Удовиченко Михайлович - Серия рассказов «Истории Обыденсбурга». Повесть «Солэс»

– Я очень извиняюсь, благородный господин, что побеспокоил Вас, – послышался голос из-за ворот, – но я устал с дороги и не ел несколько дней. Не откажете ли Вы мне в просьбе и не дадите старому больному путнику немного еды?

Признаться, мистер Злогфрид не сразу понял, что фраза адресована ему.

Да и кто в этом городе, пребывая в здравом уме и трезвой памяти, мог дерзнуть обратиться к нему с подобным?

Выглянув из-за газеты, хозяин заметил возле своих ворот бродягу, который просительно смотрел прямо на него.

«Нет, ошибки быть не может», – подумал мистер Злогфрид и стал закипать, словно чайник.

– Ты хоть знаешь, кто я?! – рявкнул хозяин, отбросив газету.

– Добрый человек, который не пожалеет немного еды для нуждающегося, – как ни в чем не бывало, ответил странник.

От фразы «добрый человек» у мистера Злогфрида задергался глаз, и, казалось, пропал дар речи.

Несколько секунд он глядел на бродягу, в попытке разглядеть хоть тень издевки, что могло бы хоть как-то объяснить подобное поведение.

– Спустить собак! – завопил хозяин особняка, убедившись, что перед ним предстал самый распоследний мерзавец.

Огромных усилий стоило путнику скрыться от гнева мистера Злогфрида.

Лай собак позади, наконец, стих, а боль в груди все нарастала.

Голод все сильнее скребся в животе, вызывая головокружение.

Не выбирая пути, странник свернул с основной дороги и очутился в переулке Правды.

Вывески разных лавочек мелькали перед его взором.

Через некоторое время путник заприметил вывеску, отличную от встретившихся ему на пути. «Приют странника» – гласила табличка.

– Ну, уж, если в этом месте не найду я пристанища…, – вздохнул он и, с трудом поднявшись на маленькое крыльцо, постучался.

– Войдите, – тут же последовало приглашение.

Очутившись внутри, странник окинул взглядом небогато убранную, но, тем не менее, уютную комнату. Посреди комнаты стоял накрытый стол, за которым сидел хозяин – пожилой мужчина в соломенной шляпе.

– Я прошу прощения…, – начал было путник, но закашлялся из-за боли в груди.

– Прошу к столу, дорогой гость. Сначала поешь, а потом уж и расскажешь, каким ветром занесло тебя в наши края, – добродушно произнес хозяин.

Странник, насколько позволило ему его состояние, поклонился в ответ и, повесив на крючок пыльный потертый плащ, присел к столу.

Для измученного дальней дорогой, голодом и городским «гостеприимством» путника скромно накрытый стол мог сравниться с королевским пиром.

Жаркое из кролика, нежный козий сыр, мягкий хлеб и прохладная, чистая вода.

Казалось, все невзгоды были позади. В груди заметно полегчало, и тяжесть в ногах улетучилась.

– Не знаю, как тебя и отблагодарить. Признаться, в этом городе я больше и не ждал встретить гостеприимства.

– Потому мое заведение и называется «Приют странника», – улыбнулся хозяин.

– Это просто чудо, что я нашел его!

– Мой приют всегда появляется в нужное время и в нужном месте, дорогой гость. И всегда поможет тому, кто готовится к дальней дороге.

– О, добрый мой хозяин, боюсь, что мне больше не вынести путешествия, – с тоской произнес путник, – я уже не молод и ноги уже не те.

– Разве для путешествия обязательно быть молодым или иметь здоровые ноги? – поинтересовался хозяин, – я думаю, главное ни о чем не жалеть и двигаться вперед.

– Когда-нибудь должна быть остановка, – ответил путник, – я очень много странствовал и много повидал. Я видел горы, покрытые снегом, и города, вторя горным вершинам, тянущиеся ввысь. Я видел бескрайний океан, уходящий за горизонт, и море людей, волнами движущихся по городским площадям. Я всегда шел только вперед, и не было у меня времени жалеть о чем-либо. О том, что не осел в каком-нибудь городке и не сколотил состояние. О том, что не получил профессию и не завел семью. Я всего-навсего наблюдатель в этой жизни. Я вошел в нее словно в музей только лишь для того, чтобы восхищенно взглянуть на ее чудесные экспонаты, а потом…

– Дорогой мой друг! – успокаивающе произнес хозяин, – ты переутомился и потому взволнован. Позволь предложить тебе постель.

Гость покорно повиновался и, улегшись в мягкую кровать, устремил свой взгляд в открытое окно.

– Я очень жалею, друг мой, что не могу предложить тебе постель помягче.

– О, что Вы, добрый хозяин, это постель самая мягкая из всех постелей, на которых я когда-либо лежал, потому как напомнила мне стог сена на лугу, который служил мне ложем в дни моей молодости.

– Я очень рад, что сумел угодить моему гостю, – улыбнувшись, произнес хозяин.

Путник глядел в открытое окно, откуда доносился шум улицы. Разговоры лавочников, скрип открывающихся дверей, цокот копыт. Казалось, все эти звуки были единственной для странника лазейкой, связывающей его с этим миром.

О, как бы он хотел вновь впитать в себя все его красоты. Смахнуть рукой капли утренней росы со стеблей травы. Вдохнуть полной грудью морозный воздух на горном перевале. Пройти босиком по морскому берегу, ощутив на ступнях каждый камешек.

Он уже готов был подняться и броситься навстречу этому миру, как тут же боль в груди вернулась и сдавила, что есть силы. Сдавила так, что заставила гостя прикрыть глаза и в одну секунду вспомнить все, что с ним случилось за всю его длинную по меркам путешественника жизнь.

Хотел бы он просить ее ослабить хватку, чтобы вновь, без спешки, в тишине и покое обратиться к своим воспоминаниям, словно книгу, перелистать страницы своей жизни. Но, увы.

В тот же миг занавески на окне всколыхнулись, впустив в комнату теплый летний ветерок. Немного покружив по комнате, бывалый путешественник подлетел к кровати и, на прощание всколыхнув своим дыханием прядь седых волос на голове своего старого знакомого, выпорхнул наружу.

– Доброй дороги, друг мой, – произнес хозяин и, затворив окно, задернул занавеску.

Суровую, холодную зиму, наконец, сменила весна. В городке Обыденсбурге выдался погожий денек. Солнце что есть силы старалось отогреть своими теплыми лучами промерзшую за долгую зиму природу. Навстречу солнечным лучам тянулась стеблями мать-и-мачеха. Освободившись из ледяных оков, ручейки прокладывали себе путь по каменным мостовым городка. Встречая весну, из отопленных домишек на улицу выползали горожане.

Но было в городке такое место, где солнечное тепло ни за что не смогло бы растопить образовавшиеся там за многие годы ледники. И звалось это место городским судом Обыденсбурга.

Конечно же, помещения здесь отапливали. Только вот от работников веяло холодом.

Да, что там говорить о тепле, – даже ветрам справедливости дорога сюда была заказана.

Нет, не то чтобы это место полностью отгородилось от окружающего мира. Здесь можно было без труда почувствовать на себе ливень бюрократизма, узреть океан безразличия и спуститься с высоких холмов безысходности прямиком в кратер хамства.