Ирина Буторина - Кавказский роман. Часть III. Лавина

– Он уж потом появился, уже после, когда моего Магомета не стало и когда Степан Иванович умер.

– А это кто ещё такой? – ещё больше удивилась внучка.

– Мой второй муж. На самом деле он и не муж был вовсе, вроде как отец, старенький, он меня спас.

Это потом уже, будучи взрослой, Марина от отца узнала трагическую судьбу своих родственников, а тогда из разговоров с бабушкой она поняла, что муж должен быть красивым, но строгим, зарабатывать деньги и кормить семью и может уйти из семьи только на небеса. Но на небеса ушла бабушка, а вслед за ней из семьи ушёл и её красивый, совершенно здоровый папа. Смерть бабушки была шоком, хотя к ней уже все были готовы. Уход отца потряс семью. Ещё при жизни бабушки он стал всё реже бывать дома, а мать стала всё чаще и чаще плакать. Однако тот день, когда он заявил, что уходит из семьи, Марина запомнила навсегда. Когда отец, выскочив из дома и не прощаясь, быстро уехал, Марина подумала, что произошла очередная размолвка из-за редких визитов отца домой, но, когда на крыльцо дома вслед за отцом выскочила мать и побежала за машиной, крича: «Нет, нет!», стало ясно, что случилось что-то страшное. Вернувшись домой, мать молча прошла в свою комнату и легла на постель, устремив взгляд в потолок.

– Мама, что случилось? – вбежали в комнату дети.

– Отец ушёл от нас, – сказала она и замолкла, по-прежнему глядя в потолок. Ни слёз, ни рыданий, ни ругани и причитаний, только этот отрешённый взгляд, устремлённый вверх. Ни перепуганные дети, ни блеяние голодных овец, ни пришедшие по просьбе Марины бабушка и дедушка не могли заставить Асет взять себя в руки. Она лежала и смотрела в потолок.

– Может быть, врача вызовем? – робко предложила бабушка – тихая, полностью подчинённая мужу женщина.

– Какой врач? – грозно рыкнул дед. – Зачем он нужен? Чтобы сплетни по селу разносить, что у меня такая плохая дочь, что от неё муж ушёл? Пусть не дурит, а приходит в себя и занимается детьми. Если старый не вернётся, я ей нового мужа найду.

Марина с детства знала, что брошенная мужем чеченка – большой стыд для её родни. Мужчина всегда прав, и если бросил, значит – жена виновата.

Оставив пожилую одинокую тётку в доме Асет, дед ушёл, на прощание сказав Марине:

– Вот, смотри, к чему дурацкая любовь приводит. Послушалась бы меня – сейчас была бы у неё надёжная семья и муж. Не отступай от наших законов. Жди, когда тебя родственники мужа выберут.

От деда пахло овчиной его огромной папахи, невысохшим гуталином высоких сапог и чем-то ещё, затхлым и непонятным, поэтому, когда он ушёл, стало легче. Марина с братом и тёткой три дня, пока мать лежала без движения, изредка только слезая с кровати по нужде, возились со скотом и поддерживали нехитрый порядок в доме. Время от времени дочка с надеждой заглядывала в комнату: «Как там мать?» Та же допускала к себе только сына, но и с ним не разговаривала, а медленно гладила по голове, думая о чём-то своём. Этот молчаливый протест матери был хуже, чем бурное проявление горя. Он давил и не давал покоя. Когда через три дня мать встала, Марина с удивлением увидела на её подушке пряди её чёрных волос.

– Дай гребень, – попросила мать, распуская косу.

Когда на гребне повисли длинные волосы, а голова матери на глазах лысела и седела, испугались все.

– Это от горя, – шепнула тётка Марине. – Надо было её врачу показать, может быть, таблетку какую-то выпишет. Видишь, волосы выпали.

– Это всё дед. Бабушка говорила, что нужен врач, – сердито ответила Марина, не любившая деда.

– Никто не нужен, отрастёт, да и так хорошо, – сказала Асет и, завязав платком вмиг оплешивевшую голову, ушла во двор чистить овчарню.

Беда, пришедшая в дом с уходом отца, вышла, как её ни скрывали, за ворота дома, и пошла молва гулять по селу.

– Мариночка, а что, вас отец бросил? – останавливали её на улице соседки-казачки. – Вот подлец, все они сволочи, – говорили они вслед удаляющейся девочке.

Чеченки молчали, но Марина часто ловила на себе их неодобрительные взгляды. В школе – отличница и активистка – Марина была бессменной старостой класса, верной помощницей классной руководительницы и грозой лентяев. Теперь стоило ей что-то сказать, ей кричали в лицо:

– Нашлась начальница, иди лучше папашу своего поищи!

Всё это длилось до тех пор, пока Марина, озверев от горя и обид, не набросилась на одного из насмешников. Она была самой высокой и крепкой в классе. Злоба и обида удесятерили её силы, и, свалив обидчика на пол, Марина била его ожесточённо и безжалостно. Остальной 5 «Б» замер в оцепенении, глядя на эту драку. Их разняла учительница русского языка – их классная руководительница, прибежавшая в класс на шум. Раиса Алексеевна была ещё классной руководительницей у Марининого отца и относилась к нему с большой симпатией.

– Марина, я не спрашиваю, за что ты подралась с мальчиком, но меня удивляет, почему ты, такая разумная девочка, решаешь свои проблемы кулаками? Твой отец никогда себе такого не позволял, – выговаривала учительница, отведя Марину в кабинет русского языка.

Она часто вспоминала Гейдара, и если раньше Марине это очень нравилось, то теперь она буквально взорвалась.

– Он и тогда предателем был?! – закричала девочка, и её огромные глаза от злости стали чёрными.

– Ну что ты, девочка, каким предателем, он был хорошим товарищем, честным и порядочным.

После этих слов Марина поняла, что до учительницы ещё не дошли слухи о проблемах в их семье.

– Зато теперь он непорядочный: он бросил нас, – с вызовом сказала Марина.

Ей мстительно хотелось, чтобы человек, который так уважал отца, осудил его. Её душа не принимала такой несправедливости. Почему мать, а не отца винят в том, что произошло? Ведь это он нашёл в Грозном нехорошую русскую. О том, что отец бросил их из-за какой-то русской, Марина узнала от матери, которая ещё до развода пыталась узнать, к кому ушёл отец, и поехала в город. Словоохотливая вахтёрша общежития, где жили Гейдар и Лариса, выложила Асет свои соображения:

– Да уж, нашёл он себе лярву, проб ставить негде. Конечно, шикарная, но ведь весь город через себя пропустила, я-то уж знаю. Я тебе так, подруга, скажу: ты их сейчас не трогай. У них сейчас самое это самое, а вот пройдёт немного времени – он сам разглядит, да и бросит её. Я тебе точно говорю.

Асет не послушала её и до самого вечера ждала мужа во дворе общежития. Они приехали, когда уже смеркалось, и прошли мимо её лавки, погружённые в своё счастье, источавшее какой-то неведомый ей аромат. При виде этой парочки Асет, с завязанной косынкой лысой головой, в стоптанных запылённых туфлях, в широкой растянутой кофте, почувствовала себя лишней и никому не нужной нищенкой. Проводив взглядом удаляющуюся пару, она, раздавленная и отрешённая, побрела домой. Автобусы в Боевое уже не ходили, и ей пришлось идти домой всю ночь. Против развода, быстро организованного Гейдаром, она возражать не стала, но проклятия в адрес коварной разлучницы русской она повторяла как заклинание, не стесняясь ни детей, ни родителей.