Наталия Смирнова - Страсти по Самайну – 2. Книга 2

За грустными мыслями и не заметила, как на поля упал густо-синий вечер, а я вышла наконец к селению. Совсем небольшое, оно манило приветливыми огоньками в окнах. Я ускорила шаг.

Глава 6

В быстро сгустившейся темноте решила не искать счастья и постучалась в ближайшую жилую избу. Высунувшийся в калитку угрюмый мужик видимо решил со мной не связываться и попытался быстро дверцу запереть. Однако я просунула в щель ногу и, набрав в грудь побольше воздуха, выпалила, поражаясь собственной наглости:

– А что, любезный, гостеприимство нынче не в чести?

– Я и знать тебя не знаю, иди куда шла!

– Я заплачу за ночлег и хлопот много не доставлю, а уйду на рассвете, – имя свое я решила скрыть. Ни к чему это.

– Заплатишь… ну проходи, коли так, – хозяин немного поколебался, затем посторонился, пропуская меня внутрь дома.

Я огляделась: глиняные стены, глиняный пол, соломенный потолок. В центре дома, горячим сердцем, – кривая печурка, местами в кружевах трещинок. По краям – потемневшие от времени, натертые множеством рук и ног до тусклого бурого блеска лежаки. Тепло. И кругом сновали, смеялись, кричали бесчисленные дети.

В чужом доме я устроилась вполне удобно: натаскала сена из овечьего угла, соорудила лежак, накрыла покрывалом из сумки. Там же, в сумке нашлась еще пара пресных лепешек – совесть не позволила просить у хозяев еды. Им бы свои рты прокормить. Гудящие ноги требовали отдыха, в голове слегка шумело и глаза сами собой закрылись.

На рассвете спросила у хозяйки – худой, изможденной нескончаемой работой женщины – дорогу до замка Аваддон. Ее тонкое изящное лицо не выражало ничего, и я уже подумала, что отвечать она не будет, как она сказала, с жалостью посмотрев на меня:

– Уж и не знаю, что тебе там понадобилось. Но гиблое и проклятое это место. Поговаривают, что хозяин его, граф Кайден О’Коннелл, давно сошел с ума. Ох, и перекусит он тебя, дурочка, и косточки твои выплюнет. Да… А идти тебе надобно еще миль двадцать на север.

Оставила женщине половину своих последних монеток и пошла. Ботинки хрумкали по утоптанной тропинке у реки, змеёй вившейся вдоль селения. Сонная деревня зажигала первые огни, выпускала редких заспанных селян на улицу. Лаяли хриплыми спросонья голосами собаки, где-то вдалеке лошадиное ржание звонко рассыпалось меж домов.

Впереди у меня беспощадно длинный день.

Глава 7

Вскоре меня догнала груженая до верху телега. В кузове весело насвистывал парнишка.

– Эй, красавица, куда путь держишь? Садись подвезу! – окликнул он меня, натягивая поводья.

– У меня денег нет, – сегодня я была настроена воинственно.

– Дык я не за деньги. Оброк везу в замок, садись коли по пути. Что ноги попусту бить, довезу как королеву, – расхохотался он.

Мне его шутки совсем не нравились, но путь предстоял неблизкий и я решила рискнуть.

– Ну двигайся, если не шутишь, – закинула я в телегу сумку, забралась сама и неплохо устроилась на мешке с мукой.

– Пшла, лешего за ногу! – парень хлестнул вожжами и нас затрясло по каменистой дороге графства мимо ухоженных полей.

Из бесконечной болтовни парнишки я узнала, что зовут его Тревор и служит он у графа с ранних лет. Рассказал, что земли по эту сторону Столетнего леса принадлежат графу О’Коннеллу и все селения в округе несут продуктовую повинность. Вот он и везет мешки с мукой, тыквы да корзины со свежими яйцами. Еще я узнала, что граф Кайден, бывает, по неделям не выходит из своих покоев, но требует поставлять ему бутыли с грюйтом из тысячелистника, восковника и багульника.

Ехать оказалось недалеко и уже через пару часов мы остановились возле небольшого каменного замка ранней постройки.

– Тпрууу, родная! – Тревор натянул вожжи, выскочил из телеги и повел лошадку в поводу по гостеприимно опущенному мосту через высохший ров.

Уже в воротах я почувствовала тревогу. Вроде бы ничего необычного: четыре башни, большой внутренний двор, ров и подъемный мост. Но в воздухе что-то висит.

Что?

– Вылезай, приехали, куды надоть тебе, – крикнул мне парень.

Я молча схватила свою сумку, спрыгнула с телеги и подошла к встречавшему нас старику.

– Кого это ты привез, Тревор?

– Меня зовут Ула, – ответила я вместо него, – Я сирота и мне нужна работа. Говорят, у вас не хватает работников.

Старик внимательно осмотрел меня с ног до головы, а я его. Черты лица – изящные, как у юноши; кудрявая седина – яркая, серебряная; и даже морщины – тонкие, умные. Длинная борода закрывает щеки, придает благородства. Он не так уж и стар, как показалось вначале.

Глава 8

– Работа, говоришь, нужна. Девка ты молодая, справная. Обычно молодых сюда не заманишь. Ну пойдем, отведу тебя к Ареле, это она будет решать.

И он, повернувшись ко мне спиной, бодро зашагал к дверям, так, что я едва за ним поспевала. Позади раздался голос Тревора: тот повез по нечищенной дорожке продукты к черному ходу. Я обернулась на него, как на последнюю надежду, но он уже скрылся за углом.

Старик оттянул на себя дверь, и она, визжа, раскрыла черную прямоугольную пасть. Странное предчувствие охватило меня.

* * *

Жизнь в замке оказалась странно спокойной и размеренной. Арела – высокая полная женщина, приняла меня с материнским теплом. Казалось, она даже обрадовалась моему появлению – слуг не хватало, вернее их и осталось всего трое: она да муж ее, старик Тюринн, да Тревор – их сын. Её толстая седая коса спускалась ниже пояса. Глаза смотрели тепло и внимательно, а лицо оставалось неизменно спокойным и величественным. Она выделила мне комнату почему-то в северной башне, а вовсе не в помещении для слуг. Да и проверять никто не будет ведь.

Внутри все поражало запустением. Пыльные коридоры, нечищенные камины, кое-где выбиты окна. Арела определила меня на кухню, где я помогала чистить овощи и котлы, таскать воду для мытья посуды. Бедная старая женщина, она еще надеялась, что когда-нибудь граф вернется к нормальной жизни, женится, наймет больше слуг и уж тогда они заживут. Не ведала она, ох не ведала, зачем на самом деле я явилась в замок Аваддон.

Как и говорил Тревор, граф Кайден за эти дни вышел из своих покоев только один раз. Я наблюдала из угла кухни, как этот сутулый мужчина с печальными глазами зачерпнул из ведра студеной воды, долго пил ее, громко и длинно сглатывая большим острым кадыком. Кожа на лице оплыла буграми, как огарок свечи. Во всем – в морщинистых сизых мешках под глазами, в легком подрагивании длинных нервных пальцев, в немного суетливых движениях – читалось: пьяница. Мама всегда говорила: пьяный человек – хуже зверя.

Наконец-то – недолго осталось. Я уже минуты готова считать до того времени, когда смогу отомстить. Вот только как – до сих пор не придумала. По вечерам я поднималась в «свою» комнату, подолгу смотрела на закат сквозь окно в сером бархате инея и не находила ответа. О, Дагда, дай мне знак!