Юрий Линник - С бала на корабль. Итакин дуб. Повести и рассказы

Однако жизнь показала, что Нарожный не «косил» от корабельной службы, а следовал призванию свыше. После службы закончил факультет журналистики Киевского университета и стал прекрасным журналистом. Стало быть, неспроста «пописывал статейки» матрос Нарожный.

Неясность с личностью нового электрика немного смутила Ильясова, и он, вопреки своему правилу попусту не вступать в разговор с матросом, задал вопрос. Нет, чтобы спросить, как принято, мол, из какого учебного отряд прибыл, он так некстати осведомился о его росте, тем самым высветив свой не ахти какой. Электрик ответил и тут же добавил, что комиссия во флотском экипаже не рекомендовала направлять его с таким ростом на корабль, но он упросил. Ильясов скривился, не любил он трёп. Спросил командир – отвечай лаконично на вопрос, и никаких экскурсов. Знать, плохо муштровали в «учебке», гражданку не вытрясли. Однако смолчал и было уж закончил аудиенцию, но, вспомнив, что электрик упомянул флотский экипаж, решил уточнить:

– Из какого учебного отряда прибыл?

К удивлению, Ильясов вновь получил не по-военному пространный и неожиданный ответ. Оказалось, что ни в какой «учебке» электрик не обучался. Призван на флот по окончании энергетического техникума. Курс молодого бойца и курс подготовки младших командиров прошёл во флотском экипаже за три месяца. Ильясов беззвучно чертыхнулся: запрашивал простого электрика – прислали невесть кого: то ли матроса, то ли старшину, то ли электрика, то ли техника. Но на флотах не выбирают, довольствуются предложенным. И за то спасибо.

Тем временем комендор продолжал преданно пожирать взглядом командира, а электрик украдкой уже стрелял глазами по «непонятным штуковинам», установленным на корабельном мостике. Ильясов снисходительно усмехнулся, приняв это за лишнее доказательство недостаточной муштровки новобранца. Но такое, хоть и незначительное на первый взгляд, неуважение старшего по званию не возмутило его. Быть может, нетерпеливое детское любопытство электрика и помогло Ильясову определиться в его экспресс-оценке.

В этот момент командир боковым зрением заметил, что внизу на шкафуте открылся люк поста энергетики, и на палубу поднялся старшина корабельных электриков Сергей Пашков. Выше среднего роста, поджарый, с рельефной мускулатурой, проглядывающей сквозь узковатую, застиранную до голубизны, без единого пятнышка голландку.

Круглая, коротко подстриженная голова боксёра на длинной, но мускулистой шее опиралась на широкие, крутые плечи. На левом рукаве голландки бело-синяя повязка – знак того, что Пашков является дежурным электромехаником корабля.

«Вот классический старшина первой статьи, во всём безукоризнен, – подумал Ильясов, с удовольствием наблюдая, как Пашков по-спортивному легко поднялся на палубу шкафута и опустил крышку люка. – Неспроста старшина корабельных электриков появился на шкафуте, видимо, узнал новость, что пришло к нему пополнение, а, быть может, и замена. Ему-то в запас уходить через год».

Ильясов вновь обратил взор на новиков. Комендор по-прежнему не сводил глаз с Ильясова. Садовский тоже смотрел на командира, понимая, что разговор закончен. «Надо бы тебя проверить, парень, – мысленно обратился к электрику Ильясов, – могу ли я на тебя положиться?» Только увидев на шкафуте Пашкова, он осознал, что через год, возможно, этот парень станет единственным кандидатом в старшины корабельных электриков. Сумеет ли он за это время освоить сложное электросиловое хозяйство корабля?

5

Случай проверить нового электрика представился несколько дней спустя. А началось всё так. Команда готовилась к утреннему подъёму флага, как затрезвонили звонки. Аврал! Корабль экстренно к бою и походу изготовить! Это был второй выход Юрки в море. Первый пришлось совершить в ущербном качестве военно-морского пассажира, весь боевой поход пребывая в кубрике другого противолодочника, на который его временно определили ввиду отсутствия в базе «родного» корабля.

На сей раз всё происходило иначе. Впервые Садовскому пришлось работать по боевому расписанию «Боевой номер». Расписания того он ещё не ведал, но когда на корабле был сыгран сигнал «Аврал. По местам стоять, со швартовых сниматься!» старшина Пашков направил его в распоряжение баковой швартовой команды, под начало корабельного боцмана Кудина. Того самого, кто на выходе корабля из базы в открытое море так безжалостно прервал почивание Юрки на лаврах «морского волка», наградив его попутно званием «карася».

Разумеется, Садовский уже был осведомлён о том, что молодых матросов на кораблях называют «карасями». До службы было знакомо слово «салага», означающее в пренебрежительно-шутливом просторечье неопытного новобранца, только что сменившего гражданский прикид на военную форму. Однако оказалось, что на кораблях это слово вообще было не в ходу. Прибывшие на корабль матросы звались «карасями». Карась – небольшая по размерам рыба семейства карповых, обитающая в реках и речушках России, бог весть за какие заслуги удостоилась чести войти в классику военно-морского жаргона.

Когда и откуда пошло сие поветрие? Неизвестно, но кое-какие идеи навевает. Ведь антиподом карася, как известно, является щука, которая на то и водится под водой, чтобы карась не дремал. В звании «карася» новые матросы пребывают обычно до прихода на корабль пополнения следующего призыва, и дремать им уж точно не приходится как в прямом, так и в переносном смысле. Само по себе название это безобидное, ну карась и карась. Впрочем, когда процедят тебе сквозь зубы: «Кар-рассь», то уже начинает цеплять, а если – «Каррассь сраный», то, согласитесь, налицо явная обструкция вашей юной чувствительной персоны.

Боцман назвал его просто «карасём», без зла и даже как-то по-отечески. Но произошло это впервые, первый раз в лицо Юрку назвали «карасём», да ещё в такой торжественный момент выхода корабля в боевой поход. Получилось, что на высоком баке набирающего ход корабля, рядом с грозной установкой реактивных глубинных бомб мичман Кудин, сам того не ведая, возвёл Садовского в ранг «карася» Балтийского флота. Стало быть, до этого аврала Юрка, по сути, и «карасём» то не был! Что же, остаётся поздравить себя с первой ступенькой флотской карьеры!

В ответ на словеса боцмана Юрка промолчал. Хоть они и были обращены к нему, но как-то риторически. Конечно, можно было бы приколоться – сердечно поблагодарить за присвоение звания «карася» или же удивить боцмана тем, что в море он выходит второй раз. Но, согласитесь, не место для этого и не время.

Другое, тем не менее, насторожило в словах боцмана. «Как перенесу сильную качку, ведь прошлый выход в море был не чета сегодняшнему? – встревожился Юрка». Укачиванием он вроде бы не страдал, но такой сильной качки испытывать ему не приходилось. О «морской болезни», которой была подвержена часть экипажа, Юрка уже был наслышан. Похоже, именно сегодня он получит ответ о своей устойчивости к укачиванию. Громкий непрерывный звонок колоколов громкого боя прервал его думки. Боевая тревога! Корабль выходит в открытое море.