Ирина Буторина - Кавказский роман. Часть II. Восхождение

Взяв руку девушки за самые кончики пальцев, Гейдар сдавленно ответил:

– Гейдар. – И обрадовался, что вокруг темно и никто не видит, как он покраснел.

– Знакомься, Гейдар, – затарахтела Валентина, показывая на каждую из девчонок, скороговоркой говорила: – Это Света, Люда, Таня и Алла.

– Чего ты тараторишь, я и сама в состоянии представиться, – произнесла последняя из них и посмотрела на Гейдара с нескрываемым интересом. – Алла, – ещё раз повторила она своё имя и, крепко пожав его руку, пододвинулась, предлагая Гейдару сесть рядом с собой на поваленном дереве. – Садись, артист! Спасибо, Саша.

– Я же тебе обещал, вот и привёл, – заметил Сашка, усаживаясь рядом с Валентиной. – Я тут тост придумал, – начал он, подмигивая Гейдару, – где водка?

Водка, оказывается, остывала в озере, и, когда девчонки быстро разложили бутерброды и налили её, остывшую, в единственный стакан, Сашка произнёс тост, только что подслушанный у Хоменко, закончив его, как и командир, поцелуем солидарности с Валентиной.

– Эх, жалко, мужиков на всех не хватает. Надо было ещё кого-нибудь с собой взять, но больно народ ненадёжный. Один Гейдар так и рвался в бой – джигит, одним словом.

Гейдар, удивлённо посмотрев на друга, отказываться от его слов не стал и, пригубив протянутый ему стакан водки, чуть не выплюнул этот жгучий глоток назад. Водки он до этого времени ещё не пробовал. Отдав стакан сидевшей рядом Алле, он отхлебнул воды из протянутой чьей-то заботливой рукой бутылки.

– Гейдар, вам никто не говорил, – услыхал он бархатный голос Аллы, – что вы очень похожи на актёра, игравшего в знаменитом фильме «Свинарка и пастух»?

– Нет, – выдавил он из себя.

– Ну, Аллочка, ты даёшь, – заметил Сашка. – Фамилия артиста Зельдин, он наш московский еврей, а Гейдар настоящий кавказец. Это тот под него косит, а не наш Гейдар под него.

– Ну ладно, пускай так, я не спорю, – спокойно сказала Алла. – Тогда я предлагаю выпить за настоящих мужчин, таких как Гейдар!

– А я что, не настоящий? – обиделся Сашка.

– Успокойся, настоящий, впрочем, не мне судить, – ответила Алла, выразительно поглядев на Валентину. Потом, повернувшись к Гейдару, заявила: – Только я бы хотела выпить с вами на брудершафт.

Гейдар замер, не понимая, чего от него хотят. Но вот уже в его кружку Сашка плюхнул водки, а Алла, продев свою руку под его согнутую, скомандовала:

– Пьём!

Эти два глотка водки прошли уже без последствий, и Гейдар, даже не успев обтереть губы, почувствовал, как Алла впилась в них своими губами. Это было так неожиданно и непонятно, что ничего, кроме отвращения, этот поцелуй у него не оставил. Он даже едва заметно отодвинулся от Аллы и сел к ней вполоборота, чтобы не видеть устремлённых на него пристальных глаз. Остальные девчонки заметили его смущение и стали наперебой расспрашивать его о Кавказских горах, об обычаях, об вычитанных в книгах историях с воровством невест. Он отвечал односложно. Горы красивые, высокие, но опасные. Обычаи мусульманские, то есть строгие. Девушка не может выбрать себе жениха. Это её выбирают его родители и платят калым (выкуп) семье девушки.

– А если она не согласится? – спросила удивлённая Света.

– При чём тут она? Главное, чтобы родители согласились.

– А если он её украдёт?

– Ну, теперь это редкость. Наверное, высоко в горах, там, где власти нет, и крадут, а у нас в селе никто невест не воровал. Но по обычаю, если украл, должен жениться, иначе отец и братья девушки могут вора убить.

– Как «убить»? – ахнула Света.

– Ну, зарезать, в пропасть сбросить, – сказал, улыбаясь, Гейдар, решив припугнуть девчонок.

– А вдруг она его уже полюбила, тогда тоже сбросят?

– Чего вы к нему пристали? – вступился Сашка. – Он ведь не в горах живёт, а вполне цивилизованном месте и девушек не ворует.

– А жаль, – сладко потянувшись, сказала Алла. – Завернул бы меня в бурку, на коня и в горы…

– К очагу жрать готовить, – закончил за неё Сашка, – а ты, небось, поварёшку и в руках не держала.

– Да, а если она плохая жена окажется, что тогда? – забеспокоилась любопытная Света.

– Научит или назад родителям отдаст, но это большой позор и для женщины, и для всей семьи. Такое редко бывает. Девушек с рождения воспитывают быть хорошей женой и слушаться мужа, – закончил Гейдар и сам удивился, откуда он, никогда не интересовавшийся вопросами семьи, знает такие вещи.

– Ну вы и народ! – передёрнула плечами Алла. – Не хотелось бы в рабыни попасть.

– Почему «в рабыни»? Разве русские жёны не готовят еду, не воспитывают детей, не убирают жилище? – удивился Гейдар.

– Конечно, всё это делают, но добровольно, и домой вернуться могут спокойно, другого мужа искать.

– Ой, Алка, брось ты – добровольно! Добровольно-принудительно, это точно, – вступилась Люда. – Меня вон мама всё время пугает, что, если не научусь готовить, меня замуж никто не возьмёт.

– Возьмёт, но бить будет, – авторитетно заявил Сашка.

– Что, твою маманю отец поколачивал? – ехидно поинтересовалась Алла.

– Не за что было, тем более она у нас в школе была парторгом, что же, ей самой себе жаловаться?

– А что, другие жёны жалуются? – удивился Гейдар.

– Конечно, жалуются, ещё как. Хорошо, что в школе всего три семейные пары были. Наша химичка просто замучила маманю жалобами на своего мужа – преподавателя по труду. Тот как примет лишнего, так и начинает свою Пробирку (такая у неё кличка была) гонять. Я бы её тоже гонял, такая зануда.

– У нас на мужей жаловаться не принято, – сказал Гейдар. – Муж глава семьи, и его поведение не обсуждается.

– А что он дома делает? – не унималась Света.

– Ничего. Он должен деньги в дом приносить, а остальное женское дело.

– А дрова рубить?

– Ну понятно, дрова колет. Мой отец инвалид войны был, и то дрова колол.

– Ну а если садист попадётся, такое ведь тоже бывает, тоже надо терпеть?

– Наверное, терпят. Я не знаю, – ответил нехотя Гейдар.

Дальше разговор пошёл на разные темы, и Гейдар даже не заметил, когда от костра пропали Сашка с Валентиной. Через некоторое время они показались из темноты, смущённо улыбаясь и обирая приставшие к одежде хвойные иголки.

– Пошли, брат, нам пора, тем более от тебя, похоже, всё равно толку нет, – бесцеремонно сказал другу Сашка.

Проводив девушек, друзья пошли к своему лагерю.

– У тебя что, женщин ещё не было? – поинтересовался Сашка.

– Нет, – ответил Гейдар, радуясь, что в темноте Сашка не видит его зардевшегося лица.

– Во даёшь, а я с четырнадцати лет это дело познал. Была у нас в доме тётка – уборщица. Родители уйдут в школу, а она полы мыть. Юбка задерётся, ноги голые. Я сзади как-то пристроился. Смотрю, а она не возражает, замерла даже. Ну я и того… Так понравилось, что сама потом меня подбивала: давай да давай. Мужа её на войне убило.