Ирина Буторина - Кавказский роман. Часть III. Лавина

На следующий день её вызвали к начальнику строительства.

– Ну что, Уламова, поедешь с нами в другой район на новое строительство? Я, как и обещал, тебя мастером беру.

– Далеко от Боевого?

– Не очень, не больше сотни вёрст.

– Спасибо, конечно, но я не поеду, – ответила Марина. – За эти четыре года, что в районе училась, намучилась с поездками, да и дом бросить не могу.

– Жаль, конечно, но без благодарности за хорошую работу я тебя не оставлю. Одним словом, мы с нашим профсоюзом решили наградить тебя путёвкой в санаторий. Была ты когда-нибудь в санатории?

– Это где больных лечат? – удивилась Марина. – Я же здоровая.

– Да больных там кот наплакал, все здоровые отдыхать ездят, – заверил её начальник строительства, который сам санаториев не признавал. – Езжай, отдохни. Город Ессентуки, красота, бюветы, конфеты и прочие женские радости.

– Я не могу, товарищ Засухов. Чеченским девушкам нельзя одним, без сопровождения, в чужие места ездить.

– А как же ты в техникум ездила?

– В техникум – это по делу, на учёбу, а вот просто так нельзя.

– Да, проблема, – почесал затылок начальник, – хотя, впрочем, какая проблема? У нас из бухгалтерии одна женщина просится на курорт. У неё что-то с желудком. Вот она и присмотрит за тобой. Она наполовину чеченка. Знаешь Евхурову Тамару Рамзановну?

– Хорошо, я спрошу дома. Если отпустят, может, и поеду.

Стоило ли говорить, что с первой минуты, когда Засухов заговорил о курорте, сердце Марины от радости чуть не выскочило из груди. Она, кроме Грозного и районного городка, нигде больше не бывала. Часто, провожая глазами туристические автобусы, которые в выходные чередой шли по главной и единственной улице Боевого, Марина думала, что есть же на свете счастливые люди, которые ездят на этих автобусах в какие-то неизвестные и счастливые края. То, что эти края были счастливыми, говорили их лица, радостные и возбуждённые. Раньше, ещё девчонкой, она старалась подгадать поход на базар к моменту, когда на базарной площади появлялись туристические автобусы, из которых высыпали весёлые и нарядные туристы. Автобусы из Минеральных Вод шли на экскурсию в Грозный, а из Грозного и Махачкалы – на курорты Минвод. Особенно запомнился случай, когда из автобуса вывалила на площадь толпа молодёжи. Они пели и танцевали под гитары, струны которых дёргали двое парней в одинаковых клетчатых рубашках, а толпа резвилась под эти звуки, не обращая никакого внимания на собравшихся на площади местных жителей. Туристки весело крутили задами, затянутыми в джинсы, а ребята хлопали в такт гитарным аккордам, отпуская шуточки в адрес танцевавших девчонок.

Марина стояла поодаль от этой толпы, не понимая, как к этому относиться. С одной стороны, было как-то необыкновенно весело смотреть на этих бесшабашных туристов, с другой – было как-то неловко, так как в селе поведение туристов считали неприличным и смотреть на них хорошим девушкам не рекомендовалось. Теперь ей самой предстояло узнать этот мир, где живут, не признавая кавказских законов, где все ведут себя, как вздумается.

Ессентуки, куда они приехали с бухгалтершей Тамарой Рамзановной, были на удивление тихим и спокойным городком. В курортной зоне он оживал только три раза в день, когда отдыхающие шли пить воду. В эти часы улицы курорта наполнялись разноликой толпой, съехавшейся со всех уголков огромной страны. Особенно забавно было смотреть на узбеков и туркменов, которые приезжали на курорт в своих национальных одеждах с большой толпой детей и родственников. Когда они двигались гурьбой по широкой парковой аллее, было полное ощущение, что ты в Средней Азии. В другие часы улицы курорта были пусты и безлюдны. Удивляло и то, что того буйного веселья, которое туристы демонстрировали, выходя из автобусов в Боевом, здесь не было. И в то же время отдыхающие вели себя совсем не так, как у них в селе. Разве позволил бы кто-то из мужчин села заглядывать женщине в лицо, приставать к ней с разговорами? Здесь не только встречные мужчины в упор разглядывали женщин, но и попутчики, догоняя, старались заглянуть в лицо, как будто разыскивая знакомую. От этих взглядов Марина была готова провалиться сквозь землю и полностью закутаться в платок. Вслед она часто слыхала нахальное:

– Девушка, а девушка, сними платок, покажи личико.

– Что им надо? – спрашивала она у спутницы, которая неотлучно была с нею рядом.

– Русские мужчины развязны и плохо воспитаны, – отвечала бухгалтерша, – не обращай на них внимания, отстанут. Тут девушек не воруют, да и что их воровать, смотри, сами из платьев выпрыгивают, – презрительно кивнула она в сторону весело смеявшихся молодых женщин.

Женщины-славянки здесь действительно были особенные. Они в упор никого не рассматривали, но старались привлечь к себе внимание нарядами, громким смехом и шуточками в адрес мужчин. Кавказских женщин было мало, они выделялись в толпе унылыми длинными юбками, толстыми длинными вязаными кофтами и непременными платками на голове.

Марина с бухгалтершей сидела за столом с двумя весёлыми русскими хохотушками, которые непрерывно смеялись, вспоминая прошедший вечер. Их комментарии по поводу сидящих за соседними столами отдыхающих ужасно смешили Марину. Ещё удивляло в соседках, что они странно оживали, стоило кому-то из мужчин пройти мимо их столика. В эти моменты их смех звучал особенно громко, а глаза горели особенно ярко.

– Совсем неприличные женщины, – ворчала Маринина спутница, – надо попросить посадить нас за другой столик.

Марине не хотелось уходить от весёлых соседок, хотя они удивили её уже в первый же день знакомства. На вопрос обходившей зал диетсестры о претензиях к работе столовой женщина, которая представилась Валентиной, заливаясь смехом, заявила:

– Что-то мужчин маловато, и нас в бабский коллектив посадили.

На что диет сестра с готовностью:

– Рассажу, девочки, рассажу, как только подыщу подходящую компанию. А вы, женщина, не против сесть с мужчинами? – обратилась она к Тамаре Рамзановне.

– Да вы что? – за неё ответила Валентина. – Им нельзя, мужья зарежут. Так, девчонки? – подняла она смеющиеся глаза на Марину.

– Никто у нас никого не режет, – строго сказала Марина, – нам и за этим столом хорошо.

– А нам что, плохо? – опять засмеялась Валентина. – Это мы так шуткуем.

После этой примирительной фразы они быстро подружились, и русские со всей своей бесцеремонностью стали расспрашивать, как живётся женщинам на Кавказе.

– Я слыхала, что у вас если жена изменит, то её могут камнями закидать, правда это?

– Это у всех мусульман так, – ответила Тамара Рамзановна, – и у нас раньше муж мог просто убить жену. Как, впрочем, и у вас в старые времена. Я читала, что неверных жён при Петре закапывали по шею в землю, и она так умирала.