса. Растительность, напоминавшая гигантские кусты, тускло светилась всеми оттенками зеленого. В памяти сразу всплыло сармитовое дерево с его природной люминесценцией.

Все вокруг мерцало, переливалось и пульсировало разноцветными всполохами. Одни растения были похожи на плакучие ивы, по длинным веткам которых сновали желтоватые импульсы, другие напоминали плетеные шары на стебле-подставке, а третьи – на стелющуюся по земле новогоднюю гирлянду.

Окружающий пейзаж был настолько невообразимым и пугающим, что мозг отказывался верить в происходящее. Страх ледяной вуалью лег на плечи.

Сеня в оцепенении уставился себе под ноги. Босые ступни погрузились в мягкий теплый мох, примятые места которого отдавали бледно-фиолетовым светом.

От ужаса застучали зубы. Сеня зажмурился и отчаянно пожелал только одного – поскорее покинуть эти дикие джунгли.

А в следующий миг его встретила душная темнота спальной комнаты.

Вцепившись в одеяло, Сеня долго и глубоко дышал с широко распахнутыми глазами. Сознание будто еще балансировало на стыке двух миров. Почему-то казалось, что стоит сомкнуть веки, как перед взором опять появится неоновый лес.

– Что случилось? – почти шепотом спросила Сэл.

– Всего лишь кошмар, – переводя дух, ответил Сеня.

– Это из-за осколка? – после паузы продолжила Селия.

Сеня замотал головой и сел:

– Нет, – А потом, подумав, добавил: – Не знаю…

Он повернулся и напряг зрение. Сэл стояла в дверях, облаченная в легкие приталенные доспехи. На поясе висели ножны с рапирой, из-за плеча выглядывал лук и полный колчан стрел. Ее глаза блестели в полумраке комнаты, как два лепестка пламени.

Все еще не отойдя от шока, Сеня потряс головой и встал:

– Где Виджей?

– Ждет внизу. Я как раз шла тебя будить.

– Он что-то узнал?

– Кажется, да. Сказал, у него появился план.

Сеня растер лицо руками.

– Дай мне пять минут.

Сэл кивнула и собралась уйти. Но потом вдруг оглянулась:

– Ты точно в порядке?

Сеня посмотрел на нее и натянуто улыбнулся.

Когда они только переехали в этот дом, тот был совершенно пуст. И первым предметом мебели, который ребята купили, стал пузатый платяной шкаф. В нем хранились стойки с мечами и ножами, элементы брони, боевые костюмы и котомки с припасами первой необходимости. Сейчас его левая створка была распахнута настежь. Из темных недр хищно поблескивала сталь.

Собравшись с мыслями, Сеня плеснул себе в лицо холодной воды из кувшина и нырнул под льняную рубаху, висевшую на стуле. Затем быстро облачился в кольчужный дублет, штаны и подбитые металлом сапоги. Перекинул через плечо ножны с эспадоном и котомку, на пояс прицепил легкий боевой нож. Сердце заколотилось сильнее, ладони и пальцы неприятно покалывало.

Проверив снаряжение, Сеня сделал шаг к лестнице и прощальным взглядом окинул комнату. В голове скользнула колкая мысль о том, что сюда он уже не вернется. Сеня стиснул зубы, прогоняя эти домыслы как можно дальше, и поспешил к Селии.

На улице до сих пор царил мрак. Прохладный ночной воздух обжег кожу. Вокруг стояла звенящая тишина. Край золотого небосвода едва заметно светлел, предрекая скорое начало дня.

У крыльца ожидал легкий быстроходный фаэтон матово-черного цвета. Облаченный в темное Джей сидел на месте возницы, держа поводья наготове. Увидев ребят, он нетерпеливо махнул рукой.

– Что задумал? – коротко спросил Сеня, приближаясь к карете.

– Маленькую подлость, – улыбнулся Виджей. – Девраджа не солгал, осколок в храме Индры, утром его перенесут в хранилище. Пока стража не сменилась с ночного дежурства есть шанс его украсть. Я все подготовил. На окраине нас ждет виман и карта до Данья-локи. Там у отца когда-то было убежище, о котором никто не знал. Доберемся до него и подумаем, что делать дальше.

Сеня кивнул и запрыгнул на подножку.

– Постой, – вдруг сказал он. – А Рэджин и Дервуш?

Джей помедлил с ответом, тронул поводья. Затем бросил через плечо:

– Я им не говорил.

Лошадь фыркнула, и карета рывком сорвалась с места, подскакивая на неровностях дороги.

Сеня и Сэл переглянулись. С Рэджином все было понятно. Невзирая на внушительный арсенал и богатый опыт, его травма могла поставить под угрозу всю операцию. Сам Рэдж прекрасно осознавал свои недостатки в бою и потому предпочел творить оружие, а не применять его.

А вот Дервуш… Здесь все было куда сложнее. Как сам он часто повторял: «король воров всегда остается королем воров!». И даже несмотря на свою важную роль в жизни воспитательного дома и прочие обстоятельства, Дервуш был готов с легкостью бросить все дела и ринуться навстречу приключениям. Запал, оставшийся в нем от чумазого мальчишки с Бекара-локи, не угас до сих пор. И, наверное, никогда не угаснет. А уж как он взбесится, узнав о сегодняшней вылазке… Сене и думать об этом не хотелось.

Прорезиненные колеса прыгали по брусчатке, поднимая с обочин клубы пыли. Громко щелкали копыта лошади. Эхо диким вихрем скакало вокруг фаэтона, бросаясь на стены и угасая где-то в узких улочках. Прохожих не было. Даже встающие спозаранку дворники и рабочие еще не вышли на улицы.