Юрий Лифанов - Не спится…

«Если я сейчас не подойду к ней и не заговорю, она никогда не вспомнит о моем существовании», – решил вдруг Зимин. Он поднялся с места и поспешил встать у нее за спиной. Ребенок ее с любопытством присел перед разлегшейся на скамейке чернявой собачонкой. Та завиляла хвостом. Зимин поспешил с советом:

– Будьте осторожны! Не дай бог укусит! – и тут же без паузы осмелился: – Вас давно не было видно. Должно быть, это создание не позволяло?

Ундина, не оборачиваясь, кивнула в ответ и переложила набитый пакет в другую руку, а освободившейся прижала к себе дочку, стараясь в толчее оградить ее от теснившихся в очереди пассажиров.

– Давайте-ка я помогу вам. Возьму пакет, а вы поднимите девочку на руки, – отважился Зимин.

– Но он не тяжелый, – возразила она.

– Так вам будет удобнее.

Ундина отдала Зимину пакет. Теперь он с полным правом мог держаться рядом. Сойдя на пристань, она протянула было руку за пакетом.

– Нет-нет! – возразил Зимин. – Там впереди песок, вам тяжело будет.

Но вот пески закончились, перешли на твердую землю, уже было неловко удерживать ее поклажу, он с сожалением отдал пакет и, простившись, пошел было через заросли бурьяна на свою тропу, но обернулся. И вовремя. Ундина постояла мгновение, словно в раздумье, и направилась вслед за ним. Зимин улыбнулся и молча протянул руку за пакетом. Она отдала ему его, и они пошли вперед. Некоторое время шли молча. Зимин вдруг вспомнил, что еще в прежний раз он как-то услышал, что ее называли Аней.

– Вас ведь Аней зовут? – спросил он.

Она кивнула.

– А я Петр Сергеевич.

Назваться попросту, без отчества, он не решился.

– Вы знаете, Анечка, я ведь уже однажды помог вам. Через эти же самые пески ведро ваше как-то на пристань притащил, – сказал Зимин.

– Правда? – искренне удивилась она. – А я не помню.

Голос ее был чистый, приятный, говорила она спокойно, доброжелательно и без жеманства, ничуть, кажется, не тяготясь присутствием незнакомого человека. Они дошли до развилки. Тропа Зимина выходила на дамбу. Впереди, за рощицей, уже были видны дачи. Минут через двадцать он мог бы быть уже на месте.

– Нам направо, – сказала она. – Спасибо вам.

– Ну и пойдем направо! – заявил Зимин.

Идя чуть впереди, он порой прислушивался, как Аня разговаривала с дочкой. Зимина она ни о чем не спрашивала, отвечала лишь на вопросы.

«А ведь она, кажется, все-таки тревожится, – сообразил Зимин. – Еще бы! Я ей совсем незнаком. Сегодня будний день. Дорога пустынная. Участки далеко. Вон какие заросли, а она с малым ребенком».

Чтобы как-то успокоить молодую женщину, Зимин, стараясь быть как можно более дружелюбным, посоветовал:

– Анечка, вы бы сняли туфли. Неловко вам на каблуках, наверное. Земля еще теплая…

– Ничего. Я привычная.

Но когда они вновь проходили по песку, остановилась и сняла туфельку, чтобы высыпать набившийся песок. Стоя на одной ноге, она совсем не смущалась своей неловкой позы и даже не обратила внимания, что разрез на платье широко раскрылся и Зимин смотрит на ее стройные ноги, на оголившееся бедро. Он поспешил отвернуться. Дорога вывела их к дачам, и Анна опять стала благодарить его за помощь.

– Да давайте доведу уж вас вон до того угла, там тоже есть калитка, – предложил Зимин, сожалея лишь о том, что они так быстро дошли.

Анна улыбнулась и не стала противиться. И они вновь зашагали рядом.

– Спасибо вам большое, – поблагодарила Анна у калитки. – Тут мне уже недалеко. Спасибо.

Позже, вспоминая эту единственную совместную прогулку, снова и снова проговаривая свои слова, ее ответы, Зимин переживал чуть ли не каждый миг того свидания. С радостью, давно не пережитой, он, как юнец, доскакал до своего участка. Ее улыбка, добрая и открытая, ее голос, мягкий, проникающий, казалось, в самое сердце, ее светлое лицо, – все это Зимин старался удержать в памяти. Войдя в домик, он завалился на застеленную постель, закрыл глаза и вновь вспоминал, минута за минутой, этот такой недолгий час их совместной дороги. Он испытывал радостное состояние от ее доброжелательности и возможной готовности понять его мысли, настроения, чувства. Не зная наверняка, чувствовал, что с этой юной женщиной можно было быть открытым и искренним, он был бы рад лишь тому, что только говорил с ней, слышал ее мелодичный голос, видел ее теплый взгляд, в котором ничего не осталось от давней девичьей строгости.

Зимин и думать не хотел о том, ради чего приехал сюда. Грядки остались невскопанными, сад неухоженным. Он продолжал лежать одетым на постели, лелея призрачную надежду на возможную новую встречу.

Вечером дома за ужином он не удержался и сказал жене:

– Помнишь, я показывал тебе девчушку на катере года два назад? Сегодня видел ее уже с дочкой. Вот время скачет!

– Помню-помню, – безразлично ответила Татьяна.

Следующих выходных он ждал с нетерпением.

И рано утром в субботу заторопился на пристань: вдруг вновь увидит ее? Ундины не было. Недели отлетали одна за другой, но она не появлялась. Лишь глубокой осенью Зимин наткнулся на нее глазами. Оставив жену у борта катера, на открытой палубе, он зашел в салон, пытаясь найти свободное место. И сразу же увидел ее. Она смотрела на него, как показалось Зимину, с тревогой.

– Здравствуйте, Анечка! У вас это место свободное? – спросил он, кивнув на место рядом с ней.

– Занято! – торопливо ответила она.

И в этой поспешности, и в тревожном взгляде Зимин прочел ее нежелание какого бы то ни было дальнейшего общения с ним. Может, муж где-то рядом? Он повернулся и вышел на палубу. Примостившись рядом с сидящей на каком-то ящике женой, он взял газету.

Так он и сидел, уткнувшись в газету, перебирая нюансы этой такой долгожданной встречи. Увидев Анну, Зимин даже не успел удивиться исполнению своего желания, не успел почувствовать всего, чего ждал в эти недели от этой встречи. Ни трепета, ни радости, ни восхищения.

«Вот сейчас она сидит со своим молодым мужем, – думал Зимин, – и ей нет дела до меня». Он опустил газету и вдруг увидел, как Анна проходит мимо него, направляясь в салон. Значит, пока он сидел тут, уткнувшись в газету, она выходила на палубу. Но зачем? Неужели затем, чтобы сказать, что рядом с ней свободно, но увидела его жену и не решилась…

Катер подходил к пристани, он нетерпеливо поспешил на выход.

– Куда ты так торопишься? – удивилась жена, оторвавшись от книжки.

Они встали в очередь за выходящими. Анна стояла в трех шагах от него. К удивлению Зимина, рядом с ней никого не было. Толпящиеся дачники оттеснили его от нее. Пробиваться ближе ему было нельзя – Татьяна рядом. Ему оставалось только жадно и тревожно следить за ней, стараясь не упустить из виду. Вот она уже прошла по мосткам на пристань. Вот вышла из толпы и, отойдя в сторону, остановилась рядом с трапом, как будто ожидая кого-то. «Кого? Неужели?.. – затеплилась у Зимина надежда. – А может быть, кого другого? Нет, многие проходят мимо, значит… Господи, что же делать? Неужто вот так вот просто пройти мимо?..»