Татьяна Батурина - Вериги любви

– Наталья Семеновна, как я рада вас видеть!

– Спаси, Господи! Вот за мукой приехала. А вы все паломничаете? Ну, не уставайте. А сынок ваш Андрей как поживает?

Хотелось так много рассказать, ведь Наталья Семеновна знала о моих житейских печалях и радостях! И про Анечку узнать хотелось, как она там, в скиту? Раньше я бы так и сделала: стала бы расспрашивать да рассказывать, ища чужого сочувствия или одобрения, но написано ведь священно: говори только «да» или «нет»… И я ответила по-православному:

– Слава Богу за все!

Многому мы научились в паломничествах – многому, необходимому в жизни. И когда позднее Александро-Невский фонд стал организовывать паломнические поездки, строгие уроки первых путешествий пригодились, ведь их главными прописями были терпение, смирение и молитвенный труд.

Когда-то не было асфальтовой дороги из Дивеево к Святому озеру – источнику преподобного Серафима Саровского, и в распутицу преодолеть четыре с половиной километра было непросто. Наш старенький автобус смело двинулся вперед по ноябрьским, с ледком, колдобинам, но на одном из глинистых поворотов гулко ухнул задним правым колесом в бездонную черную яму с оледеневшей водой.

Мы вышли, посмотрели: сели основательно, необходимо тягло, но машины ездят здесь редко. Значит, выбираться надо самим. Водители с паломниками-мужчинами принялись раскачивать автобус, подкапывать ледяные бока ямы, подкладывать под утонувшее колесо сушняк, даже целый ствол березовый нашли, но тщетно: дрова крошились под тяжестью автобуса. Надо было рубить живые деревья. Женщины протестовали. Один из водителей, Игорь, сказал:

– Щебенки бы, враз бы выскочили!

Но где ж взять щебенку… Оставалась надежда только на молитву. Мы углубились в лес и стали читать акафист Серафимушке, к святому источнику которого не доехали всего ничего…

Водители все же решили рубить дерево, прошли с топором мимо нас, переговариваясь, вдоль дороги, выбирали. Мы продолжали молиться, некоторые сестры опустились на колени. Все страшились услышать стук топора, но вместо этого раздался радостный крик:

– Гляди, это же щебень!

Оказалось: нашли груду битого камня в ста метрах впереди. Видимо, по осени здесь засыпали дорожные выбоины, излишек и остался лежать у дороги. А может быть, его специально не убрали для такого вот аварийного случая? Но мы знали другое: помог нам преподобный Серафим Саровский.

Однажды, путешествуя по Крыму, увидели на берегу моря развалины монастыря, приблизились, видим: посреди многотравного двора лежат новенькие белые кирпичи. Значит, люди сюда вернулись! Нас встретили два молоденьких инока:

– С миром принимаем!

Мы были первыми паломниками в монастыре Святого Георгия, где, по преданию, на горном камне остались отпечатки копыт коня Святого воина. Отслужили молебен, собрали нехитрую трапезу. Монахи угостили свежим молоком, мы удивились: откуда? Оказывается, неподалеку иноки устроили хлев для единственной пока коровы, ее привели им из соседнего села на монастырскую разживу. Травы, благо, вокруг вдоволь, корова не скучает. Уже и на зиму сена накосили немного – вон стожки, видите? На двух грядках возле деревянной келии красовались лук и петрушка. Вот и все монастырское хозяйство. Церковь – пока в келии, но стройка скоро начнется…

Меж тем стемнело. Где же ночевать? За несколько дней ночлега в пути в автобусе, почти без сна, мы с непривычки наломались, как после тяжелой работы. И тогда монахи разметали стога и постелили нам прекрасные сенные постели прямо в развалинах под открытым небом. Перед сном я видела светлячков: словно звездочки спустились с неба и летали вокруг, убаюкивая усталых путников.

Наутро наш путь лежал в горы, в монастырь Козьмы и Дамиана, основанный, по преданию, этими безмездными целителями. Надо было проехать по горному «серпантину» до отметки «13-й километр», оставить автобус на площадке и дальше идти пешком по крутому подъему почти восемь верст. Стояла непривычно ранняя июньская жара, дождем и не пахло. Да, не зря паломничество называют малым мученичеством…

Старенький автобус после смены очередного колеса с натугой продвигался вперед и вверх, опасно зависая задней частью корпуса над пропастью. Мы пели «Богородицу», стараясь не смотреть по сторонам, но – не получалось: глаза сами, помимо нашей воли, вглядывались вниз под откос. На очередном повороте автобус вдруг начал медленно катиться вниз и, как нам почудилось, в сторону пропасти. Это казалось невозможным, но еще немного – и мы неминуемо рухнем! Я видела, как Наталья Семеновна бросилась к водителю, как он яростно мотнул головой, продолжая выкручивать руль. Бесконечно длилась минута, во время которой все громко продолжали петь «Богородицу» – почти кричали! И вдруг я ясно почувствовала, что автобус перестал сползать, приостановился, затем словно чьи-то руки приподняли и поставили его посреди дороги, подальше от гибельного края. Медленно растворились дверцы, мы, словно во сне, выбрались на волю, и нашим взорам открылись неровные черные полосы от колесных шин на асфальте – знаки героического сражения автобуса с дорогой. Но как водителю удалось совершить спасательный рывок от края пропасти?

Он уже стоял рядом с нами, нервно затягивался сигаретой. Непонимающе выслушал вопрос:

– Что произошло? Откуда я знаю, что произошло! Вон там должны мы быть, ясно? – и он швырнул недокуренную сигарету в не страшную теперь бездну.

Самая старая паломница, Лидия Васильевна, проговорила:

– Ангелы нас спасли, помните девяностый псалом? «Яко Ангелам своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путях твоих, на руках возьмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою…» Не поедем дальше, пока не прочтем канон Ангелу-хранителю!

Сколько было прочитано канонов и акафистов, пропето молитв и славословий!

15 июня, мой день рождения. Опять ехали всю ночь, уснуть не удавалось из-за раскаленной духоты, да и как можно спать на узком сиденье, где ни повернуться, ни ноженек поджать? Все устали не меньше моего, но после утренних молитв пропели мне, имениннице, «Многая лета», а певчий Андрей нарвал придорожных цветов – белых, алых, синих! Всяко-разные, но одинаково прекрасные, ведь июнь – месяц-цветок. Анечка сплела венок, я надела его поверх платка – красиво! Предложила:

– Хотите, я акафист святой Татиане почитаю? У меня и иконочка ее есть…

Андрей откликнулся:

– Акафист надо пропеть, и мы это сделаем вместе, иначе твоя святая обидится.

Поющий автобус приближался к Феодосии. Мы знали: здесь нет монастырей, ночевать опять негде. Показался храм, автобус остановился на противоположной стороне улицы, и мы с немалым удивлением увидели, как из ворот церкви нам машет рукой улыбающаяся женщина.