ВАДИМ ШАЙХЛИСЛАМОВ - НЕУГОМОННОЕ ДЕТСТВО

В деревне среди женщин старшего поколения, пенсионерок был обычай собираться ближе к вечеру на чаепитие. В один из летних дней подружки моей бабушки, собрались у нас. По этому случаю бабушка из своих запасов в сундуке достала хороший индийский чай, пряники, конфеты-подушки «Дунькина радость», колотый сахар – рафинад, поставила на стол выпечку. Гостьи уселись за стол, бабушка села рядом с самоваром и разливала чай.

Время было собираться в кино. Я достал свои модные ботинки. Посмотрев на них, я пришёл к мысли – их надо начистить. Не пойду же я в клуб в пыльных ботинках. Взял баночку с гуталином и щётку, вошёл в дом, уселся на пороге и начал начищать ботинки. Конечно, по дому пошёл жуткий запах гуталина. Бабушка попросила: «Выйди на улицу и на крыльце начисти свои ботинки. Сильно пахнет, видишь – дома гости». Меня это обидело: «Смотрите – ка, в собственном доме мне будут указывать, где и что делать!» – подумал я. Сделав вид, что я повинуюсь бабушке, вышел на улицу, начистил ботинки не только сверх, но хорошо смазал и подошву. «Сидят себе, пьют чай, а я тут на улице чищу свои супермодные ботинки. Вот я вам покажу!» Как писал поэт: «Мы назло всем буржуям мировой пожар раздуем!», примерно так ехидно подумал и недобро улыбнулся я. Хотя этого стихотворения я никак не мог знать, но мои намерения соответствовали этим словам.

Приняв такое коварное решение, я обулся и широкими размашистыми шагами вошёл и прошёлся по всему дому. Полы на крыльце, в сенях и внутри дома не были крашеными. Каждую неделю в субботу мама и тётя мыли полы с золой, чтобы придать белизну и свежесть полам. При каждом моём шаге на чистых полах оставались черные следы от ботинок. Полы были безнадёжно испорчены! После этого я смело, с весёлым настроением с друзьями отправился в кино. Но я не учёл одного факта – папа-то был дома, а не в командировке. Пока мы в 1960 году не переселились в новый дом – следы моих ботинок напоминали мне, как, мягко выражаясь, неприветливо встретил меня папа прямо на пороге дома.

Напротив дома Валерки располагался интернат школы. Это было длинное одноэтажное здание, которое делилось на несколько помещений. С правого крыла была комната старшеклассниц, соседняя – для старшеклассников. Ещё был зал для подготовки к урокам, кухня, столовая и две небольших комнаты – квартиры для техничек.

В одной из комнат жила Фазиля апа с сыном Файзылханом, а в другой моя тётя Туктабей с дочерью Лизой, которая была на десять лет старше меня. До этого они жили в деревне Таныповка. Когда пришла похоронка с фронта на мужа, она переехала в Татышлы, устроилась работать техничкой в школу и ей выделили эту комнатёнку. Помещение было крохотным – шириной два, длиной три метра. Слева стояла кровать, справа тумбочка, у окна небольшой стол, в углу печь, где готовили и пекли хлеб. Так как это было совсем рядом с нашим домом, я часто забегал к ним на огонёк без всяких приглашений. Сладости у нас в доме были редкостью, а у тёти всегда в запасе были печенье, пряники и конфеты, иногда даже шоколадные. Тётя всегда была рада мне, а двоюродная сестра души не чаяла во мне.

Особенными были осенние дни, когда в магазин привозили арбузы. Мама покупала один арбуз. Это капля в море на такую большую семью. Тётя Туктабей покупала один арбуз на троих, и большая часть доставалась мне. Вот где я объедался арбуза досыта!

В один из летних дней я опять отправился в гости к тёте. Тётя, отправляясь на работу сказала: «Надоест, пойдёшь домой, оставь ключ под ковриком у двери». Сестры Лизы дома не было. Оставшись один, немного полежал, попил холодный чай с пряником. Что-то стало скучно! Вдруг мне на глаза попалась губная помада. «Лиза уже взрослая и наверное подкрашивает губы» – подумал я. – «А я что же, тоже не маленький, надо накраситься!» – с этими мыслями я уселся у зеркала, открыл крышку губной помады и поднёс к губам. Мазнул, губы сразу стали ярко красными, красивыми. Когда покрасил нижнюю и верхнюю губу я внимательно разглядел себя в зеркало – прямо красотища! Посчитав, что красоты не достаёт, мазнул помадой от края губ до ушей сначала с правой стороны, а после с левой. Получилась только красная полоса. «Нужно это дело исправить» – подумал я. Очень медленно и мастерски я продолжил увеличивать контуры от края губ до ушей. Получилось здорово – человек с большими красными губами!

Покончив дело с «макияжем», решил отправиться домой. Закрыл дверь на ключ, положил его под коврик. Вышел на улицу и пошёл медленно домой. По пути встречались знакомые и незнакомые люди. Реакция у них была разная: некоторые с ужасом смотрели на меня, некоторые от души смеялись, некоторые бранились. Дома моё появление ввергло в ужас бабушку и маму, почему-то они подумали, что я сильно ранился где-то и сильно расшиб лицо.

Мама не знала, что делать – то ли смеяться, то ли отругать за глупую выходку. Отмывая мои художества на лице тёплой водой, приговаривала: «Когда же ты станешь серьёзным и взрослым». Она ведь не предполагала, что я считал себя уже взрослым, и веду себя я не как маленький, а по – взрослому, ведь мне уже почти шесть лет!

По – соседству с Талгатом жила семья Галиевых. В 1943 после тяжёлого ранения на фронте Галиев Гайфулла абый вернулся домой без ноги и ходил, опираясь на костыль и тросточку. Начал работать в райкоме. Каждый день он проходил мимо наших с Валеркой домов. Мы с жалостью смотрели на него и одновременно завидовали ему, видя, как он быстро ходит на костылях и с тростью.

В один из летних солнечных дней мы с Валеркой, наблюдая, как Гайфулла абый быстро и легко прошёл по улице, решили – а мы что, лыком шиты что ли, это нам вполне по силам. Валерка сказал: «Нам нужны две вещи – костыль и тросточка». «Сейчас сделаем». – ответил я – «Вот у вас растёт американский клён, из его сучьев можно сделать и костыли, и тросточки». Сказано – сделано. Валерка вынес острый маленький топорик. Подошли к клёну и начали искать подходящий материал. После долгих поисков каждый из нас выбрал себе сук. Пошёл в ход топорик, и вот уже на земле в траве лежат большие сучья. «Нужна ножовка» – с деловым видом заявил я. Валерка вынес ножовку, которая оказалась очень тупой. Пришлось попотеть и повозиться, пока напилили костыли и трости.

Наконец, работа завершена. У каждого из нас готовый костыль и тросточка. Обсудив дальнейшие действия, решили, что поджимать ноги и вставать на костыль и опираться на трость будет не совсем похоже на то, как ходят инвалиды. Нужно сделать так, чтобы мы были похожи на Гайфуллу абыя – у нас не должно быть одной ноги.

Валерку неожиданно осенила мысль: «Вадим, мы привяжем веревкой ногу ступней к бедру и станем одноногими». Мысль мне понравилась. Валерка принёс две веревки. Мы привязали друг другу ступни к бёдрам. Тяжело, с трудом поднялись на одну ногу, взяли рогатины, заменяющие костыль и палку, служащую тростью. Теперь для начала необходима тренировка во дворе, чтобы при появлении на улице ни в чём не уступать Гайфулле абыю. Сначала было трудно и тяжело – часто падали. Приходилось переворачиваться и сопя вставать на одну ногу. Помочь было некому, каждый справлялся сам. Но, как говорится, сила солому ломит, у нас начало получаться – мы легко и без всяких трудностей научились ходить по двору. Время выйти в народ!